Пауло Коэльо - Мактуб

– И поняла в конце концов, что жизнь в молитве вовсе не означает отъединенности и затворничества, – призналась она. – Господня любовь так неимоверно велика, что ею непременно надо поделиться с другими.

– При начале своего пути, – сказал учитель, – увидишь ты дверь, а на ней будут написаны некие слова. Вернись тогда и скажи мне, что это за слова.

И ученик устремил все силы тела и души на поиски заветной двери. И вот однажды нашел ее и вернулся к своему наставнику.

– При начале пути я увидел слова: «Это невозможно».

– Это было написано на стене или на двери? – спросил наставник.

– На двери.

– Тогда возьмись за ручку, поверни ее и войди.

Ученик так и сделал. Надпись была на филенке двери и, стало быть, сдвинулась вместе с нею. А когда дверь открылась полностью, ее стало не видно и ученик смело шагнул вперед.

Говорит наставник:

– Закрой глаза. А впрочем, это даже и необязательно. Достаточно всего лишь представить себе стаю летящих птиц. Представил? Теперь скажи мне, скольких ты заметил – пять? Одиннадцать? Семнадцать?

Каков бы ни был твой ответ – а точное число птиц определить трудно – одно в этом маленьком эксперименте будет совершенно ясно. Ты смог вообразить себе стаю птиц, но определить их количество тебе оказалось не под силу. А между тем эта картина была точной, ясной, определенной. И где-то существует ответ на этот вопрос. Кто же определил, сколько птиц должно будет появиться перед твоим мысленным взором? Уж во всяком случае, не ты.

Некто захотел посетить отшельника, жившего в скиту неподалеку от монастыря Сцета. Он долго брел наугад по пустыне, пока наконец не нашел его.

– Я хочу знать, каков должен быть мой первый шаг на пути духовного постижения.

Отшельник привел его на берег маленького пруда и попросил взглянуть на свое отражение в воде. Тот послушался, но отшельник тотчас принялся швырять в воду камешки, и по воде пошла рябь.

– Пока ты не перестанешь швырять камни, я не смогу увидеть свое отражение!

– Как невозможно увидеть свое лицо в бурных водах, так невозможно и отыскать Бога, если душа омрачена необходимостью поиска и страхом неудачи, – ответил отшельник. – Это и есть самый первый шаг.

В ту пору, когда странник практиковал дзен-буддизм, его наставник как-то раз ушел в угол додзо (место, где собираются ученики) и вернулся с бамбуковой палкой. Кое-кто из тех учеников, которые не сумели сосредоточиться, подняли руку, и наставник, приблизившись, трижды ударил каждого из них по плечу.

В первый день страннику это показалось нелепым пережитком средневековья. Но вслед за тем он понял, что необходимо перевести духовную боль в физическую, чтобы въяве ощутить ее неприятные последствия. Следуя Путем Сантьяго, он научился такому упражнению – всякий раз, как мысли его принимали предосудительный оборот, в мякоть ладони у основания большого пальца он с силой вонзал ноготь указательного. Ужасающие последствия недостойных помыслов обнаруживаются значительно позже, однако, делая так, чтобы они, переведенные в физический план, причиняли боль, мы сознаем весь тот вред, которые они нам причиняют. И постепенно научаемся избегать их.

32-летний пациент обратился к доктору Ричарду Кроули:

– Не могу отделаться от дурной привычки – сосу палец.

– Пусть вас это не тревожит, – сказал Кроули. – Но попробуйте сделать так, чтобы каждому дню недели соответствовал свой палец.

И с этой минуты пациент, поднося палец ко рту, вынужден был инстинктивно вспоминать, какому из десяти пальцев надлежит быть объектом его внимания в этот день. Не прошло и недели, как он излечился от своего пагубного пристрастия.

– Когда зло входит в привычку, с ним очень трудно справляться, – рассказывает Ричард Кроули. – Но когда оно начинает требовать от нас нового к себе отношения, принятия решений, выбора, то мы понимаем, что в сущности оно не заслуживает подобных усилий с нашей стороны.

В Древнем Риме колдуньи-прорицательницы, которых называли Сивиллами, написали девять книг, где предрекли будущность страны.

Книги принесли императору Тиберию.

– Сколько они стоят? – осведомился тот.

– Сто золотых, – отвечали Сивиллы.

Император в гневе прогнал их прочь. Сивиллы сожгли три книги и вернулись, запросив прежнюю цену.

Тиберий расхохотался и отказался: зачем платить за шесть книг столько же, сколько стоили девять?

Тогда Сивиллы предали огню еще три книги, а с тремя оставшимися вновь пришли во дворец:

– Эти три книги стоят сто золотых.

И Тиберий, подстрекаемый любопытством, в конце концов уступил – однако о том, какая судьба ожидает Рим, узнал далеко не все.

Слова Руфуса Джонса:

– Я не собираюсь строить новые Вавилонские башни, обосновывая это желанием непременно добраться до Бога.

Это – отвратительные сооружения: одни возведены из бетона и кирпича, другие – из священных скрижалей. Иные – из древних обрядов, а многие – из новейших научных доказательств бытия Божьего.

И все эти башни, заставляющие нас подниматься по ним от темного и одинокого подножья, могут, пожалуй, дать нам представление о Земле, но не помогают достичь Неба.

И мы не достигнем ничего, кроме все того же древнего смешения языков и эмоций.

Ибо к Богу ведут – вера, любовь, радость и молитва.

В нацистской Германии двое раввинов пытались по мере сил даровать духовное успокоение своим единоверцам.

На протяжении двух лет, умирая со страху, они все же умудрялись обманывать своих гонителей – и отправляли религиозные таинства в нескольких общинах.

Но пришел день, когда обоих все же арестовали. Один в ужасе от того, что грозило ему, молился не переставая. Другой же, напротив, целыми днями спал.

– Почему ты спишь все время? – спросил его первый.

– Силы берегу. Знаю, они мне скоро понадобятся, – отвечал второй.

– Разве тебе не страшно? Или ты не знаешь, что нас ждет?

– Было страшно, пока не схватили. А что толку бояться теперь, когда мы сидим за решеткой и все уже случилось?!

Время страха миновало; пришло время надежды. Ибо к Богу ведут – вера, любовь, радость и молитва.

Говорит наставник:

– Желание. Вот слово, которое мы должны на какое-то время взять под подозрение.

Чего мы не делаем оттого, что не хотим, а чего – потому, что просто опасаемся и не желаем рисковать?

Так, например, мы путаем наши опасения с нежеланием вступать в разговор с незнакомыми. Будь то простая беседа, душевное излияние или обмен несколькими ничего не значащими словами, мы редко разговариваем с незнакомыми.

И неизменно считаем, что «так оно лучше будет».

И в конце концов получается, что мы не приходим на помощь Жизни, а она не помогает нам.

Наша отчужденность позволяет нам чувствовать себя более важными, более значительными, более уверенными в себе. Но на самом деле мы просто не позволяем себе услышать, как устами незнакомца говорит с нами наш ангел-хранитель.