О. Генри - Не вошедшее в сборники
- Название:Не вошедшее в сборники
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
О. Генри - Не вошедшее в сборники краткое содержание
• Искатели риска
• История пробковой ноги
• Коса на камень
• Миг победы
• Нечего сказать
• Сиденья для королей
• Убийца
Не вошедшее в сборники - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Я разглашаю эту сугубо личную беседу лишь потому, что Вилли Роббинс при ней присутствовал и слушал. В то время он был рядовым, а я младшим сержантом, но всевозможные тактики и субординации никогда не были у нас, техасцев, людей Запада, в такой чести, как в регулярной армии. К своему капитану мы обращались не иначе как «Сэм» — разве что кругом роятся генерал-майоры и адмиралы, надзирая за дисциплиной.
И заявляет мне Вилли Роббинс в тональности суровой и резкой, что полностью вразнобой с его светлыми волосами и устоявшейся репутацией:
— За эти низкие чувства ты заслуживаешь пули, Бен. Мужчина, не согласный биться за свою страну, мерзавец хуже конокрада. На месте капитана, я посадил бы тебя на тридцать дней на гауптвахту жрать коровий огузок и перченую кукурузу. Война, — говорит Вилли, — есть великое и славное дело. Я не подозревал, что ты трус.
— Я не трус — говорю. — Трусил бы — пересчитал бы белесые былинки на твоем мраморном челе. Тебя, как и испанцев, я терплю, — говорю потому что ты мне всегда сдавался похожим на изделие в грибочках. Крошка леди Шалотт [9] Персонаж поэмы Альфреда Теннисона (Lady of Shalott).
, — говорю — недоспелый чемпион кадрили, глянцевая фифочка в непревзойденных формах, деревянный солдатик ты, где-то к югу от Альп выточенный к прошлой новогодней распродаже, ты соображаешь, о ком ты эти слова сказал? Мы вращались в одном кругу, говорю, — и уживались, потому что ты казался кроток до самоуничижения. Мне не понять, с чего вдруг донкихотство и резня сделались близки твоему сердцу. Полное перерождение натуры. Как тебе удалось?
— Тебе, Бен, все равно не понять, — говорит Вилли с отточенной улыбкой и хочет идти.
— Поворотись! — говорю я, хватая его за полу кителя. — Взбесил-таки ты меня, пусть до сих пор мне и не было до тебя никакого дела. Стремишься достичь успеха на поприще геройских дел — я думаю, что знаю, с какой стати. Ты дурень, либо надеешься некую барышню заполучить таким манером. И если дело в барышне, я тебе сейчас кое-что покажу.
Не в уме я тогда был, а то ни за что бы этого ни сделал. Я вытащил из заднего кармана сан-августинскую газету и указал ему одну заметку. Там было с полколонки про свадьбу Майры Элисон и Джо Гренберри.
Вилли засмеялся и я понял, что не задел его.
— О… — говорит, — все знали, куда тут дело клонится. Неделю назад я про это слышал. — И опять усмехнулся мне в лицо.
— Хорошо, — говорю я. — К чему тогда тебе столь беспечно тянуться за радужным сиянием славы? Думаешь избраться в президенты или вступил в клуб самоубийц?
Здесь встревает капитан Сэм.
— Джентельмены, отставить треп и возвратиться в казарму, — говорит он. — А не то в караулку велю вас препроводить. Живо вон, оба! Пока вы еще здесь — табачок пожевать у кого найдется?
— Уходим, Сэм, — говорю я. — Все равно, пора обедать. Но выскажись и ты о нашем споре. Я замечал и за тобой много попыток зацепить дутый пузырь под названьем слава. Что все-таки значит воля к превосходству? За что человек рискует своей жизнью изо дня в день? Тебе известно, что там ждет в конце, достойное всех этих треволнений? Я хочу вернуться домой, — говорю. — Мне не важно, поплывет ли, потонет ли Куба, и я не пожертвую трубкой табаку, королева София Кристина или Чарли Калберсон [10] Калберсон, Чарли (Чарльз Аллен) (1855–1925) — политик, член Демократической партии; в год войны с Испанией был губернатором Техаса, затем прошёл в Сенат.
