Полное собрание сочинений. Том 33

Эта работа нашла себе отражение в письмах Толстого и в его дневниковых записях. В письме к Черткову от 5 февраля 1899 г. из Москвы, жалуясь на нездоровье, физическую и умственную слабость и обилие дел, он пишет: «Первое и самое главное — духоборы... Другое дело — это мое писание, в котором я не могу ничего двигать, так как нездоровится, и мне прямо противно это писание, особенно конец. А Маркс просит прислать конец, чтобы, судя по нем, цензура решила, можно ли пропустить начало. Надеюсь, что моя спячка пройдет, а теперь хочется не поправлять и прибавлять, а всё черкать» (AЧ). В письме к П. А. Буланже от 12—15 (?) февраля 1899 г., жалуясь на нездоровье, на отсутствие сил и бодрости мысли, на утомительность городской жизни, Толстой пишет: «Исправление «Воскресения» совсем не двигается». 615 15 февраля Толстой пишет сыну С. Л. Толстому: «Я получил отвращение к «Воскресению» и сдал глав 30 до Мая; не могу взяться за продолжение исправлений», 616 и в тот же день Черткову: «у меня всё болит спина, и слабость и отвращение к «Воскресению», зa которое не могу взяться» (AЧ). Но 20 февраля, в письме к нему же, он сообщает: «Здоровье мое лучше, и я опять взялся за «Воскресение», боясь пропустить этот хороший период, не окончив» (AЧ). 21 февраля в дневниковой записи Толстого, следующей непосредственно за записью от 2 января, читаем: «Сначала шло «Воскресение», потом совсем остыл. Написал письмо к фельдфебелю 617 и в шведские газеты. 618 Дня три, как опять взялся за «Воскресение». Подвигаюсь». 22 февраля С. А. Толстая пишет В. В. Стасову: «Воскресение всё подвигается к концу и поглотило всего Льва Николаевича. Как он поразительно добросовестно работает. Изучает мельчайшие подробности во всех областях, куда вводит лиц своей повести». 619 В письме к Черткову от начала марта Толстой пишет: «Много переделываю «Воскресение» (AЧ). В письме к нему же, написанном в конце апреля, читаем: «Я очень устал и запутался в своей работе. Если эта задержка расстроит дело с Америкой, — что же делать. Иначе не мог» (AЧ). В письме к Черткову от 5 мая, извиняясь за задержку в доставлении ему текста «Воскресения» и объясняя ее потребностью «исправлять скверное», Толстой говорит: «Дело в том, что как умный портретист, скульптор (Трубецкой) занят только тем, чтобы передать выражение лица — глаз, так для меня главное — душевная жизнь, выражающаяся в сценах. И эти сцены не мог не перерабатывать. Если большое затруднение переделывать, печатайте как прежде было, только жалко» (АЧ). В письме к нему же от 2 июня он пишет: «Я работаю напряженно и над душой своей и над «Воскресением» (AЧ). 5 июня, разумея работу над «Воскресением», он пишет дочери Т. Л. Толстой: «Я всё с увлечением, как Трубецкой, работаю, тем более что просить никого не нужно позировать». 620 26 июня, после четырехмесячного перерыва в записях, Толстой записал в дневнике: «Не скажу, чтобы дурно провел это время. Усиленно работал и работаю над «Воскресением». Есть многое, есть недурное, есть то, во имя чего пишется». В следующей дневниковой записи, 5 июля, читаем: «Всё время был болен обычной желудочной болезнью. Работа, очень увлекавшая меня, остановилась». В письме к П. И. Бирюкову от 1 августа Толстой пишет: «Кругом виноват перед вами за то, что не пишу. Всю воду свою пускаю на работу «Воскресения», а потом остаюсь слаб и пуст и, кроме того, всё лето не переставая хвораю животом... И сейчас нездоров. Руки чешутся обо многом сказать в форме статей. Да надо кончать «Воскресение». Когда не было художественной работы, я по ней скучал, а теперь уж хочется освободиться, много набралось другого». 621 8 августа в письме к Черткову, жалуясь на недомогание, длившееся всё лето и мешавшее аккуратно переписываться, он добавляет: «Воскресение берет всё время и силы» (AЧ). В письме к В. Г. и А. К. Чертковым от 28 августа, имея в виду работу над «Воскресением», Толстой пишет: «Я ужасно напряженно занят и радостно, но при этом всё болею, так что очень мало могу делать» (AЧ).

