Полное собрание сочинений. Том 65

Для писателя, по-моему, нужна только искренность и серьезность отношения к своему предмету. А это будет ли у вас или нет, никто не может знать, и я не знаю. Могу только сказать, что когда у вас будет такое отношение к предмету, вас занимающему, тогда пишите, и тогда то, что вы напишете, будет хорошо.

Мне очень больно думать, что я этим письмом вызову в вас недоброжелательное к себе чувство, и буду вам очень благодарен, если вы ответите мне.

Любящий вас Л. Толстой.

Впервые опубликовано в «Литературном наследстве», 37-38, М. 1939, стр. 418. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 30 июня (см. т. 51, стр. 56).

Александр Владимирович Жиркевич (1857—1927) — военный юрист, поэт и археолог.

В письме из Вильны от 28 мая 1890 г. А. В. Жиркевич сообщал, что послал Толстому свою поэму «Картинки детства», изданную под псевдонимом «А. Нивин» (тип. т-ва «Общественная польза», СПб. 1890), просил высказать о ней свое мнение и дать совет, следует ли ему продолжать заниматься литературой; приводил сочувственные отзывы о своей книге И. А. Гончарова и И. Е. Репина.

1Свой взгляд на искусство Жиркевич изложил в надписи на присланном Толстому экземпляре книги. Экземпляр этот в яснополянской библиотеке не сохранился.

2 Зачеркнуто : неизвестное, непонятное людям

3Макс Мюллер (Мах Müller, 1823—1900), автор ряда трудов по языковедению и истории религий. Толстой имеет в виду мысль Мюллера, высказанную в его книге «Lectures on the science of language» (русское издание: «Наука о языке», Воронеж 1868. См. вып. I, стр. 62, 63 и 68).

4[«убийство слова»]

5[«убийство человека».]

А. В. Жиркевич ответил Толстому письмом от 14 июля 1890 г. (см. «Литературное наследство», 37-38, М. 1939, стр. 418—420).

1890 г. Июня 30. Я. П.

Спасибо за письмо, милый друг, Вас[илий] Петр[ович].

Я затерял его и отвечаю без него, отвечаю только с тем, чтобы сказать, что я его получил. Получил и статью. 1Она очень нравится. Тут был Ге (старший) и, читая ее, пришел в восхищение. Страхов, критик строгий, тоже одобрил. Это приятно, но не важно. Как вы живете? Какие отношения с людьми? Недавно думал: чем хуже условия жизни в мирском смысле, тем больше матерьяла для работ[ы] в духовном. Я совсем здоров, понемногу работаю.

Все мои вам кланяются и поминают добром.

Л. Толстой.

Дата машинописной копии из AЧ.

1Статья В. П. Золотарева о «Крейцеровой сонате». См. прим. к письму № 84.

1890 г. Июня 30. Я. П.

С большим удовольствием изъявляю свое согласие на напечатание перевода Послесловия в Крейцеровой Сонате. Надеюсь, что рукопись, с которой сделан перевод, последняя версия, кончающаяся словами «а то и другое дано нам».

Пишу это, потому что как «Крейцерова Соната», изданная по-немецки, есть перевод с неверной рукописи, 1так и послесловия был список неокончательный.

Печатается по машинописной копии из AЧ. Дата копии.

Евгений Августович Лёве (Eugen von Loewe) — преподаватель немецкого языка в Петербургском первом реальном училище; обратился к Толстому с письмом на русском языке от 18 июня 1890 г. с просьбой разрешить напечатать его перевод на немецкий язык послесловия к «Крейцеровой Сонате».

1См. прим. 1 к письму № 13. В 1890 г. в Германии было напечатано несколько переводов «Крейцеровой сонаты» (Р. Лёвенфельда, Гауфа и Роскошного).

1890 г. Июня 30. Я. П.

