Полное собрание сочинений. Том 40

Он был очень мало образован, даже не знал латыни, что по тогдашним временам считалось необходимым условием образования. Однако недостаток модного по тогдашнему времени образования не только не помешал его умственной деятельности, но, напротив, много содействовал ее самобытности.

В деревенском уединении он написал несколько сочинений литературно-критического и философского содержания. Главное же и более других оцененное и ценное сочинение было его собрание мыслей.

Последние три года своей жизни он провел в Париже и здесь дружески общался с Вольтером. Вольтер не только любил, но и уважал молодого человека за его высокие умственные и нравственные качества.

Здоровье Вовенарга после его болезни уже не восстанавливалось. Вовенарг умер в 1747 году.

«Только вследствие избытка добродетели, — говорит Вольтер, — Вовенарг не был счастлив. И высокая добродетель эта не стоила ему никакого усилия».

Л. Толстой.

Когда мысль слишком слаба, чтобы найти себе простое выражение, это знак, что ее следует бросить.

Ясность — краса глубоких мыслей.

Неясность — царство заблуждений.

Нет заблуждений, которые не падали бы сами собой, когда они выражены ясно.

Когда мысль представляется нам глубоким открытием и мы берем на себя труд развить ее, то нередко находим ее давным-давно известной истиной.

Великий признак посредственности хвалить всегда умеренно.

Рабство принижает людей до любви к нему.

Благоденствие дурных властителей гибель для народа.

Прежде чем напасть на злоупотребление, нужно выяснить, можно ли разрушить основания его.

Мы не имеем права делать несчастными тех, кого не можем сделать добрыми.

Нельзя быть справедливым, не быв человечным.

Наши заблуждения и несогласия в области морали происходят иногда оттого, что мы смотрим на людей так, как если бы они могли быть совершенно дурными или совершенно хорошими.

Может быть, нет такой истины, которая не послужила бы для какого-нибудь извращенного ума поводом к заблуждению.

Когда мы чувствуем, что нам нечем внушить уважение к себе со стороны иных людей, мы очень недалеки бываем от ненависти к ним.

Несколько сумасшедших, усевшись за столом, объявили: «Только мы составляем хорошее общество», и им верят.

Люди обижаются похвалами, если похвалы определяют границы их достоинств. Немногие настолько скромны, чтобы без огорчения переносить оценку их другими.

Трудно оценить кого-нибудь так, как он хочет.

Великие люди предпринимают великие дела потому, что это великие дела, а глупые — потому, что считают их легкими делами.

Чрезмерная недоверчивость не менее вредна, чем чрезмерная доверчивость. Отношения с большинством людей невозможны для того, кто не хочет рисковать быть обманутым.

Злые всегда удивляются, находя добрых смышлеными в делах.

Мы открываем в себе то, что другие скрывают от нас, и узнаем в других то, что скрываем у себя.

Редкое правило истинно во всех отношениях.

Мало говорят основательного, когда стараются сказать необыкновенное.

Мы глупо обольщаем себя надеждой убедить других в том, чего сами не думаем.

Великие мысли исходят из сердца.

Чаще всего подвержены ошибкам те люди, которые поступают только по рассуждению.

Редко делается что-либо великое по чужому совету.

Чтобы совершать великие дела, нужно жить так, как если бы никогда не должен был умереть.

Ум — око, а не сила души. Сила ее в сердце, т. е. в страстях. Разум — самый просвещенный — не дает силы действовать и хотеть. Достаточно ли иметь хорошее зрение, чтобы ходить, не необходимо ли кроме того иметь еще и ноги, а также желание и силу двигать ими.

Обыкновенный предлог тех, которые делают других несчастными, тот, что они хотят им блага.

Милосердие выше справедливости.

Мы порицаем несчастных за их ошибки, а сожалеем об их несчастиях.

Мы бережем нашу снисходительность для совершенства.

Мы браним несчастных, чтобы избавить себя от сожаления о них.

Великодушие страдает при виде чужой беды, как если бы оно было ответственно за нее.

Неблагодарность самая гнусная, но вместе с тем и самая обыкновенная и самая исконная — это неблагодарность детей к родителям.

Мы не особенно довольны бываем своими друзьями, если они, ценя наши хорошие качества, позволяют себе замечать также и наши недостатки.

Можно любить от всей души и тех, в ком находишь большие недостатки: нелепо думать, что только совершенство имеет право нравиться. Слабости часто привязывают нас друг к другу столько же, насколько могла бы сделать это добродетель.

Кто может всё перенести, тот может на всё отважиться.

Слабые хотят иногда, чтобы их считали злыми, а злые хотят слыть за добрых.

Когда наслаждения истощили нас, мы думаем, что истощились наслаждения, и говорим, что ничто не может удовлетворить человеческое сердце.

Мы многое презираем, чтобы не презирать самих себя.

Небольшое преимущество дает живость ума, если не имеешь верного суждения. Достоинство часов не в том, что они бегут, а в том, что идут верно.

Глупец с большой памятью полон и мыслей и фактов, но он неспособен к выводам из них, а в выводах-то и всё дело.

Человек, дурно переваривающий пищу, но прожорливый, представляет, может быть, довольно верное подобие свойств ума большинства ученых.

Лишь только мнение делается общим, не нужно другой причины, чтобы заставить некоторых людей отказаться от него, обратиться к противоположному мнению и держаться последнего, пока и оно в свою очередь не устареет и пока они не почувствуют нужды отличиться чем-нибудь новым.

Несправедливо, чтобы равенство было законом природы: природа не создает ничего равного; ее верховный закон — подчинение и зависимость.

Большая часть людей так ограничены и сужены интересами своего состояния, звания, профессии, что даже в мыслях своих не отваживаются выйти из своей сферы, и если случается иногда видеть людей, которые вследствие размышлений о великих вещах делаются до известной степени неспособными к мелочам, то еще больше встречаешь таких, которые благодаря привычке к мелочам утратили даже самое понимание великого.