Полное собрание сочинений. Том 40

Только людей, согласных с нашими мнениями, мы признаем людьми со здравым смыслом.

Люди, хитрящие с нами, в особенности раздражают нас тем, что считают себя умнее нас.

От всей души мы хвалим обыкновенно только тех, кто восхищается нами.

Истинное доказательство христианских добродетелей — смирение: без него мы сохраняем все наши недостатки, и они только прикрываются нашей гордостью, которая прячет их от других, а часто и от нас самих.

Ревность всегда родится с любовью, но не всегда умирает с нею.

Бывают слезы, обманывающие нас самих после того, как мы обманули ими других.

Посредственность обыкновенно осуждает всё, что превышает ее понимание.

Зависть побеждается истинной дружбой, а кокетство — истинной любовью.

Счастье делает видимыми наши пороки и добродетели, как свет — предметы.

Главная доля нашей искренности происходит от желания говорить о себе и показывать с выгодной стороны свои недостатки.

Если тщеславие и не разрушает вполне добродетелей, то по крайней мере все их колеблет.

Тщеславие других несносно для нас потому, что задевает наше.

К участи своей нужно относиться, как к здоровью: наслаждаться хорошей и терпеливо переносить дурную, к сильным же средствам никогда не обращаться без крайней необходимости.

Можно быть хитрее другого, но нельзя быть хитрее всех.

Чего в волокитстве меньше всего, — так это любви.

Мы нередко стыдились бы самых лучших своих поступков, если бы люди знали все мотивы их.

Немного найдется таких недостатков, которые не были бы более извинительны, чем средства, к которым прибегают для того, чтобы скрывать их.

Молодые женщины, не желающие казаться кокетками, и люди пожилые, не желающие быть смешными, никогда не должны говорить о любви как о занятии, в котором они могли бы принимать участие.

Немногие умеют быть стариками.

Резвость, увеличивающаяся к старости, недалека от глупости.

Мы гордимся недостатками, противоположными тем, которые действительно имеем; так, например, если мы слабы и уступчивы, мы хвастаемся упрямством.

Мы легко извиняем друзьям своим недостатки, которые нас не касаются.

Если друзья обманули нас, нам следует быть равнодушными только к их заявлениям о дружбе, но не к их несчастиям.

О достоинстве человека нужно судить не по его великим дарованиям, но по тому употреблению, которое он делает из них.

Мы почти ничего не желали бы страстно, если б вполне знали то, чего желаем.

Страсти самые неукротимые иногда дают нам отдых, но тщеславие никогда не оставляет нас в покое.

Старые безумцы безумнее молодых.

Слабость более противоположна добродетели, чем порок.

Нет более несносных глупцов, чем умные глупцы.

Мы больше выигрывали бы в мнении людей, если бы позволяли видеть себя такими, каковы мы в действительности, чем стараясь казаться иными.

Та же гордость, которая побуждает нас порицать недостатки, от которых мы считаем себя свободными, заставляет нас презирать хорошие качества, которыми мы не обладаем.

Ссоры не продолжались бы долго, если бы виновата была только одна сторона.

Если не находишь покоя в самом себе, то бесполезно искать его в другом месте.

Как требовать, чтобы другой сохранил нашу тайну, если мы сами не могли ее сохранить.

Невелика дружба, если не замечаешь охлаждения ее к себе со стороны друзей.

Есть преступления, которые становятся непреступными и даже славными благодаря их блеску, количеству и чрезмерности. Поэтому-то общественное воровство и называется ловкостью, а несправедливый захват провинции — завоеванием.

Пышность похорон нужна больше для тщеславия живущих, чем для почестей умершим.

Мы очень любим разгадывать других, но не любим быть разгаданными.

Беречь свое здоровье слишком строгим режимом — очень скучная болезнь.

Большая часть женщин отдаются скорее по слабости, нежели по страсти; поэтому смелый обыкновенно больше, чем другие, успевает у них, хотя бы и не был более достойным любви.

Мы легко верим недостаткам других, потому что легко верим тому, чего желаем.

Мудрость для души — то же, что здоровье для тела.

Многие желают быть набожными, но никто не хочет быть смиренным.

Смирение — вот алтарь, жертва на котором угодна богу.

Мы гораздо меньше мучаемся для того, чтобы стать счастливыми, чем для того, чтобы заставить других думать, что мы счастливы.

Гораздо легче подавить первое желание, чем удовлетворить все последующие за ним.

Прежде чем настойчиво желать какой-нибудь вещи, нужно бы разобрать, как велико счастье того, кто обладает ею.

Истинный друг есть величайшее из благ и вместе с тем то благо, о приобретении которого думают меньше всего.

Мы порицаем себя лишь для того, чтобы нас хвалили.

Люди маленького ума оскорбляются мелочами.

Человек, которому никто не нравится, гораздо более несчастлив, чем тот, который никому не нравится.

Немного нужно для того, чтобы сделать счастливым мудрого, и ничто не может сделать довольным глупого, поэтому-то почти все люди и несчастны.

[Перевод Л. Н. Толстого]

Самолюбие более ловко, чем самый ловкий человек.

Страсть доводит самого умного человека до безумия, а самых глупых людей делает умными.

Люди, занимающиеся политикой, приписывают обыкновенно удивляющие людей великие дела исторических лиц их хитроумным замыслам, тогда как дела эти большей частью только последствия настроений и страстей. Так, война между Августом и Антонием, которую объясняют их соревнованием о мировом господстве, была, может быть, только следствием ревности.

Страсти всегда лучшие и наиболее убедительные ораторы. Так что самый простой человек, руководимый страстью, убеждает больше, чем тот, у кого только красноречие.

Постоянство мудрецов есть только следствие их уменья не проявлять того, что их волнует.