Верная Чхунхян: Корейские классические повести XVII—XIX вв.
- Название:Верная Чхунхян: Корейские классические повести XVII—XIX вв.
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1990
- Город:Москва
- ISBN:5-280-01242-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Верная Чхунхян: Корейские классические повести XVII—XIX вв. краткое содержание
Верная Чхунхян: Корейские классические повести XVII—XIX вв. - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А жена отвечала ему:
— Эти тыквы не простые: они могут созреть даже за один день. Вот будут достаточно крепкими — тогда и сорвем!
Тем временем уже подошел праздник осени — Чхусок [198] Чхусок — праздник созревания хлебов, отмечался в пятнадцатый день восьмой луны.
. А в хижине Хынбу голод пуще прежнего.
— Ой, мама, как хочется есть! — наперебой кричат голодные дети. — В доме у Оллонсве какие-то белые шарики катают! Как снежки! Раскатывают ладошками, делают дырку и туда кладут бобы. Потом слепят два острых уголка и бросают шарики на стол. Что это такое?
— То сонпхён [199] Сонпхён — вареники, сваренные на пару.
, — отвечала им мать. — Их непременно готовят на праздник Чхусок.
— А у Тэгальсве на праздник черного теленка закололи! — спешит с известием еще один сорванец.
— Это, наверное, была свинья, — засмеялись Хынбу с женой.
Прошло еще немного времени, и Хынбу от голода окончательно слег.
Тогда жена Хынбу, потуже затянув поясок на юбке, сходила в дом к плотнику и принесла пилу.
— Вставайте, вставайте! — взялась она расталкивать супруга. — Сорвем тыкву, сварим ее и наедимся.
С трудом поднявшись, Хынбу сорвал одну тыкву и плотничьим шнуром отбил на ней ровную линию. Затем супруги взяли пилу и принялись пилить.
Плавно ходит пила.
Ну, наддай! Сама пошла!
Не горюй, что мы бедны, —
Знать, такой уж наш удел.
Отчего живем в нужде?
Оттого, что родились
Под злосчастною звездой,
Оттого, что нам себе
Не добыть работой хлеб,
Оттого, что для могил
Наших дедов и отцов
Выбрать места не смогли,
Оттого, что денег нет.
Так не сетуй на нужду!
А супруга Хынбу в ответ:
— Если мы терпим лишения оттого, что неудачно выбрали место для могилы предков, то почему тогда сладко живется старшему брату? Или могила предков приносит счастье только старшей ветви рода?
Эйёра, ходи пила!
Ну, наддай. Сама пошла!
Нужно тыквенной мешалкой
Рис мешать на тагане.
В час, когда холодный месяц
В северном рябит окне,
Черпаку ль не пригодиться
В доме, где из рода в род
Сыновья живут и внуки,
Незнакомые с нуждой!
Как распилим нашу тыкву,
Пусть польются из нее
Небывалые богатства.
Золото и серебро!
Плавно водит пилу в лад с супругом жена Хынбу.
Вдруг тыква с треском разделилась, кверху поднялись разноцветные облака, и следом показались два отрока в голубых одеждах.
— О, горе мне! Что же это такое, — вскричал испуганный Хынбу. — В тыкве, оказывается, были люди! Самим есть нечего, а тут еще едоки на голову свалились!
Но взгляните на отроков! Если они и не из числа тех, что сзывали журавлей на горе Пэнлай, то непременно те самые, что собирали волшебные травы на священной горе Тяньтай. В левой руке у каждого кувшин, в правой — черепаховая шкатулка. Подняв сосуды и шкатулки высоко над головами, отроки приблизились к Хынбу и преподнесли их ему, молвив при этом:
— В серебряном кувшине напиток, возвращающий душу мертвым. В яшмовом кувшине вино, от которого прозревают слепые. В обертках