Андрэ Стиль - Конец одной пушки

Тут американец побагровел. Второй американец, не понимавший ни слова по-французски, спросил, что происходит; приятель стал ему растолковывать и немного успокоился.

— Почему вы нас за это ненавидите? — спросил он. — Это же было против немцев.

— Конечно, — примирительно ответил Ив. — Но все-таки!.. Поставьте себя на место пострадавших. Вы на это смотрите с высоты небес.

Ив рассмеялся, довольный своим остроумием. Друзья не поддержали его из страха — а вдруг американец снова ни с того, ни с сего вспылит. Ведь можно же спорить не переругиваясь. Все это так интересно!

— Лично мы ничего против вас не имеем, — добавил Ив. — Мы всё понимаем. Война…

— Война и всё остальное, — прибавил Жаки с вызывающей улыбкой — Конечно, мы всё понимаем.

Американец недоверчиво посмотрел на него. «Правильно, — подумала Жизель, — что Жаки хочет сказать? Что это значит — «всё остальное»? Да он, поди, и сам не знает! Все пьяные, ей-богу, все пьяные!» Она тоже начинала себя чувствовать не совсем уверенно.

— Должны мы были бомбить или не должны? Как, по-вашему, надо было выгнать немцев или не надо? А завод, о котором идет речь…

— Вот так военный объект! Фабрика домашних туфель…

Американец опять побледнел.

— Разве что если воевать, сидя дома, в халате! — вставил Жаки. Сегодня он был явно в ударе. — Сидеть себе дома, в Америке и нажимать автоматические кнопки.

— А здания вокруг?

— Что там было? Рабочий поселок…

Американец немедленно перевел разговор своему товарищу, и тот ответил жестом, который означал: «Ну, а мы-то при чем?»

— Однако у вас есть хорошая черта, — начал Фраден, возможно не без иронии, — вы разрушаете, но вы же и восстанавливаете… Пожалуй, уничтоженная обувная фабрика была самой большой в наших краях. Правда? Зато теперь строят неподалеку отсюда другую фабрику, в два раза больше и лучше старой, — она воздвигается при вашей помощи, на американские капиталы.

Если бы дело ограничилось насмешливым выражением лица Фрадена, пожалуй, американец и не почувствовал бы иронии, но вмешался Жаки:

— Вот я и говорю: «И всё остальное».

Американец вскочил. Фраден перепугался и хотел было тоже встать, но только дернулся, увидев, что Жаки, сидевший как раз напротив американца, не тронулся с места.

— Я же вам объяснил, — с наигранным спокойствием сказал Жаки, — остальное мы тоже понимаем. Дела!.. Бизнес!..

Но американца это объяснение не удовлетворило. Он начал что-то быстро лопотать товарищу на своем тарабарском языке и в полном бешенстве произнес целую речь. Он заявил, что лично ему наплевать на «дела». Ему сказали, будто завод, все здания вокруг завода и все прочее — военные объекты. На что они намекают по поводу фабрики, которая сейчас строится? Ему и на это наплевать. Вернулся он сюда только ради денег. Если бы нашел работу дома, если бы не совершил глупости, из-за которой не может быть больше летчиком, ни за что бы не вернулся в эту старую страну, сплошь набитую коммунистами. Пошли они все к чорту!

— …Сплошь набитую коммунистами!.. — повторил он по-французски, глядя на Жаки в упор…

Ив и Жаки знали английский. Они перемигнулись. Что же касается Жизель, то она понимала через пятое на десятое. Когда ей было лет пятнадцать, она училась английскому. Но боже мой, как это было давно! Опять эта проклятая юность! Даже тут напоминает о себе!

— Послушайте, — спокойно сказал Ив, передернув широкими плечами. — Что вы нервничаете? У нас ведь дружеский разговор. Мы вас ни в чем не упрекаем.

Американец сел с недовольным видом и отпил большой глоток виски. Его товарищ, мало что понимая из происходившего, последовал его примеру.

— Коммунисты по-другому к вам относятся, — добавил Жаки. — Население тоже. Но мы всё понимаем. Мы знаем, что немало вам обязаны. Ведь вы пришли нас защищать? Верно? И за это вы требуете плату. Дела так дела!.. Можем посмеяться друг над другом, сказать друг другу правду в глаза, но платить мы согласны.

— При условии, если заранее договоримся о цене, — сказал четвертый француз, не открывавший до сих пор рта. — И не будем все время подкладывать друг другу свинью.

— Этому цены нет! — отрезал Фраден. Он часто брал в руки свой стакан, передвигал его по столу, вертел на стеклянной доске или просто поднимал вверх и взбалтывал виски, но не выпил еще ни глотка. — Не будь во Франции американцев, коммунисты давно бы захватили власть. Американской помощи цены нет!

— А вам-то что? — дерзко спросил маленький француз у рослого Фрадена, который одним щелчком мог бы его пришибить. И едва смягчая свои слова смехом, добавил: — Вам лишь бы репортерский материал был. Верно? Ведь вы построчными живете. А кому вы служите — «Стандарт ойл» или моему отцу, — какое это для вас имеет значение?

— Никакого, — сказал Фраден, решив обратить все в шутку, поскольку дать отпор он не смел. На него произвело большое впечатление, что этот мальчишка обращался к нему на «вы». Это означало: говорить мне «ты» может Ив и еще, пожалуй, Жаки, но вы, смотрите, не забывайтесь! Все же новичок снисходительно рассмеялся вместе с остальными над циничным ответом Фрадена. Он тоже мало пил и взирал на всех свысока — более, чем это позволял его мизерный рост. Жизель, бездумно наблюдая за собеседниками, нашла, что новенький — смешной болтун.

— С коммунистами, — продолжал он, не глядя на американцев, как будто побаивался их или как будто его слова их не касались, — можно покончить другим способом. Надо было действовать смелее и вскрыть нарыв. А то поглядите, что получилось — из ненависти к иностранцам все бросаются в объятия коммунистов. Это уж чорт знает до чего дошло! Даже мой брат — представляете себе? — сын Дюбрейля, крещенный бензином! Не смейтесь! Когда моего брата крестили, ему помазали лобик бензином. Так вот он с нами переругался. Он сказал: «Вы сделали неправильный выбор. Вы витаете в небесах. Какие перед нами перспективы? С одной стороны — коммунистическая опасность. Это означает, что еще лет десять можно будет вести дела — и во Франции и в колониях; ведь прежде чем коммунисты получат всю власть, прежде чем они смогут все национализировать (если они вообще этого добьются), им придется пройти через такой период, когда они будут вынуждены двигаться на тормозах. Франция — это не Россия! С другой стороны — американцы. Через два-три года они приберут к рукам все наши дела. Наверняка приберут. Под предлогом, что таким способом нас легче защитить от коммунистов. Взять хотя бы такой случай: здесь, на юго-западе Франции, нашли залежи нефти. Правительство, как и следовало ожидать, немедленно дало концессию во всех шести департаментах Рокфеллерам. А как же мы? Мы остались с носом. А кто был ближе к нефти? Мы. Правда, теперь американцы тоже близко от нее. Недаром именно здесь они главным образом и обосновываются».