Полное собрание сочинений. Том 43

Хорошо пожалеть бедного и помочь ему, но самое хорошее то, чтобы не осудить развратного, а пожалеть его и помочь ему.

Обращаясь с ближними так, как они того заслуживают, мы делаем их только хуже. Обращаясь же с ними так, как будто они лучше того, чтò они представляют в действительности, мы заставляем их становиться лучше.

Гёте.

Настоящее я человека духовно. И это я одно во всех. Так как же могут быть неравны между собою люди?

Главное дело жизни в улучшении своей души. Гордый же человек считает себя всегда вполне хорошим. Как же ему делаться лучше, если он и так хорош? От этого-то гордость особенно вредна. Она мешает человеку в главном деле жизни людей, в том, чтобы становиться лучше.

Человек не может не быть прав, когда он утверждает себя, свое божественное я , но когда он с уверенностью правоты, свойственной божественному я , утверждает свое животное или тщеславное, свое честолюбивое, исключительное я , тогда он ужасен.

Если человек любит только себя, то он непременно придет к гордости.

Гордость это — только любовь к одному себе.

Для многих людей слово любовь совсем не соответствует тому понятию, которое мы все соединяем с словом любовь. Она не есть для них деятельность добрая, дающая благо любящему и любимому. Любовь очень часто в представлении таких людей, признающих жизнь в животной личности, — то самое чувство, вследствие которого для блага своего ребенка мать отнимает, посредством найма кормилицы, у другого ребенка молоко его матери; то чувство, по которому отец отнимает последний кусок у голодающих людей, чтобы обеспечить своих детей; это — то чувство, по которому любящий женщину страдает от этой любви и заставляет ее страдать, соблазняя ее, или из ревности губит себя и ее; это — то чувство, по которому люди одного, любимого ими товарищества наносят вред другим, чтобы отстоять своих; это — то чувство, по которому человек мучает сам себя над «любимым» занятием и этим же занятием причиняет горе и страдание окружающим его людям; это — то чувство, по которому люди не могут стерпеть оскорбления любимому отечеству и устилают поля убитыми и ранеными своими и чужими. Чувства эти не любовь, потому что те люди, которые испытывают их, не признают всех людей равными. А без признания равенства людей не может быть и истинной любви к людям.

«Кто любит отца или мать более, нежели меня, недостоин меня; и кто любит сына или дочь более, нежели меня, недостоин меня». (Мат., гл. 10, ст. 37.)

Ты говоришь, что ты из любви к семье, к детям, чтобы избавить их от нужды, вынужден поступать против своей совести. Но твои поступки против совести, поступки отца и воспитателя детей, гораздо больше вредны твоим детям, чем какая бы то ни было нужда.

Семейная связь только тогда тверда и дает благо людям, когда она не только семейная, но и религиозная, когда все члены семьи веруют одному Богу и закону Его.

Без этого семья источник не радости, но страдания.

Для христианина семья никак не служит оправданием недобрых поступков уже по одному тому, что семья, брак никогда не были проповедуемы Христом.

Кана галилейская так же мало проповедует брак, как положение Закхея — взимание податей. Семья есть последствие животной жизни человека, и потому последствие это должно быть по-христиански исправляемо, но никак не может быть оправданием новых отступлений от учения Христа о любви ко всем.

Мы часто судим о людях: одного называем добрым, другого злым, одного глупым, другого умным. А этого нельзя делать: человек течет как река. Он каждый день тот же и не тот же: был глуп, стал умен; был зол, стал добр, и наоборот. Нельзя судить человека, какой он. Ты осудил, а он уже другой.

Соблазн гордости может быть уничтожен только признанием единства духа, живущего во всех людях. Понявши это, человек не может считать ни себя ни своих близких выше, лучше других людей.

Чем легче и менее плотно вещество, тем более оно занимает места. Так же и гордость.

Человек должен служить одному из двух: Богу или себе. Если Богу, то он должен бороться с грехом. Если себе, то не зачем ему бороться с грехами. Ему нужно только то, чтò принято делать всеми.

Выгода служения Богу перед служением людям та, что перед людьми невольно хочешь выказаться в лучшем свете и огорчаешься, когда тебя выставляют в дурном. Перед Богом ничего этого нет. Он знает тебя, каков ты, и перед Ним никто тебя ни восхвалить ни оклеветать не может, так что тебе не нужно стараться казаться, а нужно только быть лучше, чем ты есть.

Просматривая историю человечества, мы то и дело замечаем, что самые явные нелепости сходили для людей за несомненные истины, что целые народы делались жертвой диких суеверий и унижались пред подобными себе смертными, нередко идиотами или сластолюбцами, которых их воображение превращало в представителей Божества; что огромные массы народа изнывали в рабстве, страдали и умирали с голоду ради того, чтобы люди, жившие их трудами, могли вести праздную и роскошную жизнь. И причиной такого господства заблуждений всегда было желание следовать общественному мнению, делать не то, чтò велит совесть, а то, чтò большинство людей считает хорошим.

Неуважение к преданию не сделало 1/ 1000того зла, которое производит это уважение к обычаям, законам, учреждениям, не имеющим в наше время никакого разумного оправдания.

Как похоть вкуса есть необходимое условие развития ребенка, так тщеславие — необходимое условие развития в дальнейшем возрасте. Но и того и другого слишком много и без того заложено в природу человека, чтобы развивать их воспитанием.

Хорошо быть руганным, но еще лучше быть полезным. И обе вещи сходятся. Если для блага людей будешь обличать их, будешь и руган, будешь и полезен.

Мы можем получать большую пользу от осуждений, и тем бòльшую, чем больше осуждение проникнуто злобой. Как серная кислота, которая выедает грязь во всех закоулках, так и злобное осуждение подмечает и выставляет все то гадкое, чтò есть в нас. Сам не заметил бы, а злобное осуждение открывает тебе твои слабости.

Да, как вредна всегда похвала, так полезно осуждение, когда хочешь и умеешь воспользоваться им.

Мудрый человек огорчается своим бессилием сделать то добро, которого он желает, но не огорчается тем, что люди не знают его или ложно судят о нем.

Китайская мудрость.