Полное собрание сочинений. Том 54

А. Б. Гольденвейзер в своей записи 14 июля 1903, рассказывая о проведенных им в Ясной поляне днях (с 1 по 6 июля), приводит сказанные Толстым слова: «Я вот умирать собираюсь, а у меня пропасть сюжетов, и нынче еще новый сюжет. У меня их целый длинный список...» См. А. Б. Гольденвейзер «Вблизи Толстого», I, М. 1922, стр. 111.

4) Пересмотру Список сюжетов был подвергнут, вероятно, не раньше 20 августа того же 1903 года, так как лишь 20 августа он завершил работу над рассказом «После бала», только к 22 августа совсем закончил обработку сказки «Три вопроса», а к 22?—25? августа закончил легенду «Труд, смерть и болезнь» и перевод сказки «Это ты» (см. прим. 1189, 1175, 1178 и 1168). По завершении этих работ Толстой, вероятно, и вычеркнул из Списка сюжетов названные четыре произведения.

1167. 340 4. 1) Купон. — Замысел этот встречается в ряде составлявшихся Толстым списков сюжетов, начиная со списка 1886?—1888? гг. Повесть «Фальшивый купон», начатая в 1888? г., оставалась незаконченной. В 1902 году Толстой дважды принимался за работу над ней (см. стр. 145 и 327). Около 25 декабря 1903 года он вновь взялся за нее и продолжал над ней работать и в начале 1904 года. См. еще прим. 351, а также т. 36.

1168. 340 5. 2) Это ты. — Толстой нашел в немецком журнале «Theosophiseher Wegweiser», 1903, № 5, сказку неизвестного автора «Das bist du» («Tat twam asi»). Сначала он заимствовал из нее мысль и написал свою сказку «Ассирийской царь Асархадон» (см. прим. 444), а затем сделал и перевод сказки — «Это ты». См. еще прим. 375 и 418, а также т. 34.

1169. 340 6. 3) Церковь старик. — Этот же сюжет Толстой включил в Список сюжетов, составленный в декабре 1899 года (см. прим. 5), и вновь записал 30 декабря 1903 года в Дневнике. См. стр. 203 и прим. 480, а также т. 39.

1170. 340 7. 4) Измена жены . — Очевидно, это тот же сюжет, который Толстой как «очень хороший» вспомнил 22 ноября 1896 года: «Измена жены страстному, ревнивому мужу: его страдания, борьба и наслаждение прощения». См. т. 53, Дневник от 22 ноября 1896.

1171. 340 8. 5) Ангел, убив [ ший ] ребенка. — На этот сюжет Толстой хотел написать «народный рассказ» (см. стр. 203) и в 1905 году написал рассказ «Молитва». См. прим. 479, а также т. 40.

1172. 340 9. 6) Кормилица. — Этот неосуществленный замысел помещен Толстым и в Списке сюжетов, составленном в декабре 1904 года. См. т. 55. Как вспоминает А. Б. Гольденвейзер, Толстой «говорил об этой теме: о женщине, бросившей своего ребенка и кормящей чужого». См. «Русские пропилеи», т. 2, собрал М. Гершензон, М. 1916, стр. 351. Кормилица включена, как действующее лицо, также и в сложный замысел Толстого, записанный им в Дневнике от 14 апреля 1895 г. См. т. 52.

1178. 340 10. 7) Александр I. — Сюжет, основанный на легенде, будто Александр I (1777—1825), на самом деле не умер в 1825 году в Таганроге, а скрылся и много лет жил в Сибири под именем старца Федора Кузмича. По этой легенде вместо Александра I в 1825 г. был похоронен некий солдат. Легенда эта занимала Толстого много лет. Впервые он, сколько известно, записал этот сюжет 25 января 1891 г. в Дневнике («Александр I и солдат»). Позднее он отметил его 13 июля 1891, 12 марта 1895 и 13 декабря 1897 (см. тт. 52 и 53). 22 августа 1898 он рассказывал в семье свои сюжеты, в том числе «Кузмич — Александр I» (см. ДСАТ, III, стр. 75). 26 октября 1901 г., в беседе об Александре I с вел. кн. Николаем Михайловичем, Толстой «говорил, что давно ему хотелось написать кое-что по поводу легенды, что Александр кончил свое поприще в Сибири в образе старца Федора Кузмича. Хотя пока еще легенда эта не подтверждается и, напротив того, много данных против нее, но Льва Николаевича интересует душа Александра I, столь оригинальная, сложная, двуличная, и Толстой добавляет, что если только Александр I действительно кончил свою жизнь отшельником, то искупление, вероятно, было полное, и соглашается с Н. К. Шильдером, что фигура вышла бы шекспировская» (см. запись вел. кн. Николая Михайловича «Мои свидания осенью 1901 г. в Крыму с графом Л. Н. Толстым» — «Красный архив», т. 2(21), М.—Л. 1927, стр. 233). Позднее, в декабре 1904 г., Толстой включил в новый Список сюжетов замысел «Александр — Кузмич», а еще через год, в ноябре — декабре 1905 г., приступил к писанию «Посмертных записок старца Федора Кузмича, умершего 20 января 1864 года в Сибири близ Томска на заимке купца Хромова. См. т. 55, Дневник 1905 г., и т. 36.

