Полное собрание сочинений. Том 65

Читая письма Толстого, относящиеся к последним десятилетиям его жизни, надо иметь в виду, что соотношение «разума» и «предрассудка» в них не совсем такое, как в его художественных произведениях. Разумеется, ложная религиозно-философская доктрина Толстого наложила существенный отпечаток и на его художественное творчество. Но в романах и повестях Толстого, как правило, происходит победа трезвого реализма художника над иллюзиями и предрассудками его доктрины; правда жизни, воплощенная в искусстве, оказывается убедительнее и сильнее, чем проповедь новой, очищенной религии. Иное видим мы в некоторых статьях Толстого, а тем более во многих его письмах. Здесь острая критика буржуазнопомещичьего общества и государства часто сопровождается настойчивыми призывами к непротивлению злу, к нравственному самоусовершенствованию как наилучшему якобы способу разрешения всех назревших социальных проблем. Порою в письмах Толстого, особенно в тех, которые написаны в ответ на вопросы русских и иностранных толстовцев, на первый план выступает именно «предрассудок», непротивленчество. Об этом свидетельствует и материал рассматриваемых томов. Немало страниц в этих томах заполнено наивнейшими рассуждениями на тему

о спасительности целомудрия, о нравственной пользе вегетарианства и т. п.; во многих письмах пространно разрабатываются утопические рецепты спасения от социальных зол на основе «закона Христа».

В. И. Ленин писал: «Протест миллионов крестьян и их отчаяние — вот что слилось в учении Толстого» 7 7 Там же , т. 16, стр. 302. . Толстой отражал накипевшую ненависть и гнев народных масс против угнетателей,

и это давало ему возможность подняться в художественных произведениях до небывалых, никем до него не достигнутых высот реалистического изображения жизни. Но Толстой отражал и «отчаяние» крестьянских масс, их политическую невоспитанность и слабость, и это в известной мере сковывало его как художника; сковывало не только потому, что предрассудки входили в образную ткань его произведений, но и потому, что эти предрассудки приводили его порою к неверным взглядам на собственное творчество,

В письме к П. И. Бирюкову от 17 января 1890 г. Толстой говорит о своей работе над комедией «Плоды просвещения»: «По случаю игры комедии я всё поправлял ее и даже после исправлял ее. Очень низкое и увлекающее занятие...» Даже свою работу над «Воскресением» он характеризует как «низкое ремесленное занятие», к которому «полезно относиться презрительно» 8 8 Т. 65, стр. 14—15. .

Мы видим здесь яркое свидетельство той внутренней борьбы, которая происходила в Толстом. Заложенная в нем могучая творческая сила властно влекла его к работе над художественными произведениями, но ложная христианская мораль побуждала его смотреть на писательскую деятельность, — на ту именно деятельность, которая принесла ему бессмертие! — как на «низкое» занятие. Религиозные воззрения Толстого таким образом вступали в острейший конфликт с природой его художественного творчества. И то, что Толстой, наперекор собственным неверным взглядам, не отказывался от литературной работы, не прекращал ее, знаменовало торжество творческого разума художника над его заблуждениями.

Борьба противоречий в сознании Толстого особенно ясно видна в его письмах, адресованных приверженцам его доктрины.

«Толстой смешон, как пророк, открывший новые рецепты спасения человечества, — писал Ленин, — и поэтому совсем мизерны заграничные и русские «толстовцы», пожелавшие превратить в догму как раз самую слабую сторону его учения» 9 9 В. И. Ленин , Соч., т. 15, стр. 183. .

В последние десятилетия жизни Толстого вокруг него начала формироваться своего рода секта. В эту секту входили и кающиеся дворяне, и «опростившиеся» интеллигенты, и отдельные представители крестьянства. Эти «мизерные» толстовцы по сути дела были далеки от Толстого, как небо от земли. Они не могли и не хотели понять ни величия писательского гения Толстого, ни обличительной, мятежной сущности его реалистического творчества.

Отношение Толстого к этим людям, называвшим себя его «единомышленниками», было весьма сложным. Он нередко оказывал им чрезмерное внимание и доверие, но вместе с тем он много раз вступал с ними в споры. Ему претило сектантское высокомерие толстовцев, их фанатизм, их попытки замкнуться и обособиться в узкую касту «избранных». В противовес настойчивым попыткам толстовцев порвать все связи с обществом, создать для себя особые условия жизни, удалиться из городов и жить «по закону Христа» в изолированных колониях, Толстой утверждал: «Внешние условия жизни не только не надо искусственно устраивать, но надо всячески стараться избегать внешнего устройства, потому что ничто так не убивает внутреннее, как внешнее, и ничто так не развивает лицемерие (самого страшного врага истины), лицемерие, гордость, неуважение к людям, как приписывание значения внешним формам жизни» 10 10 Т. 65, стр. 47. . Предложение одного из толстовцев, И. Файнермана, созвать в Ясной Поляне съезд «единомышленников», чтобы обсудить их дальнейшие планы, встретило со стороны Толстого резкий отпор. Толстой решительно осудил попытки «искания единения с людьми, — с известными, избранными людьми». Он писал: «Где та печать, по которой мы узнаем наших? Не грех ли выделять себя и других от остальных? И не есть ли это единение с десятками — разъединение с тысячами и миллионами?» 11 11 Там же , стр. 239, 241.

Эти строки свидетельствуют, как громадно было расстояние между великим художником, отразившим настроения и чаяния миллионных крестьянских масс, и горсткой оторванных от народа сектантов, цеплявшихся за букву толстовской догмы.

Центральным событием жизни Толстого в рассматриваемый период была его большая общественная деятельность по оказанию помощи крестьянам, пострадавшим от голода.

Голод, охвативший значительную часть территории России в 1891—1892 гг., не был следствием одной только засухи. Основная причина его лежала глубже. В пореформенной России земледелие было «в руках разоренных, обнищалых крестьян, которые вели устарелое, первобытное хозяйство на старых крепостных наделах, урезанных в пользу помещиков в 1861 году» 12 12 В. И. Ленин , Соч., т. 16, стр. 300. . Неурожайные годы ускорили и усилили то массовое разорение крестьянских хозяйств, которое совершалось на протяжении предшествовавших тридцати лет. Голод 1891—1892 гг. обнаружил, до какого чудовищного, нечеловеческого обнищания дошли широкие массы тружеников русской деревни, отягощенной пережитками крепостничества, отданной на поток и разграбление бурно развивающемуся капитализму.