Полное собрание сочинений. Том 35

Николай 1975 1975 Зач.: Павлович слушал всё, держа своими большими белыми руками, с одним золотым кольцом на безыменном пальце, листы доклада и глядя осоловелыми глазами в лицо Чернышева.

— Подожди немного, — вдруг сказал он и закрыл глаза. — Ты знаешь?

— Знаю, Ваше Величество.

Чернышев знал, слышав это не раз от Николая Павловича, что, когда ему нужно решать какой-либо важный вопрос, ему нужно было только сосредоточиться на несколько мгновений, и тогда на него находило наитие, и решение составлялось само собой, неизменное и самое верное, и ему стоило только выразить его. Так он решил вопрос о студенте, который должен был быть прогнан сквозь 12 тысяч. Так он решил еще нынче утром вопрос о двух миллионах государственных крестьян, которых он присвоил себе, приказав перечислить их в удельные, не забыв при этом написать генерал-губернатору держать это дело в тайне, чтобы не дать повода всяким вралям ложно перетолковывать это благодетельное для крестьян 1976 1976 Зач.: дело распоряжение. Так он и теперь решил дело о Хаджи-Мурате и вообще о кавказской войне. О Хаджи-Мурате он решил, что выход Хаджи-Мурата означает только то, что его, Николая Павловича, план войны на Кавказе уже начинает приносить свои плоды. Хаджи-Мурат отдался русским, по его мнению, очевидно, только потому, что исполняется им составленный план медленного движения вперед, постепенного разорения аулов, истребления их продовольствия и вырубки их лесов. То, что план, составленный перед назначением Воронцова в 1845 году, был совсем другой; что он тогда говорил, что надо одним ударом уничтожить Шамиля, и что по его повелению была сделана несчастная Даргинская экспедиция, стоившая столько жизней, нисколько не мешало ему. Для того, чтобы говорить, что план его состоял в медленном и постоянном уничтожении продовольствия горцев, он должен бы по крайней мере был забыть, что он не одобрил этого плана Ермолова и Вельяминова и предписал совершенно противуположное Воронцову, но он не забывал этого и гордился и тем планом и планом постоянного тревожения, несмотря на то, что эти два плана явно противоречили друг другу. Лесть, подлость окружающих его людей довели его самомнение до того, что он не видел своих противоречий, считал себя выше здравого смысла и наивно верил, что ему стоит только помолчать и подумать, и первая мысль, которая взбредет в его ограниченную и одуренную голову, и будет священная истина, продиктованная ему самим Богом. Кроме того он, кажется первый из русских царей, выдумал для удобства 1977 1977 Зачеркнуто: не только самовластия и самодурства самовластия прятаться, когда это нужно, за закон, который он сам же устанавливал, и, когда нужно, нарушать в корне все законы божеские и человеческие, а когда нужно, делать вид, что, жалея о совершающемся, он не может изменить исполнения закона.

Так он, например, в то время, как он сам распорядился повешением пяти декабристов и сам подробно расписал, что и как должны делать войска и барабаны, его любимый музыкальный инструмент, — когда подведут пятерых казнимых к виселицам, и что тогда, когда их повесят, он говорил, что он в это время с императрицей в церкви молился о тех, которых вешали по его приказанию и рецепту. Когда же противоречие было уже слишком ясно, тогда он говорил, что он получает советы свыше и потому не может не следовать им.

— Надо твердо держаться моей системы разорения жилищ, уничтожения продовольствия в Чечне, и тогда всё будет хорошо, — сказал он теперь. — Так и напиши ему. О Хаджи-Мурате ничего не пиши. Правда, что старик слишком возится с этими разбойниками, но это не важно. Главное, напиши, что надо пользоваться войсками и делать набеги и как можно более вытеснять их с плоскости. Напиши, что я жду исполнения моих предначертаний.

1978 1978 Отчеркнуто с надписью на полях: пр[опустить] Бутлер 1979 1979 Зач.: в особенности после своего знакомства с Хаджи-Муратом и дружбы с ним. был полон той воинственной поэзии, которой подчиняются все военные на войне и к которой особенно располагает и величественная и нежная природа предгорьев Кавказа. Его не только радовала самая настоящая война, к которой по временам обязывала его его служба, но его прельщали даже и вольные, производимые одним из офицеров из полка Богдановичем, набеги и нападения на отдельных горцев. Офицер этот, славящийся в полках своей храбростью, ходил с двумя-тремя охотниками солдатами по ночам на дороги и там, засевши за кустами или камнями, выжидал проезжающих горцев и нападал на них, убивал и приносил их головы. Бутлер ни разу не видал этого, но таинственность и опасность такой охоты на людей нравилась ему и он хотел в первый раз, как Богданович пойдет в засаду, итти с ним.

Бутлер, как и все военные, был одержим тем особенным эгоизмом, мыслью только о себе, и совершенным забвением о последствиях своей деятельности для неприятеля, которые развиваются различными условиями, главное же той опасностью, которой подвергается на войне всякий участвующий в ней. Всякую минуту в опасности не только жизнь, но военная репутация, честь. Постоянно занят тем, чтобы не только не струсить, но показать пример храбрости. И это чувство так поглощает всего человека, что уже ему некогда и он не может думать о неприятеле, о том, от кого он в опасности и на ком проявляет свою храбрость. Это с особенной силой испытывал впечатлительный Бутлер. Он с особенным наслаждением вспоминал последний набег, 1980 1980 Зачеркнуто: на Сайдан и никогда ему и в голову не приходила мысль о тех страданиях, которые испытали и испытывали жители аула вследствие этого набега.

— Пожалуйста, чем могу.

— Барон Фрезе вчера приехал.

— Какой это Фрезе?

— Сын княгини Каракиной — кавалергард...

— А-а, — сказал Воронцов.

— Помните, я просил вас прикомандировать его к нашему полку.

— Ну, так вот: если бы у нас на рубке леса случилось дело завтра, вы ничего не будете иметь?

— Т. е. что вы вызовете горцев на перестрелку? — улыбаясь спросил Воронцов.

— Да, может быть. Вы ничего не будете иметь против? Он такой хороший малый этот Фрезе.

— Разумеется, что же я могу? А помочь ему я очень рад.

Дело было в том, что добродушный Полторацкий хотел помочь разжалованному товарищу по Пажескому корпусу тем, чтобы затеять перестрелку с горцами (это всегда можно было) и представить Фрезе к награде, как отличившегося.

Это был длинноногий и длиннорукий человек воинственного, щеголеватого вида, с бледным лицом и русой бородкой. Он был 1981 1981 Зачеркнуто: знаменитый бегун, прыгун и стрелок и вместе с тем кроме ловкости и силы, которой славился, еще ученый человек, оскорбленный Шамилем и ненавидевший его житель казикумыцкого ханства Курбан-Магомет.