Полное собрание сочинений. Том 35

В комнате, где жили нукеры Хаджи-Мурата, 1883 1883 Зач.: было темно, только не было света, только молодой месяц в первой четверти 1884 1884 Зач.: клал бело зеленые <���белые по[лосы]> светил в окна. Стол и два стула стояли в стороне, но все четыре нукера сидели и лежали на кошмах на полу. 1885 1885 Ошибочно не зачеркнуто: Курбан, далее зачеркнуто: Сафедин, Балта спали. Сафедин сидел, скрестив ноги. 1886 1886 Зач.: на полу кончая точить кинжал <���глядел, лежа, на хозяина> Гомчаго оглянулся на Хаджи-Мурата и, узнав его, 1887 1887 Зач.: продолжал свое занятие опять лег, 1888 1888 Зач.: Сафедин Курбан и Балта спали. Сафедин, увидав хозяина, вскочил и стал надевать бешмет, ожидая приказаний, Хаджи-Мурат 1889 1889 Зач.: снял бешмет, оставшись в одной желтой шелковой рубахе, и расстелил бешмет на столе. Бешмет стукнул о стол. бросил тяжелый от золота бешмет на кошму, с которой встал Сафедин, и положил рядом 1890 1890 Зач.: стопочку те семьдесят золотых, которые он получил нынче. 1891 1891 Зач.: — Эти зашью, а больше некуда, — сказал Сафедин

— Зашей и эти, — сказал он.

— Хорошо, — сказал Сафедин, сгребая золотые в руку и тотчас же выйдя на свет месяца, достав из-под кинжала ножичек, стал 1892 1892 Зачеркнуто: своими коротко-пальцевыми <���длинно> руками пороть подкладку ниже пояса. 1893 1893 Зач.: Весь бешмет был прошит золотыми от груди и ниже пояса. Золотых было вшито 600 штук. Завтра поедем в горы. Гомчаго приподнялся и сидел, скрестив ноги.

— А ты, Гомчаго, — сказал Хаджи-Мурат, — заряди ружья 1894 1894 Зач.: и себе и молодцам и возьми хлеба и баранины. Сафедин вздрогнул и злобно улыбнулся, оскаля зубы. и пистолеты. Завтра поедем далеко. 1895 1895 Зач.: Гомчаго, остановив свое занятие, радостно кивнул головой. Свист железа о камень прекратился и радостный

— Порох есть, пули есть. Будет готово, 1896 1896 Зач.: Всё будет, завтра, сказал он и, быстро встав, пошел к стене, на которой висело их оружие. — Когда седлать будем? — Я скажу. — сказал он радостным голосом, и Гомчаго издал странный звук, выражавший удовольствие.

Но Бутлер, сделав всё, что мог, все-таки несколько успокоился и теперь больше, чем когда-нибудь, отдался прелести воинственной кавказской жизни. Это было одно, но большое утешение. Кстати Богданович, давно уже не ходивший в засаду, намеревался идти нынче в горы, и Бутлер вызвался идти с ним.

Перед вечером в воротах крепости послышались песенники с тулумбасом и ложечниками. Пели почти плясовую: «Мы давно похода ждали, со восторгом ожидали», и показалась пехота и артиллерия. Это было войско, которое Барятинский стягивал в Куринское, с тем, чтобы выйти навстречу тому отряду, с которым он прямо через всю считавшуюся недоступной Чечню намеревался пройти в Куринское.

Тут были две роты 1897 1897 Зач.: Новашинского Кабардинского полка, и роты эти по установившемуся кавказскому обычаю были приняты, как гости, ротами, стоящими в Куринском. Солдаты разобрались по казармам и угащивались не только ужином — кашей, говядиной, но и водкой, и офицеры разместились по офицерам. Как и водилось всегда, началась попойка, и Иван Матвеевич напился так, что сел верхом на стул, выхватил шашку и рубил воображаемых врагов и хохотал и обнимался 1898 1898 Зач.: и под конец и плясал под любимую свою песню: «Сени, мои сени». Бутлер был тут же. Он старался видеть и в этом военную поэзию, но в глубине души ему это не нравилось, и жалко было Ивана Матвеевича, но остановить его не было никакой возможности. И Бутлер, чувствуя хмель в голове, потихоньку вышел и пошел домой.

