Полное собрание сочинений. Том 57

Вечер оч[ень] много музыки. Стало и скучно и стыдно. Прочел Мол[очников] интересное о мнимо сумашедшем. Ч[ертков] прочел мою выписку из дневника. Ничтожно, но меня волнует, умиляет так, что без слез не мог слушать.

Приехали Никитин и другой, и Душан милый уехал. Что за милый, удивительный по добродетели человек. Учиться у него надо. Я не могу без любовного умиления о нем думать.

10 Сент.

Спал хорошо. Походил. Зашел в мертвую, прекрасно обставленную школу, говорил с кормилицей Галиной дочери. Почитал Г[алины] восп[оминания]. Оч[ень] хорошо. Перечел Кр[уг] Чт[ения]. Ничего не хочется писать. И прекрасно. На душе оч[ень], оч[ень] хорошо. Всё думаю: за что мне такое счастье. Всё, что мне нужно, есть у меня; и что важнее всего, знаю, что это — то, что одно нужно мне, есть у меня, а именно, сознание своей жизни в очищении, проявлении, освобождении духа. Была величайшая помеха — забота о славе людской, и на меня навалился такой излишек этой славы и в таком пошлом виде славы перед толпой, что внешним образом, отталкивая — лечит. Так ч[то] борьба легка и радостна даже. Нынче записал:

1) Записал на отд[ельном] листке. 174 174 Следующая запись сделана на вложенном и впоследствии вклеенном в тетрадь Дневника листке из блокнота .

10 Сент .

Злоба происходит от бессилия, сказал Руссо. Как это верно!

Злится тот, кто хочет сделать то, что вне его власти, встречает препятствия и злится. А всё вещественное вне власти человека. Не знает препятствий человек только в деятельности духовной. Что хочу, то и делаю. А если не осиливаю, то сержусь на себя (а к себе всегда более снисходителен, чем к другим), да и сердиться не так больно, а главное, не бесполезно. Есть только один выход деятельности, не встречающей препятствий, это деятельность духовная — любви, подобно тому, как бы запертое животное билось в запертом помещении, тогда как есть дверь, но дверь, отворяющая[ся] на себя (нехорошо сравнение).

2) Ищу радости в похвале людской: иногда достигаю, иногда случается совсем обратное — ругают. Когда же и достигаю, не получается полного удовлетворения: хочется еще и еще. Когда же удается вспомнить во-время о губительности заботы о славе людской и подавить ее, всегда радостно, и радость эту никто не может уничтожить. И ничего больше не хочется.

————————————————————————————————————

11 Сент .

Здоров. Записал разговор с крестьянами. Ходил — встретил студентов евангеликов. Ездил потом с Ч[ертковым]. Ничего, кроме разговора с кресть[янами], не записал. Ложусь, 12-й час.

12 Сент .

Хорошо спал. Встал бодро, на душе оч[ень] твердо, хорошо. Ничего не хочется писать. И не стал писать. Читал, пасьянсы и написал два письма. Посетитель из Р[усск]их В[едом]остей, Беленьк[ий], Молочников. Всё идет напряженная внутр[енняя] работа. Ездил верхом с Ч[ертковым]. Вечером пришли Вязёмские крестьяне. Старший оч[ень] умный. Хорошо говорил о том, что недовольство в темном народе страшное. Царь и мужики, а остальное всё стереть с лица земли.

1) К заблуждающимся не трудно вызвать в себе жалость, но трудность в том, ч[то] заблуждающиеся вместе с тем всегда и самодовольно уверенны. Вот эту-то отталкивающую самоуверенность надо выучиться переносить так, чтобы она не мешала жалости, т. е. любви. Но как? Where is a will is a way. 175 175 [Где желание, там и путь.] Надо употреблять всё то же одно для всего хорошего, единств[енное] и всегда могущественн[ое] средство всё то же — любовь.

13 Сент .

