Полное собрание сочинений. Том 58

Пожалуйста, сделайте, как я прошу и чтоб в наших отношениях не осталось и тени какого-нибудь неудовольствия друг на друга.

Спасибо за всё очень большое; всё надеюсь — до свидания.

Привет Гале и всем друзьям. Л. Т. 25 утром».

В. Г. Чертков ответил следующим письмом от 26 сентября: «Нет, дорогой Лев Николаевич, я не могу, как вы просите, не говорить больше о таком письме моем, которое было вам тяжело. Чувствую необходимость сказать вам, что мне мучительно сознавать, что я написал вам такое письмо, да еще в такое и без того тяжелое для вас время, и что я из глубины своего сердца прошу у вас прощения. Прошу только для того, чтобы облегчить себя прося, а не чтобы получить прощение, потому что чувствую по вашему письму, что вы на меня и не сердитесь.

Не могу также не сказать вам, что третьего дня, когда и написал это письмо, я был целый день так расстроен душой, как давно не был, вследствие внезапного столкновения с одним из моих здешних молодых друзей — товарищем Димы (Перевозниковым). Тотчас после возникновения этого недоразумения между им и мною (вчера, слава богу, окончившегося примирением и очищением душевного воздуха между нами), я хотел отвести себе мысли от этого предмета, взявшись за свои обычные занятия. А на первой очереди у меня было это письмо к вам, которое я собирался вам написать. Но очевидно от столкновения с Перевозниковым я этим хотя действительно и отвлек свое внимание в другую сторону, но душу не очистил от дурного настроения, а потому я вам высказал то, что имел сказать, в дурном, недобром духе, как отчасти и сознавал, когда писал. И потом, послав письмо, я всё время внутренно беспокоился, не причинит ли оно вам боль? Видно, раздражение и гнев сидели в моей душе, и что нельзя их устранять отвлечением своего внимания на другой предмет, а необходимо в таких случаях прежде всего, и ничего другого не предпринимая, уединиться с богом и очистить перед ним свою душу от личной досады и нелюбви, раньше чем воображать, что можешь что бы то ни было другое успешно сделать. Это будет для меня навсегда ценным уроком, и особенно ценным потому, что я знаю, что побуждение написать вам то письмо, возникшее еще накануне, до моего душевного разстройства, было самое хорошее и не «личное», а когда я писал, то очевидно находился, как вы и заметили, под гнетом «личного» недоброго настроения, хотя, быть может, и не в том смысле, в каком вы предположили и не могли не предположить. Видите, как я спокойно нарушаю вашу настойчивую просьбу не упоминать больше о том моем письме к вам. Но я не мог оставить между нами невысказанным то, что сейчас написал, и вы меня порадовали бы, если бы дали мне знать, что вам не было неприятно, что я вас не послушался. Сейчас примусь за продолжение письма о других предметах, которое пишу вам, а это передаю Булгакову, чтобы не задерживать его. В. Ч.».

1721. 138 14—19 . Опять просьба..... Саша рассердилась ужасно..... поплакали. — Судя по Дневникам Толстого и А. Л. Толстой, раздражение Александры Львовны было 25 сентября, а не 23, как пишет Булгаков («Трагедия Льва Толстого», стр. 88—90). Подробно описывая это происшествие, Булгаков пишет в своем Дневнике: «Александра Львовна громко осуждала Льва Николаевича в «ремингтонной», в разговоре с В. М. Феокритовой... Вдруг входит Лев Николаевич. — «Что ты, Саша, так кричишь?» — Александра Львовна ему выразила свое недовольство: это нехорошо, что он снялся с Софьей Андреевной, в то время как дал Софье Андреевне обещание не сниматься больше у Черткова; это непоследовательно жертвовать интересами друга и дочери ради взбалмошной женщины, дозволять ей перевешивать фотографии, и пр., и пр. Лев Николаевич покачал головой в ответ на слова Александры Львовны и произнес: «Ты уподобляешься ей!» — С этими словами он ушел к себе в кабинет». Далее, Булгаков со слов А. Л. Толстой пишет, что, когда она после неоднократного зова пришла наконец в кабинет к отцу и заняла место зa столом, чтобы стенографически записать одно письмо, «старик вдруг упал головою на ручку кресла и зарыдал... «Не нужно мне твоей стенографии!» — проговорил он сквозь слезы. Александра Львовна кинулась к отцу, просила у него прощения, и оба плакали».

