Полное собрание сочинений. Том 53

28 Мая 1896. Яс. Пол. 12 часов полдень. Уж несколько дней бьюсь с своей работой и не подвигаюсь. Сплю. Хотел кое-как начерно довести до конца, но никак не могу. Дурное расположение духа, усиливаемое пустотой, бедной, самодовольной, холодной пустотой окружающей жизни. Был за это время в Пирогове. Самое радостное впечатление: в брате Сергее несомненно произошел переворот душевный. Он сам формулировал сущность моей веры (и очевидно признает ее истинной для себя): возвышать в себе духовную сущность и покорять ей животное. У него икона чудотворная, и его мучало неопределенное отношение к ней. Девочки очень хороши — серьезно живут. Маша заразилась ими. Потом дома был Саломон. Танеев, к[оторый] противен мне своей самодовольной, нравственной, и смешно сказать, эстетической (настоящей, не внешней) тупостью и его coq du village’ным [91] [первое лицо, общий баловень] положением у нас в доме. Это экзамен мне. Стараюсь не провалиться. Страшное событие в Москве, погибель 3000. Я как-то не могу, как должно, отозваться. Всё нездоровится — слабею. В Пирогове шорник, умный человек. Вчера б[ыл] из Тулы из рабочих, умный, кажется, революц[ионер]. Нынче семинарист трогательный. Очень, очень плохо подвигается работа. Письма довольно скучные, п[отому] ч[то] требуют учтивых ответов. Написал Бондар[еву], Поше, еще кому-то. Да, был еще офицер Дунин-Барковс[кий]. Кажется, был полезен ему. Чудесные записки Шкарвана. Вчера письмо от бедного Суллера, к[оторого] загнали на персидск[ую] границу, надеясь уморить его. Помоги ему Бог. И меня не забудь. Дай мне жизни, жизни, т. е. сознательного радостного служения Тебе. За это время думал:

1) Удивительно, как много людей видят какой-то неразрешимый вопрос в зле. Я никогда не видел вопроса. Для меня теперь совершенно ясно, что то, что мы называем злом, есть то благо, действие которого мы еще не видим.

2) Стихотворения Малармэ и др[угих]. Мы, не понимая их, смело говорим, что это вздор, что это поэзия, забредшая в тупой угол. Почему же, слушая [92] Написано: слушаю музыку непонятную и столь же бессмысленную, мы смело не говорим того же, а с робостью говорим: да, может быть. Это надо понять, подготовиться и т. п. Это вздор. Всякое произведение искусства только тогда произведение искусства, когда оно понятно — не говорю всем, но людям, стоящим на известном уровне образования, том самом, на к[отором] стоит человек, читающий стихотворения и судящий о них. Это рассуждение привело меня к совершенно определенному выводу о том, что музыка раньше других искусств (декадентства в поэзии и символизма и пр. в живописи) сбилась с дороги и забрела в тупик. И свернувший ее с дороги был гениальн[ый] музыкант Бетховен. Главное: авторитеты и лишенные эстетическ[ого] чувства люди, судящие об искусстве. Гёте? Шекспир? Всё, что под их именем, всё должно быть хорошо и on se bât les flancs, [93] [из кожи лезут вон,] чтобы найти в глупом, неудачном — прекрасное, и извращают совсем вкус. А все эти большие таланты: Гёте, Шекспиры, Бетховены, Микельандж[елы] рядом с прекрасными вещами производили не то что посредственные, а отвратительные. Средние художники производят среднее по достоинству и никогда не очень скверное. Но признанн[ые] гении производят или точно великие произведения, или совсем дрянь: Щекс[пир], Гёте, Бетхов[ен], Бах и др.

3) Представить себе самое сложное, запутанное дело, в к[отором] требуется мое участие. Со всех сторон кажется, что стоят неразрешимые дилеммы: и так нехорошо, и так дурно. И стоит только перенести вопрос из области внешней в область внутреннюю, в свою жизнь: понять, что это только поприще для моего внутреннего совершенствования, что это экзамен, мерка моего нравственного развития, опыт, насколько я могу и хочу делать дело Божие, увеличение любви — и всё разрешается так легко, просто и радостно.

4) Ошибка (грех) это — употребление разума, данного мне на то, чтобы познать свою сущность в любви ко всему существующему, на то, чтобы добывать благо своему отдельному существу. Пока человек жил без разум[ного] сознания, он исполнял волю Бога, добывая благо себе и борясь за него, и не было греха, но как только пробудился разум, так грех.

5) Шорник Михайло говорит мне, что он не верит в будущую жизнь, что он думает, что когда челов[ек] помрет, то дух выйдет из него и уйдет. А я говорю ему: вот ты с этим духом-то уйди, вот ты и не умрешь.

29 Мая 96. Я. П. Е. б. ж.

[8 июня.] Кажется 6 Июня 1896. Я. П. Главное: за это время подвинулся в работе и подвигаюсь. Пишу о грехах, и ясна вся работа до конца. Дочел Спира. Прекрасно. Движение экономическое человечества тремя средствами: уничтожение земельн[ой] собст[венности] Г[енри] Дж[орджа]. Налог на наследство, [94] Зачеркнуто: уничтожа[ющий] передающий накопленное богатство если не в первом, то во 2-м поколении обществу. И такой же налог на богатство, на излишек против 1000 р[ублей] дохода на семью, или 200 на человека.

Приехали нынче Ч[ертковы]. Галя очень хоро[ша]. Третьего дня был жандарм шпион, к[оторый] признался, что он подослан ко мне. Было и приятно и гадко.

Думал за это время главное вот что:

1) Когда человек живет животной жизнью, он не знает, что через него живет Бог. Когда в нем пробуждается разум, он знает это. А зная, он соединяется с Богом.

2) В жизни животной человек должен руководиться инстинктом; разум, направленный на то, что не подлежит ему, всё испортит.

3) Роскошь не есть ли приготовление лучшего, когда есть достаточное.

[9 июня.] Вчера было не 6, а 8. Нынче 9 Июн[я] 96. Я. П.

Писал не много и не совсем хорошо. Кажется, что уясняется.— Поутру беседовал с рабочим, пришедшим за книжками. Вспомнил бабу, просившую написать Иоан[ну] Кроншт[адтскому]. Религия народа такая: Есть Бог и боги и святые (Христос пришел на землю, как мне нынче сказал мужик, затем, чтобы научить людей, как и кому молиться). Боги и святые делают чудеса, имеют власть над плотью и делают подвиги и добрые дела. Людям же надо только молиться, знать как, кому, и молить[ся]. А добрые дела люди не могут делать, они могут только молиться. Вот и вся вера.

[95] Абзац редактора. Я купался и мне нехоро[шо].

19 Июня 96. Я. П. Всё время чувствую себя слабым и дурно сплю. Вчера приехал Поша. Хорошо рассказывал про Ходынку, но написал плохо. Очень праздная, роскошная наша жизнь тяготит меня. Приехал Злинченко. Чужой. Молод и не так понимает, как я, то, что понимает, хотя во всем согласен. Докончил 13 Июня начерно. Теперь переделывал, но очень мало работаю. Сережа тут и жалок и тяжел. Боролся с собой два раза и успешно. Ах, кабы всегда так!

Раз вышел за Заказ вечером и заплакал от радости благодарной — за жизнь. Очень живо представляются картины из жизни Самарской: степь, борьба кочевого патриархал[ьного] с землед[ельческим] культурным. Очень тянет. Коневская не во мне родилась. От этого так туго. Думал: