Полное собрание сочинений. Том 44

Человек часто не в силах освободиться от лжи общественной, в которой он принимает участие. Но он всегда может осуждать ложь и себя вместе с нею, если он принимает в ней участие.

Если правда не указывает нам того, чтò мы должны делать, то она всегда укажет нам то, чтò мы не должны делать или должны перестать делать.

Как может человек скрыть от своего зрения находящийся пред ним предмет двумя способами: внешним отвлечением зрения к другим, более поражающим предметам, и засорением глаз, — так точно и указания своей совести человек может скрыть от себя двояким способом: внешним — отвлечением внимания всякого рода занятиями, заботами, забавами, играми, и внутренним — засорением самого органа внимания. Для людей с тупым, ограниченным нравственным чувством часто вполне достаточно внешних отвлечений для того, чтобы не видеть указаний совести о неправильности жизни. Но для людей нравственно-чутких средств этих часто недостаточно.

Внешние способы не вполне отвлекают внимание от сознания разлада жизни с требованиями совести; сознание это мешает жить; и люди, чтоб иметь возможность жить, прибегают к несомненному внутреннему способу затемнения самой совести, состоящему в отравлении мозга одуряющими веществами.

Жизнь не такова, какая бы она должна быть по требованиям совести. Повернуть жизнь сообразно этим требованиям — нет сил.

Развлечения, которые бы отвлекали от сознания этого разлада, недостаточны или они приелись. И вот, для того, чтобы быть в состоянии продолжать жить, несмотря на указания совести о неправильности жизни, люди отравляют, на время прекращая его деятельность, тот орган, через который проявляются указания совести, так же, как человек, умышленно засоривший глаза, скрыл бы от себя то, чтò он не хотел бы видеть.

Только не делай того, чего не должно делать, и ты сделаешь всё то, чтò должно.

Кто отдается страстным желаниям, кто ищет наслаждений, у того страсть всё будет становиться сильнее и сильнее, и тот человек заковывает себя в цепи.

Кто успел победить страсть, тот счастлив тем, в чем люди не видят счастья, тот разорвал цепи и всегда радостен и спокоен.

Буддийская мудрость.

Только посмотреть на жизнь, ведомую людьми в нашем мире, посмотреть на Чикаго, Париж, Лондон, все города, все заводы, железные дороги, машины, войска, пушки, крепости, храмы, книгопечатни, музеи, 20-этажные дома и т. п., задать себе вопрос, чтò надо сделать прежде всего для того, чтобы люди могли жить хорошо? Ответить можно наверное одно: прежде всего перестать делать всё то лишнее, чтò теперь делают люди. А это лишнее в нашем европейском мире это — 0,9 всей деятельности людей.

Говорят, что христианство есть учение слабости, потому что оно предписывает не поступки, а преимущественно воздержание в них. Христианство — учение слабости! Хорошо учение слабости, основатель которого погиб мучеником на кресте, не изменяя себе, и последователями которого насчитывают тысячи мучеников, единственных людей, смело смотревших в глаза злу и восстававших против него. И евреи, казнившие Христа, и теперешние государственники знают, какое это учение слабости, и боятся его одного более всего. Они чутьем видят, что это учение одно под корень и верно разрушает все то устройство, на котором они держатся. Гораздо больше силы нужно для воздержания от зла, чем для делания самой трудной вещи, которую мы считаем добром.

Для истинного движения жизни не только не нужна, но вредна внешняя суетливая деятельность. Ничегонеделание без увеселений, доставляемых трудами других людей, есть самое тяжелое состояние, если оно не наполнено внутренней работой, и потому если только быть вне условий роскоши и чужого труда, нечего бояться этой праздности. Вред человечеству главный не от праздности, а от делания того, чтò ненужно и вредно.

Кто мудр? — У всех чему-нибудь научающийся. — Кто богат? — Довольствующийся своей участью. — Кто силен? — Себя обуздывающий.

Талмуд.

Для совершения поступков, соответствующих сознанию, людям нашего времени нужно усилие. И вот этого усилия еще недостает людям нашего времени для того, чтобы совершилось то изменение в их жизни, которое уже совершилось в их сознании. Как для того, чтобы застуженная ниже точки замерзания жидкость пришла в свойственную ей форму кристаллов, нужен толчок, так для перехода человечества к той форме жизни, которая ему свойственна, нужно нравственное усилие, то усилие, которым берется Царство Божие.

Стоит большинству людей понять, что они не язычники, а христиане, что они не верят более в языческие основы, руководящие их жизнью, а верят в христианские основы, признаваемые ими в своем сознании, чтобы мгновенно исчезли все те бедствия и противоречия, которые физически и нравственно мучают людей, наступило бы Царство Божие, 1900 лет тому назад предсказанное человечеству, Царство Божие не в смысле осуществления всего совершенства жизни, а в смысле осуществления той ступени совершенства, которая свойственна настоящему возрасту человечества.

Усилие это не есть усилие движения, усилие открытия нового миросозерцания, новых мыслей и совершения особенных, новых поступков; усилие, которое нужно для вступления в Царство Божие или в новую форму жизни, есть усилие отрицательное, усилие неследования за потоком, неделания поступков, несогласных с внутренним сознанием.

И вот к необходимости этого-то усилия и приведены теперь люди и жестокостью жизни, и ясностью и распространенностью христианского сознания.

Перестань говорить тотчас же, когда заметишь, что раздражаешься сам или тот, с кем говоришь. Не сказанное слово золотое.

Глупому человеку лучше всего молчать. Но если бы он знал это, он бы не был глупым человеком.

Саади.

Человек — носитель Бога. Сознание своей божественности он может выражать словом. Как же не быть осторожным в слове?

Как только мы почувствовали гнев во время спора, мы уже не спорим за истину, a за себя.

Карлейль.

Осуждать людей в глаза нехорошо потому, что это обижает их, а за глаза нехорошо потому, что это обманывает их. Самое лучшее — не искать дурного в людях и не замечать его, а искать дурное в себе и стараться исправлять не других, а себя.

Слово — выражение мысли, мысль — проявление божеской силы, и потому слово должно соответствовать тому, чтò оно выражает. Оно может быть безразлично, но не может и не должно быть выражением зла.