В дневнике 28 сентября, после перерыва больше чем в полтора месяца, он записал: «Всё работал над «Воскресением»; теперь запнулся на 3-й части. Уже давно не иду вперед». В следующей дневниковой записи — 2 октября — читаем: „Кажется, выбился из трудного места «Воскресения»“. О трудности работы над третьей частью «Воскресения» Толстой писал 6 октября Черткову: «Я работаю очень дурно над 3-й частью. Всё переменяю и всё недоволен. Всё нездоровится, из 5, 6 дней едва один хороший, свободный. Унылое и физически мрачное настроение» (AЧ). 13 октября в дневнике записано: «Воскресение» плохо подвигается. Послал 4 главы, кажется нецензурных, но, по крайней мере, кажется, остановился на одном и больших, важных перемен делать не буду». В тот же день там же добавлено: «В «Воскресение» вдумал хорошие сцены». 27 октября в дневнике такая запись: «Хорошо, но часто хвораю: больше больных дней, чем здоровых, и оттого мало пишу. Отделал 19 глав, очень неоконченных. Работаю над концом». 6 ноября Толстой писал своему брату Сергею Николаевичу: «Я всё вожусь с своей 3-й частью, всё набрано, но еще не всё исправлено. И в этой 3-й части много нецензурного. Не знаю, что пропустят». 622 Наконец, 17 декабря в письме к Черткову Толстой сообщает: «Я отослал третьего дня последние главы «Воскресения», которыми я недоволен, но чувствую, что дело это кончено, и с радостью и надеждой колеблюсь в выборе работы» (AЧ). На следующий день, 18 декабря 1899 года, в дневнике записано: «Кончил «Воскресение». Нехорошо, не поправлено, поспешно; но отвалилось и не интересует больше».

В период работы над корректурами сложились пятая и шестая редакции романа. Пятая редакция представлена корректурой № 27, в которой окончательно были исправлены первые 28 глав, остальные же исправлены и дополнены лишь начерно; шестая редакция обнимает весь последующий рукописный и корректурный материал.

Существенной особенностью пятой редакции по сравнению с предыдущей является прежде всего перенесение знакомства Масловой с политическими ко времени ее путешествия в Сибирь. Поэтому все сцены, в которых описывались отношения Масловой с Марьей Павловной в пересыльной тюрьме, в корректуре зачеркнуты. Это изменение фабулы романа явилось результатом бесед Толстого с надзирателем московской Бутырской тюрьмы И. М. Виноградовым, происходивших в январе 1899 г. Об этих беседах Виноградов, вероятно послуживший прототипом для смотрителя тюрьмы, сообщает в своей печатной заметке. 623 Толстой сам явился на квартиру надзирателя с целью получить у него сведения о подробностях тюремного быта. Толстого прежде всего заинтересовал вопрос, имеют ли политические арестованные общение в тюрьме с уголовными. Получив на это отрицательный ответ, Толстой, по словам И. М. Виноградова, сказал: «То, что вы мне сообщаете, заставляет меня изменить план романа». На следующий день, когда надзиратель пришел на квартиру к Толстому, Толстой вновь стал спрашивать его, не могут ли политические каким-либо способом иметь общение с уголовными. «Мне очень хотелось бы — передает Виноградов слова Толстого, — написать в романе сцену, где Маслова, находясь в тюрьме, могла бы завести знакомство с политическими арестантами. Теперь же мне придется изменить план романа и знакомство Масловой с политическими перенести на путь их в Сибирь». В продолжение четырех свиданий с Толстым тюремный надзиратель сообщил ему ряд сведений, касающихся отправки ссыльных из Москвы, остановок их на этапах и ночлегах, отношения конвойной команды к арестантам, особенно к женщинам, и т. д. Виноградов сам читал те места корректур, в которых было описание тюрьмы, и указывал Толстому на встречавшиеся в тексте неточности, а Толстой на листе бумаги записывал указания Виноградова. (Ср. текст, напечатанный в отделе «Записей и вопросов», относящихся к «Воскресению», под № 2; это, видимо, как раз те записи, которые делал Толстой со слов Виноградова.)