Фрэнсис Фицджеральд - Издержки хорошего воспитания

Чуть погодя к Джиму подошел Кларк; глаза его сияли, щеки пылали румянцем.

— Эй, старина, — выкрикнул он ту же неоригинальную фразу, — как ты там?

Джим заверил, что вполне неплохо.

— Пойдем-ка со мной, — распорядился Кларк. — Я тут приберег кое-что на конец вечера.

Джим неловко последовал за ним к лестнице и наверх, в раздевалку, где Джим извлек из своего шкафчика бутылку неизвестной желтой жидкости:

— Доброе кукурузное пойло.

За ней последовало на подносе имбирное ситро. Сильнодействующий нектар вроде «доброго кукурузного пойла» нуждается в каком-нибудь прикрытии основательней сельтерской.

— Слушай, парень, — азартно прошептал Кларк, — ну разве Нэнси не красавица?

Джим кивнул.

— Еще какая, — согласился он.

— Разрядилась в пух и прах. А ты заметил парня, который ее обхаживает?

— Длинного? В белых штанах?

— Ага. Это Огден Мерритт из Саванны. Старик Мерритт производит безопасные бритвы Мерритт. Этот тип влюбился в Нэнси по уши. Уже год вокруг нее увивается. Сумасбродная девица, — продолжал Кларк, — но мне нравится. Она всем нравится. Но она и вправду выкидывает те еще фокусы. Обычно дешево отделывается, но на репутации ее выходки сказываются не лучшим образом.

— Правда? — Джим вернул стакан. — Пойло недурственное.

— Вполне. О, мозги у нее набекрень. Играет в крэпс — а, каково? Не отказывается от виски с содовой. Я обещал, что позднее принесу ей порцию.

— Она что, крутит роман с этим… Мерриттом?

— Будь я проклят, если знаю. Похоже, как все здешние красотки, метит выскочить замуж и куда-нибудь уехать.

Кларк налил себе еще порцию и тщательно закупорил бутылку.

— Слушай, Джим, я пойду потанцую, а ты, будь добр, подержи бутылку у себя в кармане, пока не танцуешь. А то заметит кто-нибудь, придется угощать — оглянуться не успеешь, как останешься ни с чем.

Итак, Нэнси Ламар собиралась замуж. Этот самый лакомый в городе кусочек должен был достаться типу в белых штанах, и все потому, что папаша этих белых штанов делал лучшие, чем его конкуренты, бритвы. Спустившись на первый этаж, Джим обнаружил, что эта идея, непонятно почему, его угнетает. Впервые за всю жизнь им овладели смутные романтические чувства. В воображении стал оформляться ее образ: Нэнси изящной мальчишеской походкой шагает по улице, принимает от фруктового торговца дань поклонения в виде апельсина, на воображаемый счет в «Содовой у Сэма» берет кока-колу, собирает свиту кавалеров, а затем с царственным великолепием отправляется жуировать жизнью.

Джеллибин вышел на веранду и выбрал укромный уголок. В отличие от посеребренной луною лужайки и светлого пятна перед дверью бальной залы, здесь царил мрак. Джим нашел себе стул, закурил сигарету и погрузился в бездумные грезы, бывшие его привычным состоянием. Теперь, однако, они обрели чувственный оттенок, что объяснялось ночным временем и пряным запахом, струившимся из открытой двери: это благоухали тысячей парфюмерных ароматов пуховки, засунутые в декольте дам. Пряной и тенистой казалась даже музыка (в ней доминировал громкий тромбон), звучавшая вялым обертоном к шарканью многочисленных подошв.

Внезапно на желтый прямоугольник света под дверью упала чья-то тень. Из гардеробной вышла девушка и остановилась поблизости. Пробормотала: «Черт возьми», обернулась и заметила Джима. Это была Нэнси Ламар.

Джим встал и неуверенно произнес:

— Привет?

— Привет… — Нэнси помедлила и потом подошла ближе. — А, это ты… Джим Пауэлл.

Джим слегка поклонился, стараясь измыслить какое-нибудь непринужденное замечание.

— Как ты думаешь, — поспешно начала Нэнси. — То есть… ты про жвачку что-нибудь знаешь?

— Про что?

— Мне на подошву налипла жвачка. Какой-то осел или ослица — кинул на пол жевательную резинку, и я, конечно же, вляпалась.

Джим не к месту залился краской.

— Ты не знаешь, как от нее избавиться? — нетерпеливо спросила Нэнси. — Я пробовала ножом. Чем только не пробовала! Пробовала водой с мылом… и даже духами. Испортила пуховку, и все без толку.

Несколько разволновавшись, Джим напряг мозги:

— Ну… может быть, бензин…

Едва Джим проговорил эти слова, как Нэнси, схватив его за руку, сбежала с низенькой веранды, перепрыгнула через клумбу и галопом понеслась к освещенным луной машинам, которые стояли возле первой лунки у поля для гольфа.

— Налей бензина! — запыхавшись, скомандовала она.

— Что?

— Нужно же мне смыть жвачку. А то я не могу танцевать.

Джим послушно шагнул к машинам и стал присматриваться, как бы добыть желанный растворитель. Если бы Нэнси потребовала цилиндр автомобиля, Джим сделал бы все, чтобы его извлечь.

— Ну вот, — сказал он вскоре, изучив обстановку. — Здесь получится. Носовой платок есть?

— Он наверху, мокрый. Я его намочила, когда надеялась оттереть мылом.

Джим старательно осмотрел свои карманы:

— Похоже, у меня тоже нет.

— Черт! Ладно, слей чуть-чуть на землю.

Джим немного отвернул сливную пробку — из бака закапал бензин.

— Еще!

Джим отвернул больше. Капли сменились струей, на земле ярко заблестела маслянистая лужа, на ее дрожащей поверхности заиграл добрый десяток лун.

Нэнси удовлетворенно вздохнула:

— Лей все. Единственное, что можно сделать, — это походить по луже.

Не видя другого выхода, Джим полностью вывернул пробку, лужа разом растеклась, во все стороны от нее побежали ручейки и струйки.

— Отлично. Это уже что-то.

Приподняв юбки, Нэнси грациозно ступила в лужу.

— Это поможет, дело ясное, — пробормотала она.

Джим улыбнулся:

— Вокруг еще полно машин.

Отойдя в сторону, Нэнси начала отскабливать подошву и край туфли о подножку автомобиля. Дальше терпеть было невмоготу. Согнувшись в три погибели, Джеллибин расхохотался, чуть погодя Нэнси к нему присоединилась.

— Ты пришел с Кларком Дарроу, верно? — спросила Нэнси на обратном пути к веранде.

— Да.

— А где он теперь — знаешь?

— Танцует, не иначе.

— Черт. Он обещал мне виски с содовой.

— Ничего страшного. Его бутылка у меня. В кармане.

Нэнси просияла.

— Только тебе, наверно, понадобится имбирное ситро.

— Мне-то? Нет, только бутылка виски.

— Правда?

Нэнси фыркнула:

— Посмотришь. Я могу пить то же, что и любой мужчина. Садись.

Нэнси устроилась на краешке стола, Джим — рядом, на плетеном стуле. Вынув пробку, она поднесла фляжку ко рту и сделала основательный глоток. Джим наблюдал как зачарованный.

— Тебе нравится?

Еле переводя дыхание, она помотала головой:

— Нет, но мне нравится, что чувствуешь потом. Думаю, я как большинство.

Джим согласился:

— Мой папаша увлекался чересчур. Виски его и сгубил.

— Американские мужчины, — заявила Нэнси, — не умеют пить.