Заклятие даоса

Ши Чун согласился, а старец, простившись, вошел в воду и исчез.

Ши Чун с утра приготовил свой лук и стрелы. И верно, в полдень он заметил двух крупных рыбин, которые мчались одна за другой по реке. Ши Чун натянул тетиву, прицелился и выстрелил. Стрела полетела, как ветер, и пронзила брюхо той, что была позади. Вода вмиг окрасилась кровью, и мертвая рыбина всплыла на поверхность. Ветер сразу же стих, волны улеглись, и все вокруг стало обычным.

Ночью в третью стражу раздался стук о борт лодки. Это пришел старец.

— Благодаря твоей помощи я, наконец, обрел спокойствие, — сказал он. — Слушай меня! Завтра в полдень останови свою лодку у подножия горы Цзяншань [176] Цзяншань, или Чжуншань — невысокая гора в восточных окрестностях Нанкина. . Там, под седьмой ивой, что растет на южном берегу, тебя ждет богатство. — И старец исчез.

На следующий день Ши Чун приплыл к горе Цзяншань и поднялся на берег возле ивы. Вдруг видит, из воды вылезают три беса. Они потянули его суденышко куда-то в сторону, а через некоторое время пригнали обратно, нагруженное золотом, серебром, драгоценными каменьями и нефритом. И тут Ши Чун увидел старца, появившегося из воды.

— Если когда-нибудь понадобятся деньги, подгони лодку к этому месту и жди, через какое-то время ты их получишь, — сказал он и, простившись, исчез.

С тех пор Ши Чун много раз подъезжал к берегу, поросшему ивняком, и всякий раз лодка уходила, нагруженная до краев. Очень скоро Ши Чун собрал столько богатств, что им мог бы позавидовать даже императорский двор. Драгоценные безделицы помогли ему добиться расположения многих влиятельных лиц, и вскорости ему пожаловали звание тайвэя. Ши Чун имел, кажется, все что хотел: богатство, почет. Он был на короткой ноге с вельможами двора и государевыми родственниками. В городе он построил себе большой дом, в котором парчовые пологи достигали длины не менее десяти ли. Позади дома разбил сад Цзиньгуюань, что значит Золотая Долина, застроенный беседками и павильонами. За шесть мер крупных жемчужин он купил себе вторую жену Люйчжу, а с нею — наложниц и служанок. Он проводил с ними время с утра и до вечера, жил беззаботно и весело. Такое богатство и роскошь, что его окружали, трудно найти не только среди людей, но даже и на самих небесах.

Однажды Ши Чун устроил пир, пригласив лишь одного человека — Ван Кая, младшего брата вдовствующей императрицы. Когда гость и хозяин изрядно захмелели, Ши Чун позвал Люйчжу и приказал ей прислуживать за ужином. Необыкновенная красота молодой женщины привела гостя в восхищение и вызвала страстное желание. Но пиршество подошло к концу. Ван Кай, поблагодарив за угощение, отправился домой. Ослепленный внезапной страстью к Люйчжу, он сетовал на то, что ему, наверное, больше не доведется увидеть красавицу.

Надо вам знать, что Ван Кай и Ши Чун постоянно хвастались друг перед другом своими богатствами, но Ван Кай был гораздо беднее и в душе завидовал приятелю. В его голове роились недобрые замыслы, как погубить соперника, однако осуществить их ему до сих пор не хватало духу. Как-никак, а Ши Чун непрестанно оказывал ему знаки внимания.

Однажды императрица пригласила Ван Кая на пиршество. В разговоре с сестрой Ван Кай, будто случайно смахнув слезу, удрученно сказал:

— В нашем городе по-настоящему есть лишь один богач, который владеет несметными сокровищами и разными диковинными ценностями. Всякий раз, когда он приглашает меня на пирушку, мы начинаем спорить о том, кто из нас богаче, но у меня нет и сотой доли того, что есть у него. Дорогая сестра, уважь братца — поддержи меня в этом споре. Пожалуйста, выдай мне из казны какую-нибудь диковину, чтобы я смог пристыдить соперника.

Сестра позвала евнуха-хранителя государевой сокровищницы и велела принести самую большую драгоценность — коралл в три чи и восемь цуней высотой, похожий на дерево. Драгоценность отнесли в дом Ван Кая, о чем, кстати сказать, даже не уведомили молодого императора.

Поблагодарив сестру, Ван Кай вернулся домой. Он завесил коралл чехлом из сычуаньской парчи, а на следующий день приказал слугам отнести его в беседку Сада Золотой Долины и накрыть там стол с редкими яствами. Когда все было подготовлено, он послал за Ши Чуном.

— Есть у меня одна драгоценность, которую мне не терпится вам показать, — сказал Ван Кай, когда они успели уже захмелеть. — Только, пожалуйста, не смейтесь!

Слуги сняли парчовый чехол.

Взглянув на диковинный коралл, Ши Чун ухмыльнулся и вдруг ударил по нему палкой. Дерево рассыпалось на куски.

— Что вы сделали! — вскричал насмерть перепуганный Ван Кай. — Это же самая большая драгоценность государственной казны! Вы из зависти разбили драгоценное древо, побоявшись, что больше не сможете тягаться со мной!

— Разве это драгоценность? — рассмеялся Ши Чун. — Стоит ли по ней горевать? — И он повел гостя в дальний конец сада, где стояло больше тридцати коралловых деревьев высотой в семь-восемь чи. Ши Чун отобрал одно из них в три чи и восемь цуней и отдал гостю, чтобы тот вернул его в казну, а второе, более крупное древо он подарил Ван Каю. Посрамленный гость удалился, еще раз убедившись, что всех богатств страны, как видно, не хватит, чтобы сравниться с богатством Ши Чуна. Зависть его вспыхнула с новой силой.

Однажды на приеме у Сына Неба Ван Кай сказал:

— Ваше величество! Некий Ши Чун, имеющий должность тайвэя, владеет богатствами, которые могут поспорить с сокровищами всего нашего государства. И даже я, носящий титул вана [177] В старом Китае «ван» (букв. «государь», «правитель», «князь») — почетный титул, который давался представителям придворной знати, крупным чиновникам-феодалам. , не в состоянии превзойти богача во всех приятностях жизни. Мне кажется, что, если вовремя не избавиться от этого человека, может случиться все что угодно.

Сын Неба согласился с таким мнением родственника и повелел государевой страже схватить Ши Чуна и бросить в темницу, а все его богатства передать в казну. Ван Кай думал лишь о том, как поскорее заполучить красавицу Люйчжу и сделать ее своей наложницей. Он наказал солдатам окружить дом соперника и задержать женщину. Но Люйчжу решила иначе: «Мой супруг пострадал из-за навета Ван Кая, и я даже не знаю, что с ним сталось. А сейчас негодяй хочет завладеть мною. Нет, я ему не подчинюсь. Лучше умру!»

Так решила красавица и выбросилась из башни, стоявшей в Саду Золотой Долины. Увы! Смерть ее достойна глубокого сожаления! Гибель женщины привела Ван Кая в ярость, которая обрушилась на Ши Чуна. Богача обезглавили на городской площади. Перед казнью Ши Чун со вздохом проговорил:

— Все вы завидовали моим богатствам и зарились на них!