Полное собрание сочинений. Том 35

В то время немирные партии горцев врывались в русские укрепления, грабили и убивали и опасность была везде. 1146 1146 Зач.: Но эти всадники ехали слишком смирно, притом в конвое были донские казаки. Это были мирные, но кто такие, я не мог догадаться. И потому первое чувство, испытанное мною при виде этих людей, был страх и готовность борьбы. Но всадники ехали тихо и, очевидно, составляли конвой каких то двух людей, ехавших впереди. Один из 1147 1147 Зач.: ехавши впереди этих двух людей был очевидно офицер из горцев, 1148 1148 Зач.: Он был в черной черкеске, с галунами на хозырях и белом бешмете, оружие на нем было с серебряными хозырями. лошадь под ним была крупная, золотистая, карабахская. Сам он был сухой, черный, горбоносый человек средних лет, одетый в синюю черкеску с изобилием серебра на одежде и на оружии. Это был тип, очень обыкновенный на Кавказе и скорее неприятный: ни русский, ни горец, а что-то среднее. Но зато другой, ехавший с ним рядом на белой, небольшой и не сытой, но превосходной по ладам, с арабской головой лошади, прòезд которой он, очевидно, сдерживал, был 1149 1149 Зач.: неширокоплечий сухой человек в папахе очень определенный, красивый и цельный тип настоящего горца. Он был одет в белую черкеску 1150 1150 Зач.: стянутую ремнем без набора, на котором спереди висел большой без всяких украшений, только спереди на ремне был большой золотом отделанный кинжал и так же отделанный пистолет за спиной 1151 1151 Зач.: через плечо висела и шашка. Папаха его была обмотана какой то белой тканью. Он сидел очень прямо и неподвижно высоко на седле, с очень согнутыми ногами на коротких стременах, 1152 1152 Зач.: в ноговицах и красных чувяках. Лицо этого <���его> человека <���у него> было самое простое <���строгое и> <���необыкновенно важное и строгое> спокойное, небольшой нос, и смотрел только перед собой. Маленькая черноватая бородка и усы, не закрывавшие 1153 1153 Зач.: довольно толстые строго сложенные губы, 1154 1154 Зачеркнуто: под небольшими усами. Если было что особенного в лице, так это было небольшой сухой нос, почти сходящиеся на лбу брови и 1155 1155 Зач.: очень широко расставленные глаза, красивые выпуклые, 1156 1156 Зач.: и влажные спокойные черные глаза. Он был 1157 1157 Зач.: человек во всей силе, и ему сух и широкоплеч, и ему можно было дать от тридцати пяти до пятидесяти лет.

Конные встретились 1158 1158 Зач.: мне со мною, когда я не дошел немного 1159 1159 Зач.: проехав немного дом воинского начальника.

— А где воинский начальник дом? — спросил меня офицер из горцев по русски с армянским акцентом.

Я указал ему.

Они остановились.

— Поды, скажи — Хаджи-Мурат приехал, — сказал 1160 1160 Зач.: он мне горский офицер.

1161 1161 Зач.: Я взглянул на Хаджи-Мурата и не верил своим глазам «Так вот он какой, знаменитый Хаджи-Мурат», подумал я и взглянул на человека в чалме на белой лошади. Хаджи-Мурат, 1162 1162 Зач.: тоже взглянул на меня не поворачивая головы, покосился на меня своими прекрасными глазами, потом 1163 1163 Зач.: подозвав ехавшего обратился назад к ехавшему за ним 1164 1164 Зач.: корноухого рыжему с красным лицом чеченцу в оборванной черкеске и заломленной назад курпеем к голове папахе.

Чеченец подъехал 1165 1165 Зач.: к нему и заговорил с ним не на татарском языке, который я понимал немного, а по чеченски, с теми странно гортанными свойственными этому языку звуками. 1166 1166 Зач.: которыми отличается этот язык от всякого другого

Хотя это было и не мое дело, я пошел в дом воинского начальника с заднего крыльца 1167 1167 Зач.: и застал Марью Дмитриевну в кухне, где она, засучив рукава, размещала по формам через кухню.

— А! — 1168 1168 Зач.: что вам, — спросила Марья Дмитриевна назвала меня. — Что вам? — спросила она, разрезая на кусочки такое же белое, как и ее 1169 1169 Зач.: руки, комки теста. руки с засученными выше локтя рукавами, белое тесто. 1170 1170 Зач.: — Где Иван Матвеевич? — Да что случилось, зачем вам?

— Хаджи-Мурат приехал, спрашивает Ивана Матвеевича.

— Да что вы, с ума сошли?

— Стоит у крыльца.

— Иван Матвеевич в канцелярии. Подите, что ли, кликните. Да не может быть? Да зачем же он сюда? — всё спрашивала Марья Дмитриевна. 1171 1171 Зачеркнуто: спуская, однако, рукава своего платья

— Да кто ж его знает.

— Ну, так идите, зовите Ивана Матвеевича. — сказала Марья Дмитриевна, спустив рукава и ощупывая шпильки в своей густой косе и самую косу; и вместе со мною она вышла на крыльцо своей молодецкой походкой 1172 1172 Зач.: Всадники всё еще стояли, как я их оставил. Офицер поздоровался с Марьей Дмитриевной. — Это Хаджи-Мурат? — спросила она. — Он самый, — повторил офицер. Хаджи-Мурат же, вероятно поняв, что говорили о нем, улыбающимися глазами посмотрел на миловидную русскую женщину и как то странно покачал головой. и подошла к офицеру и заговорила с ним, всё взглядывая на Хаджи-Мурата.

Канцелярия воинского начальника была недалеко, и я застал Ивана Матвеевича, как всегда, курящего и сердито распекающего писаря. Когда я рассказал ему, 1173 1173 Зач.: в чем дело, он что прибыл Хаджи-Мурат, он не удивился или сделал вид, что не удивился, а только поморщился и крякнул. 1174 1174 Зач.: Ему очевидно страшна была ответственность, которая налагалась на него от присутствия Хаджи-Мурата, но думать было нечего, но послал вестового принести себе шашку, по дороге надел ее Выругав еще раз писаря, он надел шашку и, не переставая курить и ворчать на начальство, пошел к своему дому.

Я пошел вместе с ним, желая еще посмотреть на Хаджи-Мурата, но Хаджи-Мурата на улице уже не было. У крыльца стояли только, спешившись, конвойные — восемь казаков и четыре горца, и держали в поводу лошадей: горского офицера и белого кабардинца Хаджи-Мурата. Очевидно, Марья Дмитриевна взяла их в дом. Это не понравилось Ивану Матвеевичу, и он тут же распорядился очистить для приезжих квартиру у отставного каптенармуса Лебедева и вошел в дом.

1175 1175 Зач.: Я же пошел к себе С тех пор я во всё время пребывания в нашей местности Хаджи-Мурата не видал 1176 1176 Зач.: Хаджи-Мурата, не смотря на то, что в укреплении только и речи было что о нем и между офицерами и даже между солдатами. его. Кроме того, что я боялся быть лишним, придя в это время к Ивану Михайловичу, меня еще за эти дни опять оттрепала сильнейшая лихорадка.

К 1177 1177 Зач.: нему Хаджи-Мурату, как рассказывали, выходили лазутчики из гор, и он с ними о чем то переговаривался, но, как кажется, неуспешно, и он решил опять ехать в Тифлис к Воронцову.