К счастью или несчастью Бутлера в те оба раза, когда он ходил в засаду с Богдановичем, он никого не подкараулил и никого не убил. Сидя же в продолжение долгой ночи под деревом, Бутлер много успел обдумать. И эти выходы Богдановича перестали казаться ему хорошими, и он уже больше не участвовал в них.

Вообще вся поэзия воинственной [жизни] начинала всё менее и менее прельщать его. То, что прежде было ново, стало привычным и уже не так прельщало, а между тем привычка к пьянству, которая окружала его, начинала всё больше и больше отталкивать его. Долг свой он уплатил, заняв 1899 1899 Зачеркнуто: у брата на на огромные проценты деньги, т. е. только отсрочил и отдалил неразрешимое положение. Он старался не думать о нем, и он со дня на день всё больше и больше нравственно слабел. Он теперь уже не был прекрасным Иосифом по отношению к Марье Дмитриевне, а, напротив, стал грубо ухаживать за нею, но встретил решительный, пристыдивший его отпор. Так он жил, ничего не желая, ничего не ожидая 1900 1900 Зач.: кроме и в глубине души презирая себя. 1901 1901 Зач.: Перед вечером в воротах <���Один>

Раз вечером, недели две после его проигрыша, он услыхал вечером в воротах крепости 1902 1902 Зач.: послышались песенников с тулумбасом и ложечниками. Пели 1903 1903 Зач.: почти плясовую известную ему песню: «Мы давно похода ждали, со восторгом ожидали». 1904 1904 Зач.: и показалась пехота и артиллерия Он вышел посмотреть, кто это. Это было войско, которое Барятинский стягивал в Куринское 1905 1905 Зач.: с тем, чтобы выйти навстречу тому для нового движения.

— Как? Что? — спрашивал Бутлер, не спуская глаз с страшной головы.

— Удрать хотел, — сказал Каменев и отдал голову казаку, который положил ее в мешок. — Вот я и езжу по приказанию главнокомандующего, везде показывая как редкость.

— Да как же было дело? — спрашивал Бутлер, испытывая страшное болезненное чувство жалости к этому убитому милому человеку и омерзения, отвращения и ненависти даже к тем, которые сделали это, к тем, которые, сделав это, гордятся этим, показывают тот ужас, который они сделали. Вид этой головы сразу отрезвил его. Вся поэзия войны сразу уничтожилась, и ему стало физически больно и стыдно.

— А дело было вот как.

Только что Каменев хотел рассказывать, как из двери выскочила 1906 1906 Зачеркнуто: как фурия Марья Дмитриевна с остановившимися красными глазами.

— Убирайтесь вы, проклятые, мерзость, гадость, — взвизгивая кричала она. — Уйдите куда-нибудь или я убегу.

— Что же хорошо, мы уйдем, — сказал Иван Матвеевич.

И когда Марья Дмитриевна захлопнула дверь, он покачал головой и чуть улыбнулся.

Она ушла на крыльцо.

— Ну так как же было дело?

Хаджи-Мурат, посоветовавшись с Гомчагой, решил, въехав в кусты, дать отдохнуть коням. Слезши с лошадей и стреножив их, Хаджи-Мурат с своими мюридами сели в кустах, оправили заряды, поели, расстелили бурки, и четверо легли, один стоял и слушал. Ночь была темная, соловьи, заливаясь, мешали слушать. Около полуночи Хаджи-Мурат поднял своих людей и решил ехать дальше, но Гомчага и, главное, Курбан не соглашались с Хаджи-Муратом, 1907 1907 Зач.: и советовали говоря, что лошади их не вынесут, 1908 1908 Зач.: жидкой грязи не отдохнув. И Хаджи-Мурат остался. Они дремали и поглядывали лошадей и звезды. Хаджи-Мурат нажал репетицию, было 2 часа. Послышалось 1909 1909 Зач.: звуки приближающееся к кустам шлепанье и чмоканье 1910 1910 Зач.: большого количества лошадиных ног и тихие голоса людей. Это была погоня.