Полное собрание сочинений. Том 58

31 Іюля. Все не бодръ, особенно умственно. Ничего не пишу — тѣмъ лучше. Письма неинтересныя. С[офья] А[ндреевна] хорошо говорила о вчерашнемъ, признавая свою чрезмѣрную чувствительность. Оч[ень] хорошо. Я ѣздилъ съ Душаномъ. Послѣ обѣда хотѣлъ читать, пріѣхали Ладыжинск[іе] и много говорили, и я много говорилъ лишняго. Получилъ письмо отъ Ч[ерткова] и отвѣтилъ ему нѣсколько словъ. Все хорошо. Ложусь спать.

1 Авг. Е. б. ж.

[ 1 августа. ] Живъ, но плохъ. Письма плохо отвѣчалъ. Корект[уры] отъ Ив[ана] Ив[ановича] плохи. Ѣздилъ въ Овсянниково. Вялость ума и уныніе. Довольно хорошо молчу. Саша опять слабѣетъ здоровьемъ. Записать есть кое что. Послѣ.

2 Авг. Все также тяжело на душѣ, и та же вялость, Ходилъ утромъ много. Мало писемъ. Поправлялъ коректур[ы] слабо. Отъ Тани письмо прекрасное. Она бѣдняжка зa меня страдаетъ. Ѣздилъ зa рожью. С[офья] А[ндреевна] выѣхала провѣрять. Вотъ кто страдаетъ. И я не могу не жалѣть, какъ ни мучительно мнѣ. Съ Пошей хорошо говорилъ вечеромъ. Сейчасъ ложусь.

3 Авг. Е. б. ж.

[ 3 августа. ] Живъ, тоскливо. Но лучше работалъ надъ корректурами. Чудное мѣсто Паскаля. Не могъ не умиляться до слезъ, читая его и сознавая свое полное единеніе съ этимъ, умершимъ сотни лѣтъ тому назадъ, человѣкомъ. Какихъ еще чудесъ, когда живешь этимъ чудомъ?!

Ѣздилъ въ Колпну съ Голд[енвейзеромъ]. Вечеромъ тяжелая сцена, я сильно взволновался. Ничего не сдѣлалъ, но чувствовалъ такой приливъ къ сердцу, что не только жутко, но больно стало.

4 Авг. Все не записываю мысли. День прошелъ смирно. Много посѣтителей пустыхъ. [231] Пункты 1—12 выписаны из Записной книжки в тетрадь Дневника рукой В. Ф. Булгакова. (См. стр. 198 — 200.) Слабъ тѣлесно и на душѣ не хоро[шо], не добро.

5 Авг. Е. б. ж.

[ 5 августа. ] Записать: [232] Пункты 1—12 выписаны из Записной книжки в тетрадь Дневника рукой В. Ф. Булгакова. (См. стр. 198 — 200.) 1) Привычка — великое дѣло. Привычка дѣлаетъ то, ч[то] тѣ поступки, которые прежде всякій разъ требовали усилія, борьбы духовнаго съ животнымъ, уже перестаютъ требовать усилія и вниманія, которыя могутъ быть употреблены на слѣдующія въ работѣ дѣла. Это — известка, которая скрѣпляетъ положенные камни такъ, что на нихъ можно класть новые. Но та же благодѣтельная сторона привычки можетъ быть причиною безнравственности, когда борьба была рѣшена въ пользу животнаго: ѣсть людей, казнить, воевать, владѣть землей, [233] Следующие два слова при переписке в Дневник, как неразобранные, заменены многоточием. пользоваться проституцией и т. п.

2) Да, вѣра, суевѣрія, фанатизмъ даютъ большую силу самоотреченія въ жизни, но происходитъ это отъ того, что устанавливается одно, главное, даже единственное, большею частью возможное дѣло жизни, дающее исполненіе всего закона жизни: исполненіе церковныхъ законовъ, оскопленіе, самосожиганіе, уничтоженіе невѣрныхъ и т. п. — Безъ вѣры суевѣрія, для исполненія закона Бога нужно не [234] Слово: для в Дневнике вписано рукой Толстого. В тексте Записной книжки вместо: для написано: исполненіе для чего либо одного, опредѣленнаго, а [235] Слово: для в Дневнике вписано рукой Толстого. для рѣшенія всѣхъ самыхъ [236] Слово: важныхъ в Дневнике вписано рукой Толстого. В тексте Записной книжки вместо: важныхъ написано: различныхъ важныхъ вопросовъ жизни, на основаніи общаго закона Бога: — любви. И такая дѣятельность не даетъ такихъ яркихъ проявленій, какъ первая.