Дорогой Гаврило Андреевич. Спасибо за ваше письмо. Мне всегда радостно получать известия от вас, хотя бы и такие, как последнее — о вашей болезни. Нет ничего худого и в болезни, если мы сами не вносим это худое в нашем взгляде на нее. И как вижу из письма, она не нарушает вашей жизни, как не нарушит ее и смерть тела. Помогай вам бог. —

Я теперь совсем здоров и с умилением вспоминаю о том хорошем состоянии, в к[отором] был во время болезни: чувствую, как с тех пор опять далеко отошел от духовного состояния, в к[отором] был — оскотинился. —

Плоды просвещ[ения] у меня есть коректурный оттиск и посылаю его вам. Послесловие прошу Машу списать и прислать вам, но если вы прежде получите от Бул[анже], то напишите. А то лучше я вам пришлю статейку, предисловие к новой книге доктора Алексеева о пьянстве «Для чего люди одурманиваются», кот[орая] может быть вам интересна.

Жена хочет напечатать в 13-м томе и Крейц[ерову] Сон[ату], и Пл[оды] Пр[освещения]. 1

Я теперь пью кумыс и ничего почти не делаю.

Третьего дня получил из Парижа перевод Бондарева статьи с моим предисловием и предисловием переводчика под заглавием Le Travail 2. Очень хорошая вышла книга и, думается, может быть на пользу людям. Вспомнил я о ней по случаю ваших мальчиков, про кот[орых] вы пишете, что они хотят работать в поле. Поцелуйте их за меня и посоветуйте от меня не ленясь, с некоторым даже усилием работать полевую работу. Они увидят, какие радостные останутся воспоминания.

Жене вашей душевный привет, и Пастухову, и Бул[анже], и Алмазову. Любящий вас Л. Толстой.

На конверте : В город Землянск, Воронежск[ой] губ. Гавриилу Андреевичу Русанову. До востребования.

Впервые опубликовано в «Вестнике Европы» 1915, 3, стр. 18—19. Дата определяется сопоставлением слов письма о получении «третьего дня» книги «Le Travail» с записью в Дневнике Толстого 28 июня (т. 51, стр. 56) о получении в этот день упомянутой книги и подтверждается упоминанием этого письма под датой «30 июня» в Списке В. Г. Черткова.

Ответ на письмо Русанова от 10 июня 1890 г., в котором Русанов писал о своей болезни и просил Толстого прислать ему копии «Плодов просвещения» и послесловия к «Крейцеровой сонате».

1См. прим. 7 к письму № 69.

2Статья крестьянина Тимофея Михайловича Бондарева (см. т. 63, стр. 277—278) «Торжество земледельца или трудолюбие и тунеядство» с предисловием к ней Толстого, написанным в 1886 г., была напечатана в Париже в 1890 г. в книге: Leon Tolstoï et Timothée Bondareff, «Le travail». Traduit du russe par B. Tseytline et A. Pagès, Paris (Лев Толстой и Тимофей Бондарев, «Труд». Перевод с русского Б. Цейтлина и А. Пажеса, Париж).

1890 г. Июня 30. Я. П.

Спасибо за доброе письмо ваше, почтенный Павел Михайлович.

Что я разумею под словами: «Картина Ге составит эпоху в истории христианского искусства»? Следующее: Католическое искусство изображало преимущественно святых, мадону и Христа, как бога. Так это шло до последнего времени, когда начались попытки изображать его, как историческое лицо.

Но изображать, как историческое лицо, то лицо, которое признавалось веками и признается теперь миллионами людей богом, неудобно: неудобно потому, что такое изображение вызывает спор. А спор нарушает художественное впечатление. И вот я вижу много всяких попыток выдти из этого затруднения. Одни прямо с задором спорили, таковы у нас картины Верещагина, 1даже и Ге Воскресенье. 2Другие хотели третировать эти сюжеты, как исторические, у нас Иванов, 3Крамской, 4опять Ге Тайная вечеря. 5Третьи хотели игнорировать всякий спор, а просто брали сюжет, как всем знакомый, и заботились только о красоте (Доре, 6Поленов 7). И всё не выходило дело.