Полное собрание сочинений. Том 67

3В. В. Стасов на другой день после смерти Ге написал краткий некролог (см. «Новости» 1894, № 152) и вслед за тем приступил к сбору материалов для задуманной им большой монографии о Ге. На его просьбу «тоже помочь» ему Толстой охотно отозвался (см. письмо № 157). Работа Стасова первоначально печаталась в виде ряда статей в «Северном вестнике» (в №№ 1—3 за 1895 г.) и в «Книжках Недели», а затем была издана «Посредником» отдельною книгой: «Николай Николаевич Ге, его жизнь, произведения и переписка», М. 1904.

4Письмо Л. И. Веселитской неизвестно.

5См. письмо № 153, прим. 5.

6См. письмо № 161.

7H. Н. Ге-сын приехал в Ясную Поляну 18 августа.

8Екатерина Ивановна, рожд. Забелло (ум. 1918).

1894 г. Июня 13. Я. П.

Несмотря на тяжелое чувство, вызываемое видом желтой краски и штемпелем товарища прокурора, читающего чужие письма, я был очень рад узнать о вас и из вашего письма увидать, что вы переносите совершаемое над вами насилие с бодрым духом и сознанием своей неотъемлемой рабами свободы. Рукопись вашу Т[яжелые] вп[ечатлени]я я поищу, и, если найду, что очень сомнительно, так как, вероятно, осталась в Москве, то отошлю по указанному вами адресу, то же сделаю по отношению рукописи, отосланной А[лехин]у. 1

Дай бог вам продолжать находиться в том же настроении духа и помнить то, что не нужно бояться тех, которые могут погубить тело, а бояться только того, что может погубить душу.

Лев Толстой.

Печатается по машинописной копии. Впервые опубликовано в «Летописях», 2, стр. 136. Письмо (открытое) было задержано тюремным начальством и не было передано адресату. Дата копии.

Ответ на письмо М. А. Сопоцько от 9 июня 1894 г. из дома предварительного заключения в Петербурге. Письмо перекрещено желтой краской и снабжено печатью: «Просмотрено тов. прокурора Спб. Окр. Суда». Сопоцько сообщал, что он «уж почти месяц» находится в заключении, и просил переслать в журнал «Неделю» рукопись его статьи «Тяжелые впечатления».

1Аркадию Васильевичу Алехину; речь идет о другой рукописи Сопоцько — «Тетрадь заветных мыслей и наблюдений», упоминаемой в письме № 125.

Сообщая в ответном письме от 22 июня, что он освобожден под надзор полиции впредь до окончания дела, Сопоцько писал: «С вашим письмом ко мне, посланным в тюрьму, вышел водевиль — его мне не дали прочесть за «неуместные выражения, в нем находящиеся». Так я его и не читал».

1894 г. Июня 7—14. Я. П.

14 июня 1894 г.

Павел Михайлович,

Вот 5 дней уже прошло с тех пор, как я узнал о смерти Ге, и не могу опомниться. В этом человеке соединялись для меня два существа, три даже: 1) один из милейших, чистейших и прекраснейших людей, кот[орых] я знал, 2) друг, нежно любящий и нежно любимый не только мной, но и всей моей семьей от старых до малых, и 3) один из самых великих художников, не говорю России, но всего мира. Вот об этом-то третьем значении Ге мне и хотелось сообщить вам свои мысли. Пожалуйста, не думайте, чтобы дружба моя ослепляла меня: во-первых, я настолько стар и опытен, чтобы уметь различить чувства от оценки, а во-вторых, мне незачем из дружбы приписывать ему такое большое значение в искусстве; мне было бы достаточно восхвалять его как человека, что я и делаю и что гораздо важнее. Если я ошибаюсь, то ошибаюсь не из дружбы, а от того, что имею ложное представление об искусстве. По тому же представлению, кот[орое] я имею об искусстве, Ге между всеми современными художниками, и русскими и иностранными, кот[орых] я знаю, всё равно, что Монблан перед муравьиными кочками. — Боюсь, что это сравнение покажется вам странным и неверным, но если вы станете на мою точку зрения, то согласитесь со мной. В искусстве, кроме искренности, т. е. того, чтобы художник не притворялся, что он любит то, чего не любит, и верит в то, во что не верит, как притворяются многие теперь, будто бы религиозные живописцы, кроме этой черты, кот[орая] у Ге была в высшей степени, в искусстве есть две стороны: форма — техника и содержание — мысль. Форма — техника выработана в наше время до большого совершенства. И мастеров по технике в последнее время, когда обучение стало более доступно массам, явилось огромное количество, и со временем явится еще больше; но людей, обладающих содержанием, т. е. художественною мыслью, т. е. новым освещением важных вопросов жизни, таких людей по мере усиления техники, которой удовлетворяются мало развитые любители, становилось всё меньше и меньше, и в последнее время стало так мало, что все не только наши выставки, но и заграничные салоны наполнены или картинами, бьющими на внешние эффекты, или пейзажи, портреты, бессмысленные жанры и выдуманные исторические или религиозные картины, как Уде 1или Беро, 2или наш Васнецов. 3Искренних сердцем содержательных картин нет. Ге же главная сила в искренности, значительном и самом ясном, доступном всем содержании. Говорят, что его техника слаба, но это неправда. В содержательной картине всегда техника кажется плохою для тех особенно, которые не понимают содержания. А с Ге это постоянно происходило. Рядовая публика требует Христа-иконы, на кот[орую] бы ей молиться, а он дает ей Христа живого человека, и происходит разочарование и неудовлетворение в роде того, как если бы человек готовился бы выпить вина, а ему влили в рот воды, человек с отвращением выплюнет воду, хотя вода здоровее и лучше вина. Я нынче зимою был три раза в вашей галлерее и всякий раз невольно останавливался перед «Что есть истина», 4совершенно независимо от моей дружбы с Ге и забывая, что это его картина. В эту же зиму у меня были два приезжие умные и образованные крестьяне, так называемые молокане, один из Самары, другой из Тамбова. 5Я посоветовал им сходить в вашу галлерею. И оба, несмотря на то, что я им ничего не говорил про картину Ге, оба они были в разное время — были более всего поражены картиной Ге «Что есть истина».

Пишу вам это мое мнение затем, чтобы посоветовать приобрести всё, что осталось от Ге, так чтобы ваша, т. е. национальная русская галлерея, не лишилась произведений самого своего лучшего живописца с тех пор, как существует русская живопись.

Очень жалею, что не видел вас нынче зимою. Желаю вам всего хорошего.

Любящий вас Л. Толстой.

Впервые опубликовано в книге Т. Л. Сухотиной-Толстой «Друзья и гости Ясной Поляны», М. 1923, стр. 81—84, с датой 14 июня 1894 г. В тексте письма сказано: «вот 5 дней уже прошло... как я узнал о смерти Ге» — Толстой узнал о смерти Ге 2 июня (см. Дневник, 2 июня 1894 г.), и в письме к П. Н. Ге от 13 июня (см. № 159): «Я начал писать Третьякову... надеюсь кончить письмо и послать ему нынче же». Таким образом письмо писалось в два приема: начатое 7 июня, оно было закончено 13...14 июня.