Полное собрание сочинений. Том 76

Il est inutile de v[ou]s dire de quel côté sont mes sympathies et aspirations.

Voilà les idées qui me sont venues à la lecture de votre livre.

Excusez moi, je vous prie, cher ami, pour la rudesse de mes expressions, ainsi que pour mon mauvais français, que vous aurez l’indulgence de tâcher de comprendre.

Votre ami

Léon Tolstoy,

7/20 Novembre 1906.

Дорогой господин Сабатье,

Я только что получил ваше письмо, а также книгу и две брошюры. Оказывается, то лицо, которое должно было передать письмо и книги г-ну Бирюкову, задержало их у себя более месяца, и я получил их лишь теперь. 1В этом причина, почему запоздал мой ответ.

С большим интересом прочел я вашу книгу, равно и итальянскую брошюру.

Вопрос, который в ней обсуждается, в высшей степени важен, и, зная вас за человека искреннего, я позволю себе быть вполне искренним с вами и выскажу вам откровенно свою мысль.

Думаю, что во всяком деле нет ничего ошибочнее полумер и что нельзя прививать истину и добро на лжи и зле. Религия — это истина и добро, церковь же — ложь и зло.

Вот почему я не могу стать на точку зрения тех, кто верит, что церковь для религии — необходимая организация и что надо только ее преобразовать, для того чтобы она стала учреждением, благодетельным для человечества.

Церковь была всегда организацией лживой и жестокой, которая исказила и извратила истинное христианское учение ради тех выгод, которые она получала от светской власти для своих членов. Все конкордаты были для нее не чем иным, как сделками между церковью и государством, в силу которых церковь обещала государству свою помощь взамен тех материальных выгод, которые оно предоставляло ей.

Христианство для церкви было всегда лишь предлогом. Мне скажут, что в католическом мире были, да и теперь есть, мужчины и женщины праведной жизни, но праведность этих людей была достигнута не благодаря учению церкви, а скорее вопреки ей.

В общем меня удивило при чтении вашей книги (которая очень хорошо и, местами, прекрасно написана), что по вопросу о будущности католицизма и религии вообще вы приводите рассуждения различных монсеньоров и светских авторов, как будто ни Вольтер, ни Руссо, ни Кант, ни Чаннинг, 2ни Ламмене, 3ни многие другие великие умы, обсуждавшие этот вопрос, никогда и не существовали.

Всё, что может быть сказано теперь по вопросу о взаимоотношении между истинной верой и католицизмом, уже давно высказано, и притом исчерпывающим образом.

Достаточно перечесть Вольтера, Канта (его книгу «О религии в границах чистого разума»), Чаннинга, Ламмене, Рескина, Эмерсона 4и др., чтобы увидеть, что всё, что высказывается теперь по этому поводу с такой неясностью, неточностью и бессистемностью, 5уже давно высказано, и притом так, что тем, кто хотел бы затронуть этот вопрос, уже ничего не остается добавить.

«Мне говорят, что необходимо было откровение, — пишет Руссо в своем «Исповедании веры савойского викария», — чтобы научить людей служить богу так, как он этого требует; в доказательство этого приводят различия верований, которые учреждены в мире, не видя того, что это различие происходит именно от откровений. Как только народы вздумали заставить бога говорить, каждый заставлял его говорить по-своему, говорить то, чего он сам хотел. Если бы мы слушали только то, что бог говорит в сердце человека, была бы только одна религия на земле».

Долг наш и наших современников не в том, чтобы неясно повторять то, что было так хорошо сказано за сотни лет до нас, а в том, чтобы постараться точным образом установить начала истинной религии, которая должна заменить ужасные суеверия церкви, в которые якобы верят нынешние христиане.

Как существо разумное, человек никогда не жил, не установив духовного взаимоотношения между своим существованием и бесконечным началом, которое мы называем богом. Это взаимоотношение, которое есть не что иное, как религия, всегда было силой, управляющей всеми сознательными поступками человека и всегда видоизменялось соответственно развитию человечества.

Истинное христианское учение в эпоху своего возникновения, значительно превосходившее уровень понимания масс, было воспринято в своем истинном смысле самым незначительным меньшинством.

Огромное большинство, привыкшее к религиозному обожанию светской власти, не могло понять этого учения в его истинном смысле и с легкостью восприняло мнимо-христианское учение, подделанное церковью, которое требовало лишь внешнего поклонения богу, святым, иконам и отчасти людям, облеченным сверхъестественными способностями.

Так продолжалось сотни лет, но с развитием общего просвещения, истинный христианский дух, скрытый под теми покровами, которыми облекла его церковь, начал всё более и более проступать на свет; становилось всё более и более явным противоречие между истинным христианским учением и властным режимом государства, поддерживаемого насилием. Вопреки всем усилиям государства и церкви примирить оба начала — истинного христианства (любовь, смирение, милосердие) и государственного управления (насилие, физическая сила, принуждение) — противоречие стало в наше время настолько очевидным, что то или иное разрешение этого жгучего противоречия не терпит отлагательства.

На это указывает целый ряд признаков: 1) религиозное движение, происходящее не только во Франции, но во всех христианских странах, 2) революция в России: и 3) изумительный военный и промышленный прогресс, всё более и более проявляющийся за последнее время в Китае и особенно в Японии.

Религиозное движение, происходящее теперь не только в католических странах, но и во всем мире, на мой взгляд не что иное, как родовые муки, предшествующие разрешению дилеммы: либо христианство со своими требованиями покорности богу, любви к ближнему, смирения, либо государство с необходимыми условиями его существования: покорности правительству, патриотизмом, законом возмездия и особенно армией с принудительной воинской повинностью.

Мне кажется, что во Франции есть стремление разрешить эту дилемму в пользу государства и в ущерб религии, не только католической, но против религии вообще, которая рассматривается большинством правящих классов как бесполезный пережиток прошлого, скорее вредный, нежели полезный для блага человечества нашего времени.

Та же дилемма является главной причиной революции в России. Всё, что теперь делается в России революционерами, лишь бессознательное стремление к разрешению дилеммы в пользу веры, т. е. уничтожение государства и всякой власти, основанной на насилии, и организации общества на религиозных и нравственных принципах, общих всем людям.

Третий признак скорого разрешения дилеммы государство или религия я вижу в необычайных военных и промышленных успехах, которые за последнее время уже достигли и продолжают достигать народы Дальнего Востока, не только свободные от внутреннего противоречия христианских государств, но исповедующие в высшей степени патриотическую религию поклонения предкам и власти обожествленного главы государства.