3) Чѣмъ больше самоотречения, тѣмъ труднѣе удержаться въ [237] Слово: смиреніи вписано рукой Толстого. смиреніи, и наоборотъ.

4) 1 Ав. Слова умирающаго особенно значительны. Но вѣдь мы умираемъ всегда и особенно явно въ старости. Пусть же помнитъ старикъ, что слова его могутъ быть особенно значительны.

5) «Онъ бросился на колѣни, плакалъ, причиталъ, просилъ Б[ога] научить спасти [238] В тексте, переписанном в Дневник, вместо: спасти его написано: спастись. его, но въ глубинѣ души чувствовалъ, что это все вздоръ и никто не спасетъ его».

6) Какая ужасная, или скорѣе, удивительная дерзость или безуміе тѣхъ [239] Следующее слово надписано Толстым. миссіоне[ровъ], к[оторые], чтобы [240] Следующее слово вписано Толстым. цивилизовать, просвѣтить «дикихъ», учатъ ихъ своей церковной вѣрѣ.

7) То, что мы называемъ міромъ, слагается изъ двухъ частей: изъ сознанія и того, чтò сознается. Не было бы сознанія, не было бы міра, но нельзя сказать, что не было бы міра, не было бы сознанія. (Такъ ли)?

8) Часто на словахъ говоришь, что съ человѣкомъ нельзя говорить о вещахъ, недоступныхъ ему, но на дѣлѣ не удерживаешься и часто совершенно безполезно тратишь слова и раздражаешься за то, что тебя не понимаетъ тотъ, кто не можетъ понять.

9) Жизнь вся эгоистическая есть жизнь неразумная, животная. Такова жизнь дѣтей и животныхъ, не плодящихся. Но жизнь вся эгоистическая для человѣка взрослаго, обладающаго разумомъ, есть противуестественное состояніе — сумасшествіе. Таково положеніе многихъ женщинъ, жившихъ съ дѣтства законно эгоистической жизнью, потомъ [241] Исправлено Толстым: эгоизмъ из переписанного: эгоистической эгоизмъ семейной животной любовью, потомъ эгоистической супружеской любовью, потомъ материнствомъ и потомъ [242] Далее вписано рукой Толстого: лишившись и исправлены следующие два слова изъ слов: семейнаго эгоистической лишившись семейной, внѣэгоистической жизни: дѣтей, [243] Следующие три слова вписаны рукой Толстого. остаются съ разсудкомъ, но безъ любви [244] Следующее слово вписано рукой Толстого. всеобщей, въ положеиіи животнаго. Положеніе это ужасно и оч[ень] обыкновенно.

10) Ты хочешь служить другимъ, работникъ хочетъ работать. Но для того, чтобы съ пользой работать, нужно имѣть орудіе, и мало того — имѣть, надо, чтобы орудіе было хорошо. Что же ты съ своими свойствами, характеромъ, привычками, знаніями — представляешь ли ты изъ себя хорошее орудіе для служенія людямъ? Служить надо тебѣ не людямъ, но Богу, и служеніе Ему — ясно, опредѣленно. Оно въ томъ, чтобы ты увеличивалъ въ себѣ любовь. Увеличивая же въ себѣ любовь, ты не можешь не служить людямъ, и будешь служить такъ, какъ это нужно и тебѣ, и людямъ, и Богу.

11) Несчастенъ не тотъ, кому дѣлаютъ больно, а тотъ, кто хочетъ сдѣлать больно другому.

12) Всякій человѣкъ всегда находится въ процессѣ роста, и потому нельзя отвергать его. Но есть люди до такой степени чуждые, далекіе въ томъ состояніи, въ которомъ они находятся, что съ ними нельзя обращаться иначе, какъ такъ, какъ обращаешься съ дѣтьми — любя, уважая, оберегая, но не становясь съ ними на одну доску, не требуя отъ нихъ пониманія того, чего они лишены. Одно затрудняетъ въ такомъ обращеніи съ ними — это то, что вмѣсто любознательности, искренности дѣтей, у этихъ дѣтей равнодушіе, отрицаніе того, чего они не понимаютъ и, главное, самая тяжелая самоувѣренность.