воцарится на этих дивных островах. Я хочу числиться только в списках живых. Но я примечал не однажды, — говорю, — как ты, Сэм, выискиваешь химерных отличий в пушечных жерлах. Зачем оно тебе? Желаешь ощутить собственное превосходство, имеешь деловой интерес, или ради благосклонности некой Дианы в веснушках геройствуешь?
— Знаешь, Бен, — говорит Сэм, и чуть поправляет саблю между коленей, — как твой начальствующий офицер, я бы мог отдать тебя под трибунал за малодушную попытку дезертирства. Но я не стану. Я скажу тебе, зачем я стараюсь выдвинуться и ищу почестей, свойственных сражению. Майор получает больше капитана, мне нужны деньги.
— Ты точен, — говорю я. — Я могу это понять. Твои пути соискания славы уходят корнями в самую суть патриотизма. Но в толк не возьму, говорю, — отчего Вилли Роббинс, чьи сородичи дома отнюдь не бедствуют, смирный и прячущийся от чужого глаза, как котяра с остатками сметаны на усах, вмиг развился в отважного воителя с ярко выраженными огнеглотательскими наклонностями. Девушка в данном случае вроде бы отпадает, так как вышла за другого. По-моему, — говорю, — здесь мы имеем банальный пример общеизвестного честолюбия. Ему надо, чтоб звук его имени гремел превыше власти особо уполномоченных по времени. Должно быть, так.
Но, без перечисления его деяний, скажу: по части геройства Вилли действительно преуспел. Он попросту все время на коленях стоял, умоляя нашего капитана отправлять его на безнадегу и на самый риск. В любом бою он первый рвался в рукопашную с дон альфонсами. Заработал себе три-четыре пули в различные участки организма. Однажды выступил с командой всего в восемь человек и пленил целую испанскую роту. Капитан Флойд, не зная роздыху, строчил в штаб похвалы его отваге; и все возможные награды стали скапливаться у Вилли — за героизм и за меткость, и за мужество, и за своевременную инициативу, и за беспрекословную дисциплину, и за все мелкие достижения, что так по сердцу низшим чинам департамента по войнам.
В конце концов капитан наш Флойд был произведен не то в генералмайоры, не то в конные командиры передового стада или вроде того. Он разъезжал на белом коне весь позорно изгаженный, в золотых листочках, куриных перышках и при шляпе как у доброго трезвенника, и по уставу ему было запрещено общаться с нами. А Вилли Роббинса сделали в нашей роте капитаном.
Но и тогда, похоже, ему еще не открылась тщета славы. Насколько я понимаю, ту войну закончил именно он. Восемнадцать наших ребят — и его друзей — отдали жизнь в битвах, которые сам же он заварил и которые мне казались совершенно без надобности. Как-то ночью он, взяв с собою двенадцать наших, перебрел ручьишко всего каких-нибудь сто девяносто ярдов шириной, да перелез гору-другую, да прокрался с милю сквозь темную чащу кустов, да перемахнул один-два каньона, коварно проник в нищую деревушку и захватил там испанского генерала — именем вроде бы Бенни Видас. По мне так Бенни вовсе того не стоил: на вид никчемный грязнуля, босой и бесштанный, он сдался с радостью и тотчас кинулся на наши припасы — обжирать неприятеля.
Все же эта работа принесла Вилли, что он хотел — молву. Санавгустинские «Новости», газеты Галвестона, Сент-Луиса, Нью-Йорка и Канзас-Сити вышли с его портретом и целыми колонками материала о нем. Старина Сан-Августин попросту спятил на своем «отважном сыне». Редакционная статья «Новостей» слезно умоляла правительство распустить и регулярную армию, и ополчение, и пусть его Вилли воюет дальше в одиночку. А не то — говорилось в газете — отказ должен быть расценен как прямое свидетельство, что зависть северян Югу по-прежнему неугасима.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: