Полное собрание сочинений. Том 44

И в тяжелой болезни есть добро. Добро в том, что когда ослабевает тело, живее чувствуешь душу.

Только в буре вполне выказывается искусство мореплавателя, только на поле сражения испытывается храбрость воина; мужество же человека познается только по тому, чем он является в тяжелых и опасных положениях жизни.

Даниель.

Человек бывает несчастлив только потому, что он не признает того безвременного, которое, несмотря на все его усилия похоронить его под временным, живет в нем.

По Карлейлю.

Когда испытываешь чувство недовольства всем окружающим и своим положением, уйди, как улитка в свою раковину, в сознание своего назначения в мире и выжидай времени, когда пройдут те условия, которые ввели тебя в это состояние, и ты будешь опять в состоянии делать свое дело жизни.

Спросили у мудреца: какое дело самое важное? какой человек самый важный? и какое время в жизни самое важное?

И мудрец ответил: «Дело самое важное — то, чтобы быть в любви со всеми людьми, потому что в этом дело жизни всякого человека.

«Человек самый важный — тот, с кем в эту настоящую минуту ты имеешь дело, потому что никто не может знать, будет ли он еще иметь дело с каким-либо другим человеком.

«Время же самое важное — одно настоящее, потому что в нем одном человек властен над собою».

Наши поступки сейчас, в сию минуту, это — наше, а чтò из них выйдет — это дело Божие.

Франциск.

Когда я говорю: «я не могу этого сделать», я выражаюсь неверно. Я должен сказать, что я не мог этого сделать прежде. То же, чтò я могу и чего не могу в каждую минуту настоящего, я не знаю и не могу знать. И хорошо знать, что человек не может знать этого.

Мгновение — только мгновение: человеку кажется так неважно мгновение, что он пропускает его, а только в этом мгновении и вся его жизнь, только в этом мгновении он мог сделать то усилие, которым берется царство Божие внутри и вне себя.

Если жизнь вне времени, то для чего же она проявляется во времени и пространстве? А для того, что только во времени и пространстве, т.-е. в состоянии отделения себя от всего, может быть движение, т.-е. стремление к расширению, просветлению, к совершенству. Если бы не было отделения частей, не было бы движения, не было бы жизни. Бог, говоря общепринятым языком, был бы неподвижный, один; теперь же Он живет, живет нами, нами — всеми существами мира.

Не будем делать планов и представлять себе последствий наших муравьиных, букашечных трудов. Только бы не делать гадостей или поменьше их делать сейчас, и то хорошо.

Жить, действовать только для удовлетворения сейчасного своего желания, без соображения о другиx существах и будущем времени — безнравственно. Чем полнее поступок обусловлен отношениями с бòльшим количеством существ и поставлен в зависимость от более отдаленного времени, тем он нравственнее. Совершенно нравственен поступок только тогда, когда он обусловлен отношением ко всему. Таким поступком может быть только тот, который совершен во имя Бога.

Жить должно только в настоящем, т.-е. все усилия своей воли напрягать на настоящее. Прошедшее и будущее нужны только, как уяснители того, чтò нужно в настоящем. Желать нужно только того, чтò совершается в настоящем. Желать в прошедшем — это сожаление, раскаяние; желать в будущем — это мечты, планы; желать же в настоящем — это сама жизнь, исполнение воли Бога.

Чем дальше люди живут от исполнения воли Бога, тем больше они боятся смерти — того часа, в котором им не миновать исполнить Его волю. Людям же, в этой жизни жившим по воле Бога, не страшно исполнение Его воли в смерти.

Если жизнь — благо, то благо и смерть, без которой не бывает жизни.

Только тогда и радостно умирать, когда устанешь от своей отделенности от мира, когда почувствуешь весь ужас отделенности и радость, если не соединения со всем, то хотя бы выхода из тюрьмы здешней отделенности, где только изредка общаешься с людьми перелетающими искрами любви. Так хочется сказать: довольно этой клетки. Дай другого более нужного мне отношения к миру. И знаю, что смерть даст мне его.

Смерть есть разрушение тех органов единения с миром, которые дают нам представление о времени. И потому вопрос о будущем не имеет смысла по отношению к смерти.

Человек, всю жизнь стремившийся к покорению своих страстей, в чем препятствовало ему его тело, не может не радоваться освобождению своему от него. А смерть ведь есть только освобождение. Ведь совершенствование, о котором мы не раз говорили, состоит в том, чтобы отделить, насколько возможно, душу от тела и приучить ее собираться и сосредоточиваться вне тела в себе самой; смерть же дает это самое освобождение. Так разве не было бы странно, что человек всю жизнь готовится жить так, чтобы быть как можно ближе к смертному бытию, а когда приближение это готово совершиться, недоволен им. И потому, как мне ни жалко расставаться с вами и опечалить вас, я не могу не приветствовать смерть, как осуществление того, чего я достигал в продолжение жизни.

Из прощальной беседы Сократа с учениками.

Как бы ты ни сомневался в том, как поступить, представь себе, что ты умрешь к вечеру, и сомнение тотчас же разрешается; тотчас же ясно, чтò дело долга и чтò личные желания.

Думать о смерти нечего, надо жить в виду ее. Вся жизнь становится торжественна, значительна, истинно плодотворна и радостна. В виду смерти мы не можем не работать ту работу, которая определена нам в этой жизни, потому что в виду смерти нельзя усердно работать ничего другого. А когда так работаешь, жизнь становится радостной, и нет того пугала — страха смерти, который отравляет жизнь не живущих в виду смерти людей. Страх смерти обратно пропорционален хорошей жизни. При святой жизни этот страх — нуль.

Как скоро тебе придется умереть! А всё еще ты не можешь освободиться от притворства и страстей, не можешь отстать от предрассудка считать, что мирское внешнее может вредить человеку, не можешь сделаться кротким со всяким.

Марк Аврелий.

Одни люди верят, что они — сыны Бога, и что жизнь их не кончается смертью тела; другие же не верят ни в какую другую жизнь, кроме телесной.

Кто будет лучше работать в доме: сын ли хозяйский, который знает, что он навсегда останется в доме, или наемный работник, который нынче здесь, а завтра расчелся и ушел?

Как хозяйский сын будет заботиться об отцовском деле, так и человек, если он верит в вечную жизнь, будет стараться делать дело Божие, а не одно свое, и будет служить благу общему и найдет свое благо; человек же, не верующий в жизнь вечную, будет служить только себе, и потому будет разрушать и благо общее и не найдет и своего блага.