Заклятие даоса

Говоря о поэтике и художественном языке повестей, нельзя не подчеркнуть того большого места, которое занимает в них поэзия. Ее роль в тексте повестей очень многообразна. Поэтические включения присутствуют в произведениях в виде небольших зачинов, часто имеющих метафорический смысл. Или, наоборот, это развернутые стихотворные вступления, в которых излагаются основные линии сюжета и дается философское раскрытие содержания. Поэзия представлена также в основном повествовании — это стихотворные описания пейзажа, исторических событий, изображение портрета человека, деталей бытия и пр. Почти обязательны стихи в конце каждого рассказа — своего рода дидактические концовки, подводящие итог сказанному. Поэзия в прозаическом тексте обычно имеет вид традиционных стихов жанра ши (пяти- или семисложный стих) и цы (стихотворения, писавшиеся на заданный размер или мотив). Однако нередко можно видеть (особенно в повестях бытового содержания) стихи фольклорные по своему характеру: простенькие песенки, прибаутки, шутки. Разнообразные по форме и содержанию, эти поэтические включения создают особый колорит повествования, иногда подчеркивая литературное изящество, иногда безыскусную простоту.

Повести Фэна и Лина и других литераторов того времени нередко называли «подражательными хуабэнь» ( нихуабэнь ). В этом понятии отразилась такая их особенность, как воспроизведение стиля старых образцов повествовательной прозы. На самом деле повести Фэна и Лина можно с не меньшим (а может быть, и с большим) основанием считать вполне самостоятельными произведениями, ибо грань между редакторской деятельностью и оригинальным творчеством у этих авторов была неуловима.

Говоря о специфике городской повести XVII в., следует подчеркнуть ее необычайно богатую тематику и многообразие литературных сюжетов.

Подобного тематического и сюжетного разнообразия внутри одной жанровой разновидности нельзя увидеть не только, скажем, в знаменитой танской новеллистике, но и в последующей повествовательной прозе. В сборниках Фэна и Лина можно найти литературные образцы самых различных сюжетных типов, от простейших «рассказов действия» (о приключениях и плутнях) до сложных судебных и философских повестей.

Многие сюжеты городских повестей (они, очевидно, восходят к народно-сказовому творчеству эпохи Сун — Юань) отражают специфику незамысловатого театрализованного рассказа, близкого к фарсовому действу. Такова, например, история о городском мошеннике Суне и его ученике Чжао, сюжет которой строится как цепь занимательных, но довольно однообразных ситуаций, сцепленных между собой весьма свободно и как бы нанизанных одна на другую. В таких произведениях, изображающих похождения мошенников и озорников, сюжет сводится к быстрой смене смешных и грубоватых сцен, призванных, по мысли автора, заинтересовать читателя прежде всего динамичностью действия. Вся повесть о Суне Четвертом (и другие однотипные рассказы) представляет собой множество бурлескных эпизодов с кражами, мошенничеством, погонями, драками, переодеваниями, т. е. со всеми теми атрибутами, которые были важны для создания не слишком притязательного приключенческого повествования. Откровенно фарсовый характер многих сцен лишний раз свидетельствует о старых «уличных» истоках повестей этого типа.

Рассказ о Суне Четвертом или прекрасная повесть Лина о мошеннике Праздном Драконе из сборника «Эркэ» (второго сборника «Рассказов совершенно удивительных») типологически близки «озорным рассказам», широко распространенным в средневековой литературе Европы. Как это бывало и в западноевропейском рассказе-фарсе, похождения героев, их буффонные выходки и плутовство нередко сопровождают натуралистические подробности, характерные для «низкого» повествования (так выглядят многие эпизоды, скажем, сцена знакомства Суна с псевдокрасоткой в харчевне или сцена убийства Хоу Сином своего сына). Надо сказать, что такой натурализм, носит именно «естественный» характер. Он присущ народному рассказу, к которому подобные повести восходят. Не будучи придуман специально и намеренно как особый литературный прием, он является продуктом жизни и культуры эпохи. Это — одна из особенностей художественного мира «низкой прозы».

Ускоренное и динамичное сюжетное действие, о чем очень заботился старый автор, создавая увлекательное и занимательное повествование, проявляло себя в рассказах о путешествиях и странствиях. В китайской прозе тема путешествия (травелогическая тема) звучит более приглушенно, нежели, скажем, в западноевропейской литературе (например: средневековые рыцарские повествования, отчасти романы-пикарески, не говоря уже о больших романах-травелогиях), однако она существовала, о чем свидетельствуют некоторые повести из коллекций Фэна и Лина. В них сюжетное действие, как это водится в подобных произведениях, строится на основе странствий героя (героев), сопровождающихся преодолением препятствий и опасностей. С героями, конечно, происходят всякие (часто необыкновенные) приключения, которые (если использовать слова В. Б. Шкловского) являются «нарушением обычного» или, другими словами, формой проявления необычности бытия. Интересную интерпретацию темы путешествия можно видеть, например, в повестях Лина о Маленьком даосе — игроке в облавные шашки (сборник «Эркэ») или о разбойнике Черном Генерале (сборник «Чукэ»).

В настоящей книге тема путешествий своеобразно развивается в повести «Путь к Заоблачным Вратам». В этой истории, полуволшебной-полуреальной, действие в значительной степени строится на путешествии с приключениями, хотя тема реализуется также и в русле волшебного повествования. Герой рассказа Ли Цин, простой торговец, путешествует в крае бессмертных. Герой преодолевает разные опасные преграды, которые гиперболизированы в соответствии с необычностью обстановки. Ли Цин спускается в пропасть неизмеримой глубины, попадает в мрачную пещеру, потом ползет по узкому лазу, чуть не умирает от голода и т. д. Преграды, которые должен преодолеть герой, подчеркивают приключенческие стороны повествования.

Множество сюжетов повестей, также носящих черты приключенчества, строится на разного рода забавных или, наоборот, злых проделках. В повести «Человечья нога» рассказывается о молодом ученом Чэнь Хэне, который вел беспутную жизнь и быстро промотал свое состояние. Он залез в долги и оказался в зависимости от ростовщика Вэя. Тот со временем стал требовать денег и всячески притеснять Чэня. Молодой человек решил отомстить ростовщику, для чего с помощью слуги подбросил в его дом человечью ногу, чтобы обвинить Вэя в убийстве. Так развертывается сюжет, построенный на занимательных коллизиях. В другой истории — «Чжан Проныра попал впросак» — говорится о сюцае Цаньжо, который после смерти любимой жены дал клятву не жениться. Через какое-то время, однако, он встретил молодую женщину, она пришлась ему по душе, и он решил жениться на ней. Неожиданно оказалось, что она замужем. Ее муж, Чжан Проныра, использовал свою жену для заманивания простаков. На сей раз оказывается обманутым сам Чжан, так как его жена сбежала с молодым сюцаем.