Полное собрание сочинений. Том 34

И потому единственное средство уничтожения правительств не есть насилие, а обличение этого обмана; нужно, чтобы люди поняли, во-первых, то, что среди христианского мира нет никакой нужды в защите народов друг от друга, что все вражды народов между собою вызываются только самими правительствами и что войска нужны только для малого числа властвующих, для народов же не только не нужны, но в высшей степени вредны, служа орудием порабощения людей; во-вторых, нужно, чтобы люди поняли то, что та столь высоко ценимая всеми правительствами дисциплина есть величайшее преступление, какое только может совершить человек, есть явная улика преступности целей правительства. Дисциплина есть уничтожение разума и свободы в человеке и не может иметь другой цели, как только приготовление к совершению таких злодеяний, которых не может совершить ни один человек в нормальном состоянии. Для оборонительной народной войны даже, как это доказала недавно война буров, она не нужна. Нужна она только, и главное, для того, для чего определил ее назначение Вильгельм II: для совершения величайших преступлений брато- и отцеубийства. Недаром все короли, императоры, даже республиканские правительства так дорожат дисциплинированными войсками. Дисциплинированное войско есть то средство, посредством которого они чужими руками могут совершать величайшие злодеяния, возможность которых и подчиняет им народы.

Причина бедствий народа есть рабство. Рабство держится на узаконениях. Узаконения же устанавливаются правительствами. Потому для улучшения положения людей нашего времени нужно уничтожение насилия правительств. Для уничтожения же правительств нужно сознание их ненужности и преступности тех средств, которыми они порабощают народ.

Немецкий писатель Евгений Шмит, издававший в Будапеште газету «Ohne Staat», напечатал в ней глубоко верную и смелую не только по выражению, но и по мысли статью, в которой он доказывает, что правительство если и обеспечивает своим подданным известного рода безопасность, то поступает по отношению их совершенно так же, как поступал калабрийский разбойник, обложив податью всех тех, кто хотел безопасно ездить по дорогам.

Шмит был предан суду за эту статью, но присяжные торжественно оправдали его, как и не могли иначе, признав несомненную истинность его мысли.

В самом деле, что же такое государство, как не такое же разбойническое учреждение. Государственное учреждение только сложнее учреждения калабрийского разбойника, но еще более безнравственно и жестоко. У разбойника все платившие подать получали одинаковое обеспечение безопасности. В государстве же чем больше кто участвует в организованном обмане, тем более он получает не только обеспечения, но и вознаграждения. Более всех обеспечен (всегда за ним охрана) император, король, президент и более всех тратит денег, собранных с обложенных податями подданных; потом по мере большего или меньшего участия в правительственных преступлениях идут главнокомандующие, министры, полицейские, губернаторы и так до городовых, меньше всех огражденных и получающих меньше всех жалования. Тот же, кто совсем не участвует в правительственных преступлениях, отказываясь от службы, податей, суда, тот подвергается, как и у разбойников, насилию.

Для избавления людей от их бедствий и от рабства нужно, чтобы они поняли, что правительства не суть необходимейшие и священные учреждения, к которым нельзя относиться иначе, как с покорностью и благоговением, как это постоянно внушается людям. К правительствам, как и к церквам, нельзя относиться иначе, как с благоговением или омерзением. Время благоговейного отношения к правительствам, несмотря на всю гипнотизацию, которую употребляют правительства для удержания своего положения, всё более и более проходит. И людям пора понять, что правительства суть не только ненужные, но и зловредные и в высшей степени безнравственные учреждения, в которых честный и уважающий себя человек не может и не должен участвовать и выгодами которых не может и не должен пользоваться.

А как скоро люди ясно поймут это, так они естественно перестанут участвовать в тех делах, т. е. давать правительствам солдат и деньги. А лишь только большинство людей перестанет это делать, так само собой уничтожится обман, порабощающий людей.

Только этим способом могут быть освобождены люди от рабства.

«Но всё это общие рассуждения; справедливые ли они или несправедливые, — они неприменимы к жизни», слышу я возражения людей, привыкших к своему положению и не считающих возможным или не желающих изменить его.

«Скажите, что именно делать, как устроить общество?» — говорят обыкновенно люди достаточных классов.

Люди достаточных классов так привыкли к своей роли рабовладельцев, что, когда речь идет об улучшении положения рабочих, они, чувствуя себя в положении помещиков, тотчас же начинают придумывать всякого рода проекты для устройства своих рабов, но в мысли не имеют того, что они не имеют никакого права распоряжаться другими людьми, а что если они точно желают добра людям, то одно, что они могут и должны сделать, — это то, чтобы перестать делать то дурное, что они теперь делают. А дурное, что они делают, — очень определенно и ясно. Дурное, что они делают, — не только то, что они пользуются принудительным трудом рабов и не хотят отказаться от этого пользования, но и то, что сами участвуют в учреждении и поддерживании этого принудительного труда. Вот это-то им и надо перестать делать.

Люди же рабочие тоже так развращены своим продолжительным рабством, что большинству из них кажется, что если их положение дурно, то виноваты в этом хозяева, слишком мало платящие им и владеющие орудиями производства; им и в голову не приходит то, что дурное положение их зависит только от них самих и что если они точно хотят улучшения своего и своих братьев положения, а не каждый только своей выгоды, то главное, что им надо делать, это — самим перестать делать дурное. А дурное, что они делают, состоит в том, что, желая улучшить свое материальное положение теми самыми средствами, которыми они сами приведены в рабство, рабочие, ради возможности удовлетворения тех привычек, которые они усвоили, жертвуя своим человеческим достоинством и свободой, поступают в унизительные, безнравственные должности или работают ненужные и вредные предметы; главное же — в том, что поддерживают правительства, участвуют в них податями и непосредственной службой и тем порабощают самих себя.

Для того, чтобы положение людей улучшилось, как людям достаточных классов, так и рабочим надо понять, что улучшать положение людей нельзя, соблюдая свою выгоду, что служба людям не бывает без жертв, и что поэтому, если люди действительно хотят улучшить положение своих братьев, а не свое одно, им надо быть готовыми не только на изменение всего того строя жизни, к которому они привыкли, и на лишение тех выгод, которыми они пользовались, но и на напряженную борьбу не с правительствами, а с собой и своими семьями, быть готовыми на гонения за неисполнение правительственных требований.