Полное собрание сочинений. Том 64

О Попове Ив. Ив. пожалуйста сообщите, когда что узнаете.

Поблагодарите Оболенского 6за присылку мне его книги. Я всё прочел, и многое мне понравилось.

Я свою статью совсем кончил, до праздника будет отпечатана.

Отрывок впервые опубликован в Б, III, изд. 1-е, стр. 38—39. Датируется на основании пометы П. И. Бирюкова: «Получено 21 декабря 1887 г.».

Ответ на письмо П. И. Бирюкова от 13 декабря 1887 г., вместе с которым Бирюков прислал Толстому стихотворение И. И. Горбунова-Посадова (см. о нем в прим. к письму № 267) «Христова ночь» и его письмо к Толстому от 12 декабря 1887 г.

1 В подлиннике: не прозой

2Буало Николя (1636—1711), французский поэт-сатирик и критик.

3Общество трезвости, или «Согласие против пьянства», было организовано в конце 1887 г. по инициативе Толстого. См. В. Д. Бонч-Бруевич, «Итоги «Согласия против пьянства» — «Известия Толстовского музея», 1911, 3-4-5, стр. 22—24 (там же напечатан текст «Согласия» («листка») и список членов этого общества — стр. 6—29).

4Бирюков в письме сообщал рассказ своего дяди, командира полка, об отказе от присяги и от ношения оружия одного солдата его полка.

5Бирюков передавал просьбу одного своего знакомого переводчика разрешить перевести на немецкий язык сказку Толстого «Работник Емельян и пустой барабан».

6О какой книге Л. Е. Оболенского идет речь, выяснить не удалось.

1887 г. Декабря 27. Москва.

Александр Владимирович!

Наше согласие против пьянства вызывает много вопросов и недоумений. Ваше письмо, за кот[орое] я вам очень благодарен, дает мне случай ответить на некоторые из них. Многие находят, что не только совершенно бесполезно записываться членами общества, имеющего целью противодействие пьянству, зло кот[орого] понятно каждому, но и нехорошо, п[отому] ч[то] в деле нравственного совершенствования всякая внешность, формальность ослабляет силу самодеятельности и подменяет нравственный мотив внешними, часто безнравственными мотивами тщеславия, самолюбия, гордости. Из людей, говорящих это, одни искренно и прямо боятся внести ложный внешний элемент в свою душевную работу, другие вовсе и не работая над собой приводят эти же доводы как отговорку, чтобы не лишить себя привычного удовольствия. Я совершенно согласен с первыми и знаю, что всякая внешность, формальность в деле нравственном бывает вредна.

Другие находят также, как и вы, что простое соединение в согласие, имеющее общую цель, недостаточно, ничем не обязательно и не нужно, т[ак] к[ак] не представляет ничего более сильного, чем и несоединенное в согласие единичное действие отдельных лиц, сознающих зло пьянства. С этим я не совсем согласен, «не совсем», п[отому] ч[то] я согласен с тем, что деятельность лиц, соединенных мыслью, положим, о том, чтобы заменить увеселения пьянства трезвыми, или учреждением больниц, или лечений для пьяниц, или изданием книг против пьянства и т. п. принесла бы еще большую пользу делу; но не согласен с тем, чтобы простое согласие людей, желающих не пить и отговаривать других, соединенное только сознанием того, что мы не одни, а что нас много, желающих того же — не согласен, чтобы такое общество, как я себе его представлял, — не было бы полезно. — Мне кажется даже, что в этом — в знании того, что я один, а есть другие, мало или много желающие того же и работающие в том же направлении — что в этом и вся сила. Такой взгляд на общество включает возможность всякого рода деятельностей, соединяющих отдельные группы людей с своими уставами, и не исключает тех людей, для кот[орых] формальность служит препятствием вступления в общество. Я представляю себе, что нас всех в большом согласии соединяет желание своей жизнью и воздействием на других противодействовать злу пьянства: мы подаем друг другу руки и знаем, что нас много, и это поощряет нас в этой работе. Некоторые из нас составляют себе такие-то правила по отношению к своей этой деятельности, другие — другие. Одни находят для себя пока неудобным не угощать, не покупать, другие находят неудобным не пить по предписанию врача и не отогреваться и не отогревать водкой в известных случаях, третьи отказываются от водки и от вина, но не от пива, четвертые находят, что необходимо работать над заменою пьяных удовольствий трезвыми и над устройством больниц и для этой цели собирать деньги. Каждый из нас пристает к тому, к[оторое] он считает наиболее соответствующим своим взглядам, привычкам и другим условиям. Желательно, мне кажется, одно, чтобы члены были руководимы нравственным стремлением помочь людям в борьбе с этим совершенно исключительным злом. Этим я и отвечаю на ваш вопрос о детях. Дети и старше, и моложе одни не примкнули, другие примкнули и после нравственной борьбы и сознания того, что они делают, к которым они способны, по моим наблюдениям, как и большие. Повторяю: значение по-моему нашего согласия в том, чтобы люди, желающие служить другим уничтожением этого исключительно губительного соблазна пьянства, знали бы всех тех людей, которые хотят служить тому же. В среде этого общего согласия могут и будут образовываться общества, соединяемые единством того средства, кот[орым] одни с одной, другие с другой стороны, найдут более удобным служить делу, но и одно общее согласие своей взаимной поддержкой нравственной друг другу будет всегда сильным и даже самым могущественным средством борьбы с соблазном. Наше согласие, в кот[орое] вы записались, есть и общая программа и частный случай. Общее там недостаточно ясно выражено и смешано с частным случаем: той формы, кот[орая] для нас оказалась удобною; но надо будет выразить общую цель и очень бы был вам благодарен, если вы согласны со мною, если бы вы помогли мне. Главное же, как бы нам поменьше мудрить. Ведь цель и деятельность общие понятны. Хочется и мне и вам как-нибудь избавить этих несчастных, теперь бродящих в зверином образе людей от греха и страданий, кот[орых] они набираются благодаря вину, и понятно, что я буду искать все средства противодействия этому, из кот[орого] первое есть то, чтобы не содействовать этому своим примером питья и угощенья. В приискании же остальных средств ум хорошо, а два лучше. Вот затем и согласие, что мы не сразу в заседании каком-нибудь всё решили и подписали, а все сознавши одну и ту же цель, каждый в своем уме, и, собираясь, сталкиваясь вместе, будем придумывать и испытывать всякие средства и нынче, и завтра, и 100 лет, как в Америке. —

Хотел писать еще, но некогда больше.

Любящий вас Л. Толстой.

Датируется на основании пометы А. В. Жиркевича на письме: «С. П-г, 28 дек. 87 года» (дата получения письма).

Александр Владимирович Жиркевич (1857—1927) — военный юрист, поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом А. Нивин. С Толстым познакомился 19 декабря 1890 г. в Ясной Поляне. См. его дневник, опубликованный в «Литературном наследстве», 37—38, М. 1939, стр. 421—439. В письме от 23 декабря 1887 г. просил объяснить задачи и цели «Согласия против пьянства» и высказывал сомнение в действенности общества, основанного только на «нравственных истинах», без других «обязательных начал».