Полное собрание сочинений. Том 44

Старайся, чтобы в споре слова твои были мягки, а аргументы тверды. Старайся не досадить противнику, а убедить его.

Вилькинс.

Ничто не содействует столько торжеству разума, сколько спокойствие тех, которые служат ему. Истина страдает часто более от горячности своих защитников, чем от своих противников.

Пэнн.

Я знал старика, который нарочно растягивал слова так, что проходило несколько секунд между каждым словом. Я узнал, что он делал это умышленно, боясь согрешить словами.

Слово сближает людей, и потому надо стараться говорить так, чтобы все могли понимать тебя и чтобы всё, чтò ты говоришь, была правда.

Для того, чтобы светильник мог дать спокойный свет, нужно, чтобы он был поставлен в защищенное от ветра место. Если же светильник на ветру, то свет будет дрожать, и от него будут падать странные темные тени. Такие же странные и темные тени будут падать на душу человека от дурных мыслей в человеке.

Из «Голоса безмолвия»

Владей своими мыслями, если ты хочешь достигнуть своей цели. Устреми взор своей души на тот единый чистый свет, который свободен от страсти.

Из «Голоса безмолвия»

Ты хорошо делаешь, любезный Луциний, — писал Сенека своему другу, — что стараешься сам своими силами держать себя в хорошем и добром духе. Всякий человек всегда может сам себя так настроить. Для этого не нужно подымать руки к небу и просить сторожа при храме пустить нас поближе к Богу, чтобы он нас лучше расслышал: Бог всегда близко к нам. Он внутри нас. Да, в нас живет святой дух, свидетель и страж всего хорошего и дурного. Он обходится с нами, как мы обходимся с ним. Если мы бережем его, он бережет нас.

Истинная сила человека не в порывах, а в ненарушимом, спокойном стремлении к добру, которое он устанавливает в мыслях, выражает в словах и проводит в поступках.

Самое легкое и мелкое проявление свободы человека состоит в выборе из двух или нескольких безразличных поступков: пойти направо или налево или оставаться на месте. Более трудное и высокое проявление есть выбор между следованием влечению чувства или воздержанием от него: отдаться гневу или воздержаться. Самое трудное, важное и нужное проявление свободы — это дать своей мысли то или другое направление.

Уныние есть такое состояние души, при котором человек не видит смысла ни в своей, ни во всей жизни мира. Избавление от него есть только одно: вызвать в себе лучшие мысли свои или других людей, которые были тобою сознаны и которые объясняли тебе смысл твоей жизни. Вызывание таких мыслей совершается молитвой: повторением тех высших истин, которые знаешь и можешь высказать сам себе.

Мыслителей можно разделить на таких, которые мыслят для себя, и таких, которые мыслят для других; последние представляют собой правило, первые — исключение. Первые — это самостоятельные мыслители и эгоисты в благороднейшем смысле этого слова: только от них и получает мир поучение себе. Ибо только свет, который кто-нибудь зажег себе, светит и другим.

Шопенгауер.

Только усилия разума могут внести справедливость в жизнь мира. Космические силы вне нас не могут осуществить наши идеалы. Если человечество, как совокупность сознательных существ, не делает этих усилий, то идеалы эти никогда не осуществятся.

Гижицкий.

Последний шаг разума — в признании того, что есть бесконечное количество вещей, превосходящих его. Разум очень слаб, если он не доходит до этого. Нужно уметь сомневаться, где нужно, утверждать, где нужно, и, где нужно, подчиняться. Тот же, кто не так поступает, тот не знает силы разума. Есть люди, которые погрешают против этих трех правил: одни утверждают всё, как доказанное, не зная того, чтò можно считать доказательством; другие сомневаются во всем, не зная того, в чем нужно подчиняться; третьи подчиняются всему, не зная того, где надо иметь свое суждение.

Паскаль.

Молитесь ежечасно. Самая нужная и самая трудная молитва, это — воспоминание среди движения жизни о своих обязанностях перед Богом и законом Его. Испугался, рассердился, смутился, увлекся — сделай усилие, вспомни, кто ты и чтò ты должен делать. В этом молитва. Это трудно сначала, но привычку эту можно выработать.

Понимать вещи — значит побывать в них и потом выйти из них. Нужно, стало-быть, пленение и потом освобождение; очарование и потом разочарование; увлечение и охлаждение. Тот же, который находится еще под очарованием, так же, как и тот, который не был очарован, — одинаково не могут понимать. Мы знаем хорошо только то, чему прежде поверили и потом обсудили. Чтобы понимать, надо быть свободным, но прежде этого быть плененным.

Амиель.

Когда чувствуешь себя несчастным, вспомни о несчастьях других и о том, как могло бы быть хуже. Вспомни еще, чем ты виноват был прежде и теперь виноват; а самое главное, помни то, что то, чтò ты называешь несчастьем, есть то, чтò послано тебе для твоего испытания, для того, чтобы ты мог покорно и любовно переносить несчастье и становиться от этого лучше. А в том, чтобы становиться лучше, состоит дело твоей жизни.

Осуждение жизни есть безумие, ведущее к самоубийству.

В тяжелые времена болезней, потерь и всяких горестей нужнее, чем во всякое другое время, молитва, — не просьба об избавлении, а признание своей зависимости от высшей воли. «Не моя воля да будет, но Твоя; и не так, как я хочу, а как Ты хочешь; и не то, чтò я хочу, а то, чтò Ты хочешь». Мое же дело в тех условиях, в которых Ты поставил меня, исполнять Твою волю. Помнить, когда трудно, что это самое и есть то, чтò задано мне, что это и есть тот случай, который не повторится, в котором я могу иметь счастье сделать то, чего хочет от меня высшая воля.

Внешние препятствия не делают вреда человеку сильному духом, ибо вред есть всё то, чтò обезображивает и ослабляет, как бывает с животными, которых препятствия озлобляют; человеку же, встречающему их с тою силою духа, которая ему дана, всякое препятствие прибавляет нравственной красоты и силы.

Марк Аврелий.

Когда человек находит причины своего личного страдания в своем личном заблуждении и направляет свою деятельность на уничтожение заблуждения, он не возмущается против страдания и легко и часто радостно несет его. Но когда такого человека постигает страдание, выходящее за пределы видимой ему связи страдания и заблуждения, ему кажется, что его постигает то, чего не должно быть, и он спрашивает себя: зачем? за что? — и не находя предмета, на который бы он мог направить свою деятельность, возмущается против страдания, и страдание его делается ужасным мучением.