Всё здоров, поздно встал. Думал о том, что сказать учителям. Но ничего не думалось ни об этом, ни о чем-либо другом. И целое утро ничего не писал. Вышел, и много народа: Димочка, Саламатин старик с сыном, потом дамы с мущиной хотели руку целовать. Потом кинематограф Ч[ерткова] с Тапселем, потом целая масса народа: Соня Илютина, музыканты, Голд[енвейзер] с женой, Сибор, Могилевский, Тищенко, и еще и еще неизвестные. Соня повредила ногу, и оч[ень] болит. Дома угощенье крестьянам, человек 200. Чертков suffit à tout 176 176 [Черткова хватает на всё] ...... (для него). Потом еще народы. Обедали. Письма мало интересные. Не успел заснуть до обеда. Играли трио Аренск[ого], Бетх[овена], Гайдена превосходно. Записать одно:

1) Помнить о Боге и забывать о себе — это значит: помнить о Боге в себе, о своей божественности, безличности и забывать о своей телесности, о своей личности.

14 Сент .

Встал раньше. Хочется мно[го] писать. Написал письмецо Петерсону. Записать:

1) Помни не о Л[ьве] Н[иколаевиче], забывай эти гадости, а помни о Боге. Как поймешь, кто — кто: Бог — то, благость чего можно только чувствовать, а нельзя и понять, и Л[ев] Н[иколаевич], исполненный не только в прошедшем всяких мерзостей (Шувалов и пр.) — и Он. И ты помни[шь] о Л[ьве] Н[иколаевиче] и забываешь о Нем. —

Только ясно понять, кто — кто, и привыкнешь. Когда один — помнишь, а как с людьми — сейчас и забыл, и нужно усилие, чтобы вспомнить. Помоги, помоги, Ты во мне, помнить о себе. (Не то.)

2) Ненадежен для Ц[арствия] Б[ожия] взявшийся за плуг и оглядывающийся назад — на людей, что они подумают, скажут.

3) Я — мы все — работники, кто добывает железо, кто перевозит, кто делает гвозди, болты на огромном заводе, устройство, а главное, цель к[оторо]го не может быть доступна рабочим. Рабочие не знают и не могут знать, что производится на заводе. И потому ясно, что всякая работа не та, к какой приставлены рабочие (исполнение требований закона, совести), а направленная на предполагаемую и всегда неверную цель (п[отому] ч[то] цель настоящая не может быть поня[та]), всякая такая работа только мешает делу, делаемому заводом.

————————————————————————————————————

Сейчас 10-й час. Хочется работать.

Много писал для учителей и поправ[ил] разговор проезжего с крестьянином. Приехали Саламахины с женами, Линева с мужем, завтракал — иду гулять. 3-ий час.

Приходили дети с учительницами из Хамовни[ков]. С[оне] получше. Спал много. После ужина песни Линевой. Потом Вяземские два крестьянина. Потом учителя, хорошая, серьезная беседа с ними до поздн[ей] ночи. — Да, еще б[ыл] Клечковский. И с ним, несмотря на его доброту, не добрый с моей стороны разговор.

15 Сент.

Спал хорошо. Оч[ень] яркие, последовательные сны. Аксаков, его жена Тютчева, франц[узские] разговоры, потом хожден[ие] по Москве, извощики на санях. А я не помню имени той улицы, в к[оторой] живу, и еще многое живо, ясно. Проснулся с особенно свежей головой и радостным чувством жизни, lebensfroh. Всё чаще и чаще ловлю себя на забвении себя — Бога и памятования себя — Л[ьва] Н[иколаевича]. Пришла к голову ясная мысль о значении сновидений; самое же главное и лучшее то, что испытал никогда до такой степени ясности не испытанное сознание своей внепростран[ственности], вневременности, духовности, главное, неподвижности, сознал всей душой обманчивость, воображаемость всего того, что считается действительной, настоящей жизнью. Записать: