Полное собрание сочинений. Том 67

По многим письмам Толстого можно проследить, как много внутреннего волнения, подлинной творческой страсти вкладывал он в свой труд, то радуясь, что ему удастся сказать нечто новое и полезное людям, то сомневаясь в своем успехе, но не теряя желания и решимости довести начатую работу до конца:

«...Много читал по искусству и начал писать сначала и в этой работе много вижу нового и хорошего». 60 60 T. 70, стр. 15. «Понемногу пишу об искусстве, и всё становится интереснее и интереснее. Хотя это и частный вопрос и есть другие вопросы, более нужные и важные, не могу оторваться от начатой работы». 61 61 Там же , стр. 35. «Я продолжаю работать над статьей об искусстве, не могу оторваться, и думается иногда, что будет тихая польза, если удастся указать ясно ложь ложного 999/1000 всего производимого под видом искусства. На душе недурно». 62 62 Там же , стр. 36.

В конце 1897 и начале 1898 года Толстой написал ряд писем о своем трактате «Что такое искусство?» английскому переводчику Э. Мооду. Толстой очень внимательно следил за подготовкой английского издания своего труда, в особенности потому, что первый русский печатный текст был изуродован цензурой, а на английском языке книга должна была выйти без купюр. Английскому изданию Толстой предпослал предисловие, в котором излагал историю своих цензурных мытарств. 63 63 Т. 30, стр. 204.

В письмах к Мооду Толстой дает ряд важных частных указаний о переводе тех или иных трудных мест своего трактата, поясняет, иногда исправляет те формулировки, которые кажутся переводчику недостаточно понятными. Отдельные замечания, содержащиеся в этих письмах, дополняют положения Толстого, известные нам по тексту «Что такое искусство?», новыми оттенками.

В одном из писем, например, Толстой разъясняет, что объект его критики не то или иное художественное течение, но всё декадентское искусство в целом: «Прерафаэлиты, декаденты, символисты все вышли из одного направления». Здесь же Толстой подчеркивает специфику искусства, его образную природу; произведения поэзии, говорит он, создаются «не одними словами, но образами, выраженными словами». 64 64 Т. 70, стр. 185. Поясняя, что такое «дурное искусство», Толстой дает следующее определение, в высшей степени характерное для всего строя его мыслей: «Дурным искусством я называю то, которое доступно только некоторым избранным, как и всякое такое искусство, доступное только исключительным людям, я называю дурным искусством». 65 65 Там же , стр. 196. В ответ на вопросы Моода Толстой подтверждает, что надо точно передать на английском языке резкие выражения, характеризующие современное буржуазное искусство: «гадости», «пакостные оперы». 66 66 Т. 71, стр. 268.

Опубликование трактата «Что такое искусство?» явилось большим событием русской и международной литературно-художественной жизни. Такой труд мог появиться в то время именно в России: в своем осуждении декаданса Толстой непосредственно опирался на реалистические, демократические традиции русской литературы и критики. Ни один из крупных писателей на Западе не говорил об упадке буржуазного искусства с такой прямотой и откровенностью, как Толстой. Некоторые виднейшие передовые деятели русской культуры, отнюдь не разделяя религиозно-моральных воззрений Толстого, сумели правильно понять то главное, что содержалось в его труде, и выразили свою полную солидарность с ним.

Еще в процессе работы над трактатом «Что такое искусство?» и примыкающими к нему статьями Толстой постоянно чувствовал дружескую поддержку со стороны В. В. Стасова, к которому неоднократно обращался за советами и материалами. «...Радостно встретить такого единомышленника, как вы», 67 67 Т. 67, стр. 164. — писал он Стасову в 1894 году. Выдающийся критик-демократ горячо приветствовал выход трактата Толстого, многие положения которого были близки его собственным взглядам.

Ярким свидетельством того общественного резонанса, который приобрела работа Толстого об искусстве, является письмо И. Е. Репина: «Сейчас прочитал окончание «Что такое искусство?» и нахожусь всецело под сильным впечатлением этого могучего труда Вашего. Если можно не согласиться с некоторыми частностями, примерами, зато общее, главная постановка вопроса так глубока, неопровержима, что даже весело делается, радость пронимает... Вот уж могу без всякого лицемерия крикнуть: я счастлив, что дожил до этого дня!» 68 68 «И. Е. Репин и Л. Н. Толстой. Переписка», М.—Л., «Искусство», 1949, стр. 16.

Толстой ответил Репину: «Очень порадовали меня своим письмом. Если моя книга помогла уяснить вопросы искусства такому художнику, как Репин, то труд ее писания не пропал даром». 69 69 Т. 71, стр. 334.

В зарубежных странах книга «Что такое искусство?» вызвала бурные споры. Литераторы и журналисты реакционного, декадентского лагеря обрушились на Толстого со злобными нападками, иногда принимавшими непристойно-грубый характер. Зато прогрессивные деятели культуры восприняли смелое выступление Толстого с большим вниманием и сочувствием. В анкете по поводу книги «Что такое искусство?», опубликованной в одном из крупных парижских журналов в 1899 году, на фоне многих недоброжелательных или недоуменных откликов выделялся ответ поэта-социалиста, бывшего участника Парижской коммуны, Кловиса Гюга: «То, что исходит от Толстого, способно волновать целые поколения». 70 70 «La grande Revue», 1899, № 3.

Принципиальное значение толстовской критики декаданса сумели почувствовать такие выдающиеся — и такие непохожие друг на друга — писатели, как Ромен Роллан, Бернард Шоу, Болеслав Прус. Толстой помог понять наиболее принципиальным и честным деятелям культуры разных стран, что отрыв искусства от народа ведет к его оскудению и гибели. Он помог лучшим зарубежным писателям, работавшим на рубеже XIX и XX веков, противостоять реакционной идеологии и упадочническому искусству эпохи империализма.

Бернард Шоу в рецензии на трактат «Что такое искусство?», опубликованной в газете «Дейли Кроникл» в 1898 году, писал: «Напрасно будем мы в течение многих часов с видом превосходства доказывать, что воззрения Толстого нежизненны, туманны, попросту сумасбродны. Мы все же не сможем избавиться от ощущения укола и встряски, вызванного его простыми словами упрека... Всё, что он говорит в осуждение нашего современного общества, более чем справедливо». Шоу ощутил как главное в эстетике Толстого критику «обманов» буржуазной цивилизации, постановку вопросов искусства в непосредственной связи с острыми социальными проблемами: «Он бесспорно прав в том, что художественные учреждения — это жизненно важные общественные органы... Нам необходимо в будущем относиться к искусству как к важнейшему психологическому фактору в судьбе нации; или нам придется самим пенять на себя». 71 71 Цитируется по брошюре: Aylmer Maude , Tolstoy on art and his critics. Oxford University press, 1925, стр. 4—11.