26 сентября, стр. 138.

1722. 138 20—25 . Опять сцены..... Но оч [ ень ] , оч [ ень ] трудно. Помоги, Госпо [ ди ] . — См. прим. 1380.

27 сентября, 138—139.

1723. 139 4—7 . Вчера была ужасная сцена..... И лгала. — См. прим. 1380.

1724. 139 8—9 вероятно выслеживая меня. — См. прим. 1386.

28 сентября, стр. 139.

1725. 139 10—12. Очень тяжело..... можно все таки любить. — Запись относится к С. А. Толстой.

29 сентября. стр. 139.

1726. 139 14—18. С [ офья ] А [ ндреевна ] лучше...... Ах, кабы.... — См. запись от 29 сентября в большом Дневнике и прим. 1411.

1 октября, стр. 139.

1727. 139 25 . без смысла и цели. — См. запись от 1 октября в большом Дневнике и прим. 1426 и 1427.

1728. 139 26 . ум за разум. — Запись относится к присланной В. Г. Чертковым рукописи его статьи «О свободном мышлении». См. прим. 1423. В письме к Черткову от 1 октября Толстой писал: «В статье вашей первые три отдела очень хороши, 4-ый, сложное мышление, мне кажется слишком сложным и неясным. Самое важное и значительное — это выяснение того, что при настоящем сложном мышлении неизбежно: тот, кто думает что мыслит, претворяется в то, чтò он мыслит, т. е. человек приведен к необходимости признания себя богом. Тут тайна. И важнее всего знать, где остановиться». (См. т. 89.)

1729. 139 28 . У Antoine'a le guérisseur. — См. прим. 1398.

2 октября, стр. 139.

1730. 139 30. вмешательство в разговор. — Запись относится к С. А. Толстой.

1731. 139 32—36 . Нынче живо почувствовал потребность худож [ ественной ] работы..... всех возможных худож [ ественных ] произведений. — См. запись в большом Дневнике от 2 октября и прим. 1432.

III, стр. 140—144. 5 октября, стр. 140.

1732. 140 1 . Отдал листки — Листки, на которых написан «Дневник для одного себя». Судя по надписи на конверте, в котором хранились эти листки (см. описание рукописей, стр. 281), они были отданы Толстым 5 октября, после возвращения их C. Л. Толстым, A. Л. Толстой. См. прим. 1448.

1733. 140 1 . начинаю новое. — Новый «Дневник для одного себя».

1734. 140 2—11 . 3-го я после передобеденного сна впал в беспамятство.... Еще посмотрим. — См. прим. 1448.

1735. 140 12 . к ней, — К С. А. Толстой.

[7 октября], стр. 140.

1736. 140 16—17 . считает это напрасно. — Толстой отмечает получение письма В. Г. Черткова от 6 октября, в котором в связи с приглашением, переданным ему через Т. Л. Сухотину, приехать в Ясную поляну, Чертков писал: «Вы понимаете, как меня радует то происшедшее в Софье Андреевне после вашего последнего припадка смягчение, о котором я слышу с разных сторон. Какая это должна быть радость и облегчение для вас. И вот я думаю, что как для того, чтобы предоставить Софье Андреевне полный простор этому более любовному ее к вам состоянию, так и для того, чтобы вы могли бы использовать до конца то облегчение, которое вам эта перемена доставляет, — ни под каким предлогом не следовало бы, пока длится это лучшее состояние у Софьи Андреевны, затрагивать с ней вопроса обо мне. Пускай лучше и она и вы насладитесь этим неожиданным и радостным ее состоянием, не подвергаясь риску расстроить его возбуждением предмета слишком у нее наболевшего для того, чтобы, чего доброго, опять не расстроить ее. У меня очень хорошо на душе. В. Ч.»