Полное собрание сочинений. Том 35

Гервинус считает все без исключения пьесы Шекспира шедеврами, и все нелепейшие речи его действующих лиц глубокомысленными изречениями, потому что все они подходят под ту теорию, которую он составил о Шекспире, как об изобразителе жизни во всех проявлениях ее. И, очевидно, ему нужно писать много, чтобы доказать это.

Или другой критик, очень образованный и прекрасно пишущий, но лишенный совершенно эстетического чувства, Брандес, который составил себе представление о том, что драма должна быть чем то страшным, кричащим, считает, что король Лир такое великое произведение, что в сравнении с ним прелестная драма King Leir есть жалкое, ничтожное произведение. И этот человек, делая догадки о душевном состоянии Шекспира во время писания его драм, пишет об этом томы.

Таково же суеверие о великих достоинствах Шекспира. Держится и распространяется оно следующим образом.

Молодой человек, вступая в жизнь и желая быть на уровне просвещения интеллигентного круга, естественно желает познакомиться с теми светилами духовными, которые более всего ценятся самыми образованными людьми. Такими светилами представятся всякому молодому человеку, не только нашего времени, но и всего XIX столетия, к сожалению, не нравственные учителя жизни, а научные и преимущественно поэтические гении. И из поэтических гениев ему прежде всего по всеобщему восхвалению представится Шекспир. Умный молодой человек возьмет Шекспира, станет читать его, и в той мере, в которой он одарен эстетическим чувством, Шекспир представится ему тем, что он есть — собрание уродливых, напыщенных, нехудожественных произведений; но это свое впечатление от Шекспира он, разумеется, не посмеет высказать не только другим, но и себе, и свое отрицательное отношение к Шекспиру отнесет к своему непониманию, неразвитости и будет стараться понять, полюбить Шекспира, восхититься им. И поэтому будет стараться [найти] что бы то ни было в Шекспире такого, которое он мог бы одобрить, и будет радоваться всему тому хорошему, что он найдет в нем. Если он одарен эстетическим чувством, чувствуя свои разногласия с общим мнением, он, не возражая против восхваления Шекспира, будет или воздерживаться от суждения о нем, или будет усиленно стараться вызвать в себе восхищение перед ним, к чему в глубине души он остается холоден. Часто же, насилуя себя и слушая, и читая, и говоря о Шекспире, он доведет себя до того, что чтение и созерцание Шекспира уже будет доставлять ему известное наслаждение.

На днях я читал прекрасную книгу профессора Крымского о магометанстве. Автор, знаток арабского языка и Корана, говорит, что знают все читавшие Коран, что это одна из самых скучных, напыщенных книг. И профессор Крымский говорит это самое, но при этом замечает, что после того, как он много и много раз слышал в мечети торжественное чтение Корана, он стал испытывать некоторое чувство, похожее на эстетическое наслаждение, при слушании его. То же самое со всякой книгой. То же происходит особенно резко по отношению к Шекспиру с людьми, очень чуткими к искусству.

К этому выводу я пришел вследствие изучения Шекспира и его критиков, непосредственное же чувство при чтении его говорило мне всегда то же, хотя и в другой форме. — Главное, что всегда отталкивало меня от Шекспира — на каждом шагу оскорбления эстетического чувства. Читая вещи Шекспира от его сонетов до самых страшных драм, я всегда чувствовал, что он балуется, что he is not in earnest, что то, чтó он пишет, не нужно ему, что это не есть плод внутренней, вымученной работы, а что цель его писания вне его, что цель его, грубо говоря, забава публики, и плохой, развращенной публики.

<���Признано ли будет верным или неверным мое определение Шекспира, я счел необходимым его сделать, не мог успокоиться, пока не сделал его, и думаю, что это было нужно. А нужно это было потому, что признание верхом эстетического и этического совершенства уродливых произведений извращает важное и нужное для жизни человеческой эстетическое чувство и что, главное, гораздо еще вреднее <���это то, что восхваление безнравственных сочинений> извращает еще более нужное, самое главное в жизни человечества чувство этическое, нравственное, то чувство, которое воспитывает совесть людей и человечества.>

2472 2472 Зач.: Богатое образованное сословие волей неволей Люди нерабочие, богатые и праздные или занятые умственным трудом, управления, 2473 2473 Зач.: или посредством обучения ли, печати, науки, 2474 2474 Зач.: искусств, наконец непосредственно примерами своей жизни волей неволей руководит всегда волей неволей руководят огромными массами рабочего народа 2475 2475 Зач.: и потому на деятельности этого сословия лежит особенная удеся[теренная] . Они руководят или управлением, или обучением, или искусствами и науками, или просто примером, но всегда так или иначе массы идут по пути, указываемому им этим сословием людей, и потому на этом сословии богатых нерабочих людей лежит не сугубая только, а удесятеренная ответственность за их жизнь и поступки. 2476 2476 Зач.: Образованное же сословие <���получает свое направление> усваивает известное мировоззрение, которое потом <���кладет> дает направление всей дальнейшей деятельности большей частью в первые годы молодости. И потому Жизнь же и поступки людей вытекают из их мировоззрения. Мировоззрение же усвоивается обыкновенно в молодости, 2477 2477 Зач.: особенно важно давая доброе, истинное или злое, ложное направление всей дальнейшей деятельности, благотворной или губительной, влияющей на огромные массы рабочего народа.

И вот мне особенно важно теперь, когда моя жизнь на исходе, и я, начиная писать это обращение, едва надеюсь, что мне удастся закончить его, хочется указать нерабочей образованной молодежи на то 2478 2478 Исправлено из: те далее зачеркнуто: ошибки, в которые она слишком часто впадает, и на те средства избежать их, которые мне кажутся простыми, удобоприменимыми и в высшей степени благотворными ложное мировоззрение, в котором она воспитывается и коснеет. Если мои 2479 2479 Зач.: смелые суждения 2480 2480 Зач.: и осуждения того, что всеми считается неоспоримо истинным и хорошим, покажутся слишком смелыми <���и кого-нибудь оскорбят>, то я прошу <���тех, которые будут читать это мое писание> не приписывать этого желанию осуждать или высказаться, а только желанию указать людям на то заблуждение, в котором они находятся, и на то, 2481 2481 Зачеркнуто: те, некоторые, признаваемые мною несомненными, средства избавления от тех что главные бедствия, на которые они жалуются и от которых страдает в наше время большинство людей, происходят только от этого заблуждения.