Фрэнсис Фицджеральд - Издержки хорошего воспитания

В глазах у Лоис дрожали слезы.

А через полчаса в часовне все вдруг пошло не так. Лоис уже несколько лет не была на благословении Святого причастия, и в первый момент ее поразили сияющая дарохранительница с белым пятном посредине, воздух, густо напоенный ладаном, солнце, сияющее в витражное окно Святого Франциска над головой и падающее красноватым ажурным узором на сутану того, кто стоял перед ней, но при первых же звуках «О Salutas Hostia» на душу ей будто бы опустился тяжкий груз. Справа от нее стоял Кит, слева — юный Джарвис; она в смущении глянула на обоих.

«Да что со мной такое?» — думала она нетерпеливо.

Посмотрела еще раз. Или в профилях обоих появилась некая холодность, которой она не заметила до того, — бледность губ, странный, неподвижный взгляд? Она слегка передернулась: оба показались ей мертвецами.

Вдруг она почувствовала, как душой отдаляется от Кита. Это ее брат — вот это, этот человек, в котором почти не осталось человеческого. Она поймала себя на мимолетной усмешке.

«Да что со мной такое?»

Лоис провела ладонью по глазам — груз сделался еще тяжелее. От благовоний мутило, а пронзительный, выбивающийся из хора голос одного из теноров резал слух, будто визг карандаша по грифельной доске. Она поерзала, подняла руку к волосам, коснулась лба — он оказался влажным.

«Как тут жарко, жарко до чертиков».

Она подавила еще одну усмешку, и в тот же миг груз, давивший на сердце, внезапно растворился в холодном страхе… Все дело в этой свече на алтаре. С ней что-то не так, не так. Неужели никто не замечает? В ней что-то есть, внутри. И что-то выползает из нее, поднимается над ней, обретает форму.

Она попыталась подавить приступ паники, сказала себе: «Да это просто фитиль». Все свечи с искривленным фитилем что-то вытворяют — только ведь не такое! В груди у нее с невероятной стремительностью скапливалась некая сила — мощная всепоглощающая сила, исходившая из каждого чувства, из каждого уголка мозга, и вот она всколыхнулась, вызвав прилив неодолимого, жуткого отвращения. Лоис плотно прижала руки к бокам, отстраняясь от Кита и Джарвиса.

Что-то в этой свече… она подалась вперед, показалось: еще миг — и она шагнет туда — неужели никто не видит?.. Никто?

— Ах!

Она ощутила рядом пустое пространство и, не глядя, поняла, что Джарвис, резко выдохнув, внезапно сел… а потом она стояла на коленях, и, когда сияющий монстранс медленно поплыл в руках священника от алтаря, она ощутила в ушах оглушительный шум — рокот колоколов, похожий на удары молота… а потом, через миг, показавшийся вечностью, словно лавина прокатилась по сердцу — она несла крики и биение волн…

…Она услышала зов, почувствовала, что зовет Кита, что губы складывают слова, но те остаются беззвучными:

— Кит! Господи боже мой! Кит!

И тут она ощутила еще чье-то присутствие, нечто внешнее, прямо перед собой, цельное, очерченное красноватым ажурным узором. Внезапно она поняла. Окно Святого Франциска. Мысль уцепилась за него, приникла из последних сил, и она услышала, как все кричит непрерывно, неслышно: «Кит! Кит!»

А потом из тишины великой раздался голос:

— Благословен Бог.

Медленно нарастая, по храму тяжело прокатился отклик:

— Благословен Бог.

И тут же слова эти запели в ее сердце; запах ладана в таинственном, сладостном покое лежал на воздухе, а свеча на алтаре погасла.

— Благословенно имя Его.

— Благословенно имя Его.

Тут все померкло в круговерти тумана. Издав то ли возглас, то ли стон, она покачнулась и упала назад, на внезапно оказавшиеся там руки Кита.

— Лежи тихо, дитя.

Она вновь закрыла глаза. Лежала она в траве, откинув голову на руку Кита, а Реган промокал ей лоб холодным полотенцем.

— Все в порядке, — сказала она негромко.

— Знаю, но ты еще немного полежи. Там было слишком жарко. Джарвис это тоже почувствовал.

Она рассмеялась, а Реган вновь осторожно коснулся полотенцем ее лба.

— Все в порядке, — повторила она.

Но хотя разум и сердце наполнял теплый покой, она чувствовала себя странно разбитой и отрезвленной, будто некто держал на весу ее обнаженную душу и громко смеялся.

Через полчаса она шагала, опираясь на руку Кита, по длинной центральной аллее к воротам.

— Как быстро день пролетел, — вздохнул Кит, — и мне очень жаль, что тебе стало нехорошо, Лоис.

— Кит, все уже в порядке, правда; не переживай, пожалуйста.

— Бедное ты мое дитятко. А я-то и не сообразил, что после поездки по жаре и всего остального благословение может оказаться для тебя слишком долгим.

Она жизнерадостно рассмеялась:

— По правде, дело, наверное, в том, что я не привыкла к благословению. Месса — это предел моего религиозного рвения.

Помолчала, а потом заговорила стремительно:

— Не хочу тебя шокировать, Кит, но я прямо сказать тебе не могу, как… как неудобно быть католиком. Вообще все это совсем устарело. Что до нравственности, самые отпетые мальчишки среди моих знакомых — католики. А самые умные — в смысле, те, которые много читают и много думают, — вроде как больше уже ни во что не верят.

— Расскажи-ка подробнее. Автобус придет только через полчаса.

Они присели на скамейку возле аллеи.

— Ну возьмем Джеральда Картера, он написал роман, и его напечатали. Если при нем упомянуть про бессмертие, он просто катается со смеху. А Хова — ну, еще один мой хороший знакомый с недавних пор, он вообще из «Фи-бета-каппы» в Гарварде, так он говорит, что мыслящий человек никак не может верить в христианскую мистику. Впрочем, он считает, что Христос был великим социалистом. Я тебя шокировала?

Она резко смолкла.

Кит улыбнулся:

— Монаха непросто шокировать. Работа у нас такая — держать удар.

— В общем, — продолжала она, — я почти все сказала. Во всем этом такая… узость. В церковном образовании, например. В жизни появилось столько нового, чего католики просто не замечают, — например, противозачаточные таблетки.

Кит чуть заметно поморщился, но от Лоис это не укрылось.

— Ну, — проговорила она без паузы, — теперь все об этом говорят.

— Да, так оно, наверное, лучше.

— Еще бы, гораздо лучше. Ну, в общем, это все, Кит. Я просто хотела тебе объяснить, почему вера моя сейчас… поостыла.

— Ты меня не шокировала, Лоис. Я все это понимаю гораздо лучше, чем ты думаешь. У всех случаются такие периоды. Но я уверен, все закончится хорошо, дитя. У нас с тобой есть общий дар — вера, она поможет пережить все дурные времена.

С этими словами он поднялся, и они зашагали дальше.

— Я бы так хотел, чтобы ты иногда молилась за меня, Лоис. Мне кажется, именно твои молитвы мне и нужны. Потому что мне кажется, что за эти несколько часов мы очень сблизились.