Полное собрание сочинений. Том 57

Вчера приехал М[ихаил] С[ергеевич], привез расск[аз] о Парфении и царе и статью в Р[усских] В[едомостях]. В[от] с чем надо бороться: это с удовольствием, испытываемым от похвал, признания значения. Скверно это. Буду стараться.

Вчера прекрасные письма Молочникова и Александра.

17 Июня. Встал гораздо лучше здоровьем. Оч[ень] слаб, походил, напился кофе, записал дневник и сам не знаю, что буду делать. Худож[ественное] не тянет. В этом тоже, слава Богу, стал лучше. Не придумываю, ч[то] писать и писать ли вообще, а отдаюсь побуждению и думаю, ч[то] оно верно, если нет других. —

18 И .

Вчера писал Ед[иную] Зап[оведь] много и недурно, но надо еще работать. Ходил довольно много. Письма неинтересные и гости неинтересн[ые]. Вечером делал пасьянсы, а на ночь опять Е[диную] З[аповедь]. Нынче оч[ень] мало спал, много, много думал. Кое-что записал. И очень хорошо, свежо, бодро. Записать:

1) Короткая молитва: Знаю, ч[то] если я в любви, то я с Тобою. А если я с Тобою, то всё благо. Так буду же всегда любить всех в делах, словах и мыслях. (Выучил наизусть.)

2) (Глупость.) Как редки и дороги люди, говорящие то, что точно думают.

3) Надо найти прежде, где замок и чем он держит, а потом найти ключ. Замок, запирающий всё, солдатство. Ключ, отпирающий замок — один: вера в Бога. Солдаты производят и держат солдат. Разумное соображение о том, что мы сами себя мучаем, недостаточно, нужна вера.

4) (Очень важное.) Разум есть то, посредством чего мы познаем то, что есть Бог, — познаем любовь. Пока не познал любовь, разум представляется всем, Богом (Бог есть слово).

Нынче ночью пришла в голову постыдная, сумашедшая мысль, а именно то, что как удивительно, что я, мое мерзкое, жалкое, исполненное всяких гадостей «я», избрано Богом для проявления себя — бесконечно-малой, ничтожной, но все-таки части Себя.

19 Июня .

Вчера, кажется, немного работал над Ед[иной] Зап[оведью]. Ходил много. Спал, к обеду много народа. Пустота разговора тяжела. Вечером, спасибо Л[юбови] Д[митриевне], пришлось серьезно поговорить с девочками. Мальчики боятся. Нынче много ходил. Теперь 10 часов. Хочет[ся] много работать.

1) Человек ограбил всё селенье и сложил в кучу ограбленное и сторожит. Пришел раздетый и утащил рубаху. Грабит[ел]ь поймал и по закону, к[оторый] сам составил, наказал. Разве не то же самое со всеми богачами среди бедных и в особенности с земельными собственниками: не переставая грабят тысячи людей на милионы. У них взяли корм с земли для коровы, лоша[ди] — судят и казнят не грабителя, а взявшего необходимое с земли, к[отор]ая его по самым неоспоримым актам.

Прежде чем составлять законы, запрещающие воровство хомута, дерева, сена, надо бы составить законы, запрещающие грабеж сам[ой] законной собственности людей: — земли.

20 Июня .

Вчера ничего не работал, если не считать поправки в Е[диную] З[аповедь]. Славно поговорил с Базилевск[ими] девочками. Как жалко всех таких. Права молитва Магом[ета] о бедности. Ездил верхом к столетнему жалкому, с раком на лице, старику. Бабы милые с ребятами. Вечером ничего не делал. Таня хороша. Тоже могла бы быть. Да, брак это главное препятствие к жизни настоящей. Идеал всего должен быть безбрачие. А никак не освящать эту гадость. —

Да, читал вчера о Марксе Энгельса... Нынче проснулся от ясного, простого, понятного всем опровержения матерьялизма. На яву вышло не так ясно, как во сне, но кое-что осталось. А именно то, что матерьялисты должны допускать нелепость Творца, чтобы объяснить, отчего сложилась материя так, ч[то] из нее образовались отдел[ьные] существа, из к[оторых] первый я, и с такими свойствами, как чувства и разум.

Для нематерьялиста же ясно, ч[то] всё, что я называю миром вещественным, есть произведения моего духовного «я». Тайна для них главная — отделенность моя и существ.

Не допишу. Теперь 10-й час. Походил, голова лучше.

21 Июня.

Попытался прочесть и продолжать худож[ественное]. Могу, но едва ли успею из-за других дел. Ничего не делал больше. Ездил верхом — на хуторе беседовал с мужиками. Оч[ень], оч[ень] устал. После обеда опять ничего, кроме чтения, не делал. Вечером разговор о палеонтологии, по случаю зуба мамонта. Чем дальше отодвигается что по времени — палеонтология — и пространству — астрономия, тем очевиднее ничтожность всего вещественного в бесконечном пространстве и всех его изменений в бесконечн[ом] времени.

Сегодня встал не рано, гулял, много беседовал с ровесником стариком. Теперь 10 час[ов].

1) Как ни странно сказать, матерьялисты неизбежно должны признавать Творца для того, чтобы ответить на вопрос, почему материя, 131 131 Зачеркнуто : <���приняла> сложилась так, что из нее выросло сознание, откуда явился матерьяльный мир с своими изменениями? Без признания основой всего — сознания, и вещества в пространстве и времени единственной возможностью понимания окружающего мира, нет другого объяснения существования материи, как только Бог Творец. Матерьялисты гордятся своим безбожием, а все их учение implique, 132 132 [содержит в себе,] включает понятие Бога Творца. Les extrêmes se touchent. 133 133 [Крайности сходятся.] Только признание основой всего — сознания не нуждается в понятии Бога творца.

2) Злы, глупы и виноваты не люди, а зол, глуп и виноват только мир.

3) Два врозь и умные и добрые человека делаются и глупы и злы, когда сходятся. Что же может быть хорошего, когда сойдутся 20, 100, 1000, когда сойдутся все?

4) Как важно знать и помнить это на людях и быть настороже. От этого-то так и важно религиозное учение. Оно выводит из этой подчиненности толпе. Только оно одно.

5) 134 134 Запись в подлиннике ошибочно помечена цифрою 4 . Бог это то Всё, от чего я сознаю себя отделенным. — Бог будет и у того, кто сознает себя отделенным от Всего матерьяльного, но горе в том, что Всё матерьяльное есть бессмыслица, так [как] оно бесконечно по времени и пространству.

22 Июня.

Сколько помнится, ничего не делал вчера, если не поправлял Е[диную] З[аповедь], и несколько писем, из к[оторых] одно обратительно[е] бросил. Потом поехал с тремя Танями в лес. Пошел оттуда и набрел на косцов — вся деревня. Говорил о многом с ни[ми], о земле, о солдатчине, о том, что сами себя порабощают. О том, что трудно освободиться от бедности, а еще труднее от богатства. Что жить надо для души, и всё будет хорошо. Обедал, читал. Чувствовал себя сравнительно бодро.

Сегодня, — спал хорошо, походил, кое-что записал. Хорошо молился, живо понимал свое ничтожество и не величие — величие сказать мало, а бесконечность — не гадины Льва Толстого, а существа, сознающего себя Божественным. Неожиданно занялся опять Е[диной] З[аповедью], поправил хорошо и вписал эпиграфы. Письма неинтересн[ые]. Ездил в лес верхом. Пообедал, играл в шахматы и, 8-й час, записываю.