1174. 340 11. < 8) Разбойник кается> — Этот зачеркнутый Толстым в Списке замысел, как и другие, ряд лет не переставал его интересовать. Еще в Списке сюжетов 1886?—1888? годов помещен сложный сюжет: „Передача купона. Убийца. «За что»“. (См. т. 50). Очевидно, это краткий план повести «Фальшивый купон». Вопрос «За что» исходит конечно от жертвы преступления и он же пробудит у убийцы совесть. В Дневнике от 29 мая 1889 Толстой отметил: «Как хороша могла бы быть история об убийце, раскаявшемся на незащищавшейся женщине». (См. там же). Возможно также, что комментируемый сюжет это тот же «прекрасный» сюжет «разбойник, убивающий беззащитных», который упоминается в Дневнике от 13 декабря 1897 (см. т. 53). Когда в 1899 году Толстой работал над третьей частью «Воскресения», то включил в описание посещения Нехлюдовым и англичанином-путешественником острога рассказ о встречах и беседах Нехлюдова с осужденным в каторгу убийцей Федоровым. По словам Федорова, который передавал Нехлюдову подробности последнего совершенного им убийства «вдовы», он «только не мог» «ее глаз забыть и как она просила» («Братец, не губи души»). „«Два дня пил и хмель не брал. Всё в канаве лежал. На третий пошел в полицию — объявил». — Он долго молчал. — «Только не надо бы мне объявляться, а уйти куда, как Симеон-разбойник, в монастырь... Ну, а в этом монастыре не покаешься»“. Эпизод с Федоровым был выброшен Толстым из романа «Воскресение». См. публикацию (В. И. Срезневского) первого варианта «Рассказа о каторжнике Федорове» в журнале «Летопись» 1916, № 4, стр. 68. Еще см. т. 33.

Вероятно позднее, быть может в 1902 году, Толстой создал образ кающегося разбойника в повести «Фальшивый купон». Степан Пелагеюшкин, после совершенного им убийства престарелой вдовы Марьи Семеновны, «лежа в канаве» «не переставая видел перед собой кроткое, худое, испуганное лицо Марьи Семеновны и слышал ее голос: «Разве можно» — говорил ее особенный, ее шепелявящий жалостный голос». «К вечеру другого дня он поднялся и пошел в кабак. Насилу добрел до кабака и стал пить. Но сколько ни пил, хмель его не брал». Он сам объявил уряднику, что «вчерась у Добротворова всех перерезал». С этого времени началось его перерождение и на каторге про него уже говорят, что он «святой человек». (См. т. 36, «Фальшивый купон», ч. 1, гл. XXIII и ч. 2, гл. I—V и XIX). Возможно, что Толстой и вычеркнул комментируемый сюжет из Списка вследствие того, что уже начал его разрабатывать в повести «Фальшивый купон», которую выше поместил в том же Списке сюжетов. Однако тот же замысел он включил в новый Список сюжетов, составленный в декабре 1904 года («Убийца, ужаснувшийся непротивления»). Спустя еще слишком два года, весной 1907 года, работая над «Детским кругом чтения», Толстой написал небольшой рассказ, в котором разбойник «Федотка» после убийства старухи «возненавидел» «свое тело и все дела свои», признался во всем и, прожив в Сибири десять лет, «стал другим человеком». См. т. 39 (или «Толстой. Памятники творчества и жизни», сборн. 1, редакция В. И. Срезневского и А. Л. Бема, изд. «Огни», П. 1917, стр. 1—8, публикация В. М. Попова).