Полное собрание сочинений. Том 62

Добросовестность к подписчикам выразилась тем, что, отказавшись печатать окончание романа, редакция в заботливости своей об удовлетворении любопытства своих читателей, рассказала им содержание ненапечатанной части и постаралась их уверить, что роман собственно кончен, что дальше нет ничего важного.

Деликатность относительно автора выразилась тем, что ему не только не дали высказать вредных мыслей, но указали, где ему следует кончить роман и, не напечатавши конца им написанного, искусной рукою извлекли и показали и ему и другим сущность этого конца.

Это мастерское изложение последней, ненапечатанной части Анны Карениной заставляет пожалеть, зачем редакция Русского вестника в продолжение трех лет занимала так много места в своем журнале этим романом. Она могла бы с такою же грациозностью и лаконичностью рассказать и весь роман не более как в десяти строчках.

Но есть один недостаток в этой заметке. В ней пропущено, что последняя часть романа была уже набрана и готовилась к печати в майской книжке, но не напечатана только потому, что автор не согласился исключить из нее по желанию редакции некоторые места; редакция же с своей стороны не согласилась печатать без выпуска, хотя автор предлагал редакции сделать всякие оговорки, какие бы она нашла нужным.

Эти последние главы Анны Карениной печатаются теперь отдельным изданием.

Имею честь быть ваш покорный слуга

граф Лев Толстой.

Ясная Поляна

Июня 10-го дня.

М. Г.

Я сейчас прочел в майской книжке Р[усского] в[естника] заметку, напечатанную мелким шрифтом между военн[ым] обозр[ением] и Черной Индией, 2касающуюся моего романа А[нна] Кар[енина] и назначенную, вероятно, для того, чтобы объяснить причину непоявления конца Ан[ны] К[арениной] в Русском вес[тнике].

Не говоря о том интересе, <���к[оторый] эта заметка имеет для> меня, давая мне повод объяснить, почему эпилог печатается теперь отдельной книгой, — то, о чем умолчено, — заметка, скромно скрывающаяся в странном месте Р[усского] в[естника], так хороша сама в себе, что заслуживает полного внимания и своей добросовестностью и деликатной и грациозной лаконичностью изложения.

Вот она.

———————————————————————————————————

В заметке этой, несмотря на неупоминание о том, что эпилог этот набран уже в редакции Р[усского] в[естника] и не напечатан потому, что автор не согласен на исключение из эпилога тех мест, к[оторые] желал исключить редакт[ор], в заметке этой ярко выступают три характерные и очень свойствен[ные] р[едакции] М[осковских] в[едомостей] и Р[усского] в[естника] качества: добросовестность, деликатность и грациозная лаконичность или развязность изложения.

Добросовестность в отношении подписчиков, для которых сама редакция потрудилась этой заметкой заменить длинное чтение конца романа, который, по мнению редакции, уже кончился.

Деликатность относительно автора, доведенная до того, что редакция, не печатая самого текста окончания, что бы она могла сделать, так как редакция имела его в своих руках, весьма развязно изложила, однако, содержание эпилога, к[оторый] она не приняла к печатанию.

И в особенности грациозная логичность изложения, которая заставляет только сожалеть о том, что редакц[ия] три года томила своих читателей печатанием длинного романа, когда она так просто могла бы в том же грациозном тоне, в к[отором] сделана заметка, изложить его примерно так [?]. Была одна дама, которая бросила мужа. Полюбив гр. Вронского, она стала в Москве сердиться на разные вещи и бросилась под вагон.

Письмо сохранилось в трех черновых и окончательной редакциях. Из черновых печатается первая — автограф Толстого.

Письмо не было послано.

1По словам С. А. Толстой, прочтя эту заметку, Толстой ответил Каткову телеграммой, в которой просил вернуть оригинал эпилога и извещал, что впредь никакого дела с «Русским вестником» иметь не будет.

2Заметка напечатана петитом, внизу под строкой, на последней странице журнала, за которой следует печатавшийся в виде приложения перевод рассказа Жюля Верна «Черная Индия». В оглавлении журнала о заметке не упомянуто.

1877 г. Июля 4...5. Я. П.

Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались. 1Вместо того, чтобы, по общему правилу, бранить хозяев, после того как выехали от них, мы не переставая с Страховым разбирали вас, но так и не добрались до того «но», которое следует обыкновенно за похвалами. Страхов в восхищеньи от поездки к вам и от вас. Я своротил к сестре в Крестах 2и там узнал поразительную новость — Дьяков женится на Софеш, бывшей у него гувернантке. Жена пишет мне, что едет на сватьбу, и меня зовет. Я поехал в Никольское и оттуда к Дьякову, где присутствовал на неприятной мне сватьбе 55-летнего старика на 32-летней девушке и на его ласки и т. п. при своей замужней дочери. Осуждать нельзя; но мне было тяжело и неловко. Приехав домой, узнал горе, в котором надеюсь на помощь на вас. Моя лягавая собака издохла. Нет ли у вас, у ваших знакомых собаки? Нельзя ли у Федор Федор[овича] купить. Если не очень дорого. Что за лето прелестное! Наши все вам кланяются. Будьте только всё так же здоровы, как теперь. Больше ничего не желаю вам.

Ваш Л. Толстой.

Датируется на основании пометки Фета на автографе: «5 июля 1877», подтверждаемой ответным письмом Фета от 10 июля 1877 г.

1Толстой был у Фета вместе со Страховым 29—30 июня.

2Станция Московско-Курской ж. д.

1877 г. Июля 10. Я. П.

10 июля.

Я совсем замотался без вас, 1дорогой Николай Николаич. Приезжайте поскорее. — Надеюсь, что вы приедете нынче или завтра, не дожидаясь получения моего письма. Мои похождения без вас следующие: был я на неприятной для меня сватьбе, потом, вернувшись, застал гостей, ходил на охоту и играл в крокет и принимал гостей и, несмотря на всё это, успевал перечитывать и переделывать Каренину 2— так что дня через три надеюсь кончить. Вчера был у меня Рис, привез последнюю часть. Есть ошибки, но издание хорошенькое. Мне кажется, что ваш хозяин 3хотел иметь, и потому посылаю вам. На днях мне придется ехать в Москву 4по делам печатания. Но я поеду только на один день. — В Оптину пустынь 5я не раздумал ехать; но главное, приезжайте к нам поскорее. Все наши скучают по вас. О себе уже не говорю. Когда вас нет, все кажется, зачем я так мало вами пользуюсь.

Хотя и совестно лишать вашего хозяина вас, но вы мне обещали и мы ждем вас.

Искренно любящий вас

Л. Толстой.

Я надеялся получить от вас письмо, но боюсь, не пропало [ли] с Козловским адресом.