Пелам Вудхаус - Несокрушимый Арчи

— С кисточкой, — сказал лаконичный Реджи.

Примерно неделю спустя Люсиль вошла в номер отеля «Космополис», служивший ей домашним очагом, и увидела, что Арчи отдыхает от дневных трудов на кушетке, покуривая освежающую сигарету. Арчи показалось, что настроение у его жены далеко не такое солнечное, как обычно. Он поцеловал ее, избавил от солнечного зонтика и безуспешно пытался побалансировать им на своем подбородке. Подобрав зонтик с пола и положив на стол, он увидел, что Люсиль смотрит на него с тихим отчаянием. Ее серые глаза потемнели.

— Эй, старушка, — сказал Арчи, — что приключилось?

Люсиль тоскливо вздохнула:

— Арчи, милый, ты знаешь какие-нибудь по-настоящему ругательные слова?

— Ну, — сказал Арчи, задумываясь, — дай припомнить. Во Франции я подхватил кое-какие достаточно смачные и доходчивые выражения. На протяжении всей моей военной карьеры было во мне что-то… какой-то неуловимый магнетизм, знаешь ли, и все такое прочее, что пробуждало в полковниках и типусах того же порядка немалую изобретательность. Я как бы вдохновлял их. Помню, один типус в больших чинах обращался ко мне целых десять минут и ни разу не повторился — что ни слово, то новинка. И даже тогда он, казалось, считал, что коснулся только самого краешка темы. Если на то пошло, то он сказал прямо, без обиняков и доверительно, что одними только словами воздать мне должное невозможно. Но зачем тебе?

— Затем, что я хочу облегчить свои чувства.

— Что-нибудь не так?

— Все не так. Я только что пила чай с Биллом и его Мейбл.

— О, а! — с интересом сказал Арчи. — И каков вердикт?

— Виновна! — сказала Люсиль. — И приговор, если бы он зависел от меня, был бы бессрочная высылка. — Она раздраженно стянула перчатки. — Какие все мужчины идиоты! Не ты, золото мое. Мне кажется, ты единственный не идиот среди всех мужчин на свете. И ты женился на симпатичной девушке, верно? Ты не кружил вокруг чучел с малиновыми волосами, не пялился на них так, что у тебя глаза лезли из орбит, как у бульдога, облизывающегося на косточку.

— Ну послушай! Неужели старина Билл выглядит таким бульдогом?

— Хуже!

Арчи коснулся некоторой неувязки.

— Минуточку, старушенция! Ты упомянула малиновые волосы. Но ведь старина Билл — в чрезвычайно милом монологе, который он произносил всякий раз, чуть мне стоило зазеваться и он успевал меня поймать, имел обыкновение воспевать ее волосы как каштановые.

— Теперь они не каштановые, а ярко-багряные. Боже мой, уж я-то знаю! Я смотрела на них весь день. Они меня ослепили. Если мне придется снова с ней встретиться, я прежде побываю у окулиста и запасусь темными очками, какие носят в Палм-Биче. — Некоторое время Люсиль молчала, вновь переживая эту трагедию. — Конечно, я не хочу сказать о ней ничего дурного.

— Да-да, конечно, нет!

— Но из всех жутких второсортных девиц, каких я когда-либо видела, она самая жуткая. У нее пунцовые волосы и поддельный оксфордский выговор. Она до того омерзительно утонченна, что слушать ее просто адская мука. Она хитрая, отвратная, склизкая, накрашенная, насквозь фальшивая вампирша! Она пошлячка! Она мерзавка! Она подлая интриганка!

— Ты совершенно права, что не говоришь о ней ничего дурного, — сказал Арчи одобрительно. — Создается впечатление, — продолжал он, — что доброго старого родителя подстерегает еще один удар. Его жизнь полна тяжких испытаний!

— Если Билл осмелится предъявить эту девицу папе, он рискует головой…

— Но ведь в этом же заключался замысел… план… хитрый ход, ведь так? Или ты полагаешь, есть шанс, что Билл может поугаснуть?

— Поугаснуть! Видел бы ты, как он на нее смотрел. Будто малыш, который расплющил нос о витрину кондитерской.

— Да, немножечко многовато.

Люсиль брыкнула ножку стола.

— Только подумать, — сказала она, — что в детстве я смотрела на Билла снизу вверх, как на кладезь мудрости. Я обхватывала его колени, любовалась его лицом и удивлялась тому, что кто-то может быть таким великолепным. — Она снова брыкнула ни в чем не повинный стол. — Имей я способность провидеть будущее, — с чувством добавила она, — я бы укусила его за лодыжку.

В следующие дни Арчи практически не соприкасался с Биллом и развитием его романа. Люсиль затрагивала эту тему, только когда первым заговаривал он, и давала ясно понять, что обсуждать свою будущую золовку у нее никакого желания нет. Мистер Брустер Старший, когда Арчи, тактично подготовляя его к надвигающейся катастрофе, осведомился у него, нравятся ли ему волосы красных оттенков, назвал его идиотом и велел убираться и допекать каких-нибудь других занятых людей. Единственным, кто мог бы держать его в курсе событий, был сам Билл, но опыт научил Арчи не искать встречь с ним. Роль наперсника молодого человека на первых этапах любви менее всего синекура, и у Арчи начинали слипаться веки при одной только мысли о задушевной беседе с шурином. Он коварно избегал своего сраженного любовью родственника, и у него болезненно екнуло сердце, когда в один прекрасный день, сидя за столиком гриль-бара отеля «Космополис», он оглянулся через плечо в ожидании официанта и увидел, что к нему решительным шагом приближается Билл в явном намерении разделить с ним трапезу.

Однако к его изумлению, Билл не разразился тут же своим коронным монологом. И вообще почти ничего не говорил. Он ел отбивную и, как показалось Арчи, старательно избегал его взгляда. Только когда они кончили насыщаться и закурили, он наконец облегчил душу.

— Арчи! — сказал он.

— Приветик, старикан, — сказал Арчи. — Ты все еще тут? А то я уже думал, что ты скончался или еще что-то в том же духе. Ты же разом побил обоих наших старых друзей — Молчаливого Майка и Безъязыкого Боба!

— Тут замолчишь!

— А именно?

Билл вновь погрузился в подобие сна наяву. Он мрачно хмурился, не замечая ничего вокруг. Арчи, потратив в ожидании ответа на свой вопрос вполне достаточно времени, нагнулся к шурину и легонько прикоснулся к его руке тлеющим кончиком своей сигары. Билл с воплем очнулся.

— А именно? — сказал Арчи.

— Что именно, а именно? — спросил Билл.

— Послушай, старикан! — возмутился Арчи. — Жизнь коротка, а время течет. Предлагаю покончить с прелиминариями. Ты намекнул, что тебя что-то гнетет, что-то тревожит старого стручка, и я жду услышать, что именно.

Билл немножко поиграл кофейной ложечкой.

— Я жутко вляпался, — сказал он наконец.

— В чем беда?

— Все из-за этой чертовой бабы!

Арчи заморгал:

— Что-о!

— Этой проклятой бабы!

Арчи не мог поверить ушам. Он приготовился — даже уже стиснул зубы — услышать эпитеты, которыми Билл начнет превозносить свою богиню. Но «эта проклятая баба» в их число никак не входила.