Полное собрание сочинений. Том 61

Почему вы говорите, что я поссорился с Катковым. Я и не думал. Во-первых, потому что не было причины, а во-вторых, потому что между мной и им столько же общего, сколько между вами и вашим водовозом. Я и не сочувствую тому, что запрещают полякам говорить по-польски, и не сержусь на них за это, и не обвиняю Муравьевых 6и Черкасских, 7а мне совершенно всё равно, кто бы ни душил поляков 8или ни взял Шлезвиг-Голшт[ейн] 9или произнес речь в собрании земск[их] учреждений. —

И мясники бьют быков, к[отор]ых мы едим, и я не обязан обвинять их или сочувствовать.

Романа моего написана только 3-я часть, к[отор]ую я не буду печатать до тех пор, пока не напишу еще 6 частей, и тогда — лет через пять — издам всё отдельным сочинением. 10Островский — писатель, к[отор]ого я очень люблю — мне сказал раз очень умную вещь. Я написал два года тому назад комедию 11(к[отор]ую не напечатал) и спрашивал у Островского, как бы успеть поставить комедию на Моск[овском] театре до поста. Он говорит: «Куда торопиться, поставь лучше на будущий год». Я говорю: «Нет, мне бы хотелось теперь, потому что комедия очень современна и к будущему году не будет иметь того успеха».

— «Ты боишься , что скоро очень поумнеют?» —

Так я этого не боюсь в отношении своего романа. А работать, не имея в виду хлопающей или свистящей публики (через 5 лет будешь ли жив сам, будет ли жива та публика?) гораздо приятнее и работа достойнее (dignité).

Теперь поздняя осень; охота, отвлекающая меня, кончилась, и я много пишу и много вперед обдумываю будущих работ, к[отор]ым, вероятно, никогда не придется осуществиться, и всё это с верой в себя и убеждением, что я делаю дело. А в этом главное. Много у нас — писателей, есть тяжелых сторон труда, но зато есть эта, верно вам неизвестная, volupté 12мысли — читать что-нибудь, понимать одной стороной ума, а другой — думать и в самых общих чертах представлять себе целые поэмы, романы, теории философии. Я всё много думаю о воспитании, жду с нетерпением времени, когда начну учить своих детей, собираюсь тогда открыть новую школу и собираюсь написать résumé всего того, что я знаю о воспитании, и чего никто не знает, или с чем никто не согласен. 13—

Видите, с какой трогательной наивностью я пишу вам с удовольствием о себе. Это или эгоизм, или доверие, или и то и другое. Берите с меня пример. Вы скажете: что я хочу знать о вас? То, что я бы хотел знать о себе, и то, что я сейчас написал, т. е. все мои задушевные мысли, планы — внутренняя работа.

Я пишу это письмо у тетеньки 14на столе. Вы бы были тронуты, ежели бы видели, с какой любовной охотой она дала мне письменные материалы, для того, чтобы писать вам. Она вас очень, особенно любит. Она любит всех ваших, но вас особенно. Какое чудесное существо, но к[отор]ое, я сколько раз с вами ни говорил про нее, я знаю, что я вам не растолковал. Нечего расска[зы]вать, а надо знать эту простую и прекрасную душу, как я, 35 лет. Она была так больна нынче летом, что мы думали — кончено. Теперь ей лучше; но мы поняли, как она дорога нам. — Мы хотели ехать в Москву до праздников, но теперь выходит, что поедем после. 15Это всегда так с нами выходит, когда мы сбираемся ехать куда-нибудь. Где мы, там и хорошо. Только чтобы это всегда так было! Итак, мы поедем все-таки для того, чтобы Соня увидала своих и показала им внучат. Я понимаю, какая это должна быть гордая радость. И оттуда, оставив детей у родных, на несколько дней приедем в П[етер]б[ург], 16где я и буду иметь честь не без некоторого трепета и гордости представить вам свою жену. Ежели бы я не был нынче в духе полной искренности (иногда (даже всегда) желаешь быть искренним, но не можешь), я бы сказал вам, что она вас любит, но теперь скажу, что она готова любить вас, но находится в отношении вас в некотором недоумении, очень заинтересована, как она сама говорит, как никогда никакой женщиной, и, вместе с тем, я уверен, имеет в душе чувство, к[отор]ое Ларошфуко 17заметил бы только, чувство немного враждебное, какое мы имеем всегда к людям, к[отор]ых мы не знаем и к[отор]ых все, начиная с мужа, чрезмерно хвалят. — Смотреть же глазами мужа она не может, так как хорошая жена смотрит на всё глазами мужа, исключая на женщин. —

Что делают и где все ваши?

Прощайте, до свиданья. Всё у вас ли страшный швейцар, к[отор]ого я испугал в 12 часов ночи?

14 ноября.

Где Алексей Толстой? 18Кланяйтесь ему от меня, коли он в П[етер]б[ур]ге.

Впервые опубликовано в ПТ, № 59. Год определяется содержанием и сопоставлением с письмами №№ 114 и 138.

1От французского brouillon — черновик.

2«Дело» было выиграно, хотя тянулось оно несколько лет. М. Н. Толстая с детьми получила все имения, оставшиеся после В. П. Толстого, но в правах наследства была утверждена лишь 13 июня 1872 г. Запрещение с имений снято было в 1873 г.

3Елизавета Андреевна Толстая, сестра А. А. Толстой.

4А. А. Толстая жила в верхнем этаже (107 ступенек).

5Далее зачеркнуты полторы строки.

6Михаил Николаевич Муравьев (1796—1866), прозванный «вешателем» — крайний реакционер, ярый противник освободительных реформ, виленский ген.-губернатор, жестоко подавлявший польское восстание.

7Владимир Александрович Черкасский (1824—1878), старый знакомый Толстого, деятель крестьянской реформы 1861 г., славянофил (см. т. 47, стр. 409, и т. 48), с 1863 г., после подавления польского восстания, служил в Привислянском крае.

8Впоследствии Толстой резко изменил свое отношение к польскому вопросу. В повести 1906 г. «За что?» он высказал сочувствие полякам и гневно осудил царское правительство.

9Шлезвиг-Голштиния — прусская провинция.

10Толстой изменил это решение. Вторая часть романа «1805 год» печаталась в 1866 г. в «Русском вестнике».

11«Зараженное семейство».

12[наслаждение]

13В 1872 г. Толстой возобновил занятия с крестьянскими детьми и тогда же принялся за работу над «Азбукой».

14Т. А. Ергольская.

15См. прим. 3 к письму № 140.

16Намерение это осуществлено не было.

17Ларошфуко (1747—1827) — французский писатель, автор сборника афоризмов «Размышления и максимы», который Толстой высоко ценил.

18Алексей Константинович Толстой (1817—1875) — поэт, троюродный брат Л. Н. Толстого.

1865 г. Ноября 16. Я. П.

Здраствуй Таня, милый друг. Я думаю, ты рада новому плану, предложенному Соней. 1Я бы очень желал, чтоб ты была рада. А вот я тебе предсказываю, что в нынешнюю зиму и в Москве, куда тебе так не хочется, будет важная перемена в твоей жизни. Так мне по всему кажется. Ежели бы девушке не нужно бы было выходить замуж, как бы мы с Дьяковыми были рады, а надо, особенно тебе, и будет. Так ты обиделась? Я этим был польщен. Значит, ты нам не изменила нисколько. И не изменяй, хотя я тут и на пристяжке в нашей любви к тебе, а все-таки. — Начал писать два слова,а хочу теперь написать тебе целый листик об важном.