Полное собрание сочинений. Том 73

Спасибо вам, милый друг, что вы нам часто пишете. 1Нехорошо только, что тоскуете. Это совсем скверно. Я нынче думал, что как бывает во сне что-нибудь такое страшное, что прибегаешь к последнему средству, спрашиваешь: не сон ли это? Делаешь усилие и просыпаешься. Так же и в жизни. Когда живешь не духовной жизнью — страдаешь и не знаешь, как быть. И тогда надо тоже спросить себя: не спишь ли? И сделать усилие — перейти в жизнь духовную. И тогда всё соскакивает. Есть люди, у к[оторых] нет этого прибежища, а у вас есть. Сделайте усилие, милый друг. Если живешь для бога, всё хорошо. Я это испытываю беспрестанно, т. е. свихиваюсь и кое-как справляюсь.

Целую вас братски. Мне хорошо, также радуюсь на внешнюю красоту. Писать хочется, но работаю еще плохо. 2

Датируется по содержанию и пометке П. А. Буланже.

О Павле Александровиче Буланже (1865—1925) см. т. 63, стр. 350. Буланже сопровождал Толстых в их поездке в Крым.

Комментируемое письмо написано после возвращения Буланже из Гаспры в Москву.

1Письма Буланже этого периода неизвестны.

2Над статьей «Что такое религия и в чем ее сущность?».

1901 г. Октября 16 . Гаспра .

Получил ваше письмо, любезный друг Шопов. Если в вашем тяжелом испытании вас может утешить или поддержать мысль о том, что я, и не я один, а много неизвестных вам в России и Англии друзей ваших, люблю вас и страдаю за вас, то от всей души пишу это вам.

Но не могу не повторить того, что, кажется, уже писал вам, а именно то, что не мучайте себя и не страдайте из-за славы людской, из-за того, чтобы наши общие друзья единоверцы, и я в том числе, хвалили и любили вас. Эта слава вредна и также вредны дела, делаемые во имя ее, как бы они ни казались хороши.

Делайте только то, что требует от вас бог, говорящий в вашей совести. И если он в совести вашей не требует того, чтобы вы продолжали терпеть, то покоритесь. И ваша слабость и покорность злу будут менее вредны и для вас и для людей, чем если вы выдержите мученическое испытание не для бога, а для славы людской. Я верю, что таков закон жизни, и потому советую вам перед богом строго испытать свою душу и поступить так, как она того требует перед богом.

Я же всегда вас буду любить и буду вам благодарен.

Сейчас вместе с этим письмом постараюсь написать письмо в болгарскую газету, в котором постараюсь раскрыть болгарскому правительству всю гнусность его поведения.

Лев Толстой.

16 окт. 1901. Кореиз. Таврической губ.

Печатается по копировальной книге № 4, лл. 159—160.

В подлиннике, написанном и датированном рукой T. Л. Сухотиной, поправки и собственноручная подпись Толстого.

Ответ на письмо Г. С. Шопова от 4 декабря 1901 г., приведенное Толстым в его письме в редакцию газеты «Свободна мисъль» от 17 октября 1901 г. См. письмо № 165.

1901 г . Октября 17 . Гаспра .

В редакцию «Свободной мысли».

Милостивый государь

г-н Редактор,

Я сейчас получил следующее письмо Шопова:

«Глубокоуважаемый Лев Николаевич,

В моей судьбе наступает новый перелом. После двух неудачных попыток больничного начальства уволить от службы меня, как больного, вчера мое дисциплинарное начальство меня взыскало обратно в баталион, и с сегодняшнего дня начнутся для меня новые мучения. Вдобавок меня будут судить за какую-то растрату казенных вещей — рубашек, полотенец и пр., о получке которых я даже и не вспоминаю. Баталионный начальник пришел в больницу и употребил давление на больничных (военных) врачей, которые во избежание скандала согласились выписать меня из больницы. Увижу ли я когда-либо божий свет, будучи свободным — не знаю».

Из этого письма я вижу, что болгарское правительство не только грубо и жестоко, но и поразительно глупо (я говорю: правительство, потому что я уверен, что мелкие чины не стали бы так варварски грубо поступать с этим, во всяком случае, долженствующим внушать симпатию и уважение юношей, если бы это не соответствовало желаниям и требованиям высшего правительства). Понятно, что правительства больших государств, как Франция, Германия и самое гадкое правительство — моего отечества, могут и даже должны поступать жестоко с людьми, как Шопов, своей жизнью, поступками указывающими тот путь нравственного прогресса, по которому идет человечество. Им, т. е. правительствам, больше делать нечего, потому что они держатся грубой силой, а нравственный прогресс состоит в замене грубой силы сознанием братства людей. И потому правительства должны подавлять всякие проявления истинного прогресса, что они и делают из чувства самосохранения. Но маленькие народности и государства, как Болгария, Сербия, Швейцария и др., очевидно ничего не могут достигнуть грубой силой. Они всегда в деле борьбы силою будут задавлены неизмеримо могущественнейшими государствами: Австрией, Германией, Францией, Англией, Россией.

Роль малых народностей не в том, чтобы, обезьяничая, подражая большим государствам, предаваться милитаризму и всем ужасам и жестокостям, связанным с ним (как это видно хоть на маленьком примере Шопова), а в том, чтобы, будучи свободными от тяжести и грубости милитаризма, итти по мере сил своих вперед по пути нравственного прогресса, указывая путь большим народам.

Так делала это Германия, хотя не столько в смысле нравственного, сколько в смысле эстетического и научного прогресса, когда она была разделена на маленькие герцогства и не вкусила еще духовно убившего ее яда грубой силы. Так поступает милая Швейцария, показывая людям пример и возможность соединения свободы и благоустройства.

Как бы хорошо было, если бы ваш болгарский народ во-время опомнился и вместо того, чтобы заводить у себя войска, усиливать дисциплину и мучать людей только для того, чтобы не отставать от своих заблудших, подражающих большим народам соседей и быть в состоянии драться с ними, — если бы ваш хороший, трудолюбивый, умный народ все свои силы употребил на то, чтобы установить у себя свободу и равенство, показывая этим пример другим народам, вместо того, чтобы пытаться делать то, чего он не может, — пугать своих соседей своим дисциплинированным войском, — как бы это было хорошо!

Поступки же, подобные мучительству Шопова, кладут не только позор на правительство, совершающее их, но и внушают нехорошее мнение об обществе, молчаливо терпящем такие нечестивые дела. Шопова мучают умышленно, как солдата, тогда как он с самого начала отказался от причисления его к войску, и не по капризу или нежеланию быть полезным людям, а потому, что военная служба, имеющая целью убийство, несогласна с тем христианством, которое исповедует и народ и правительство Болгарии; и потому суд над Шоповым, как над нарушившим дисциплину солдатом, есть ложь и обман, совершаемый правительством и его рабами над беззащитным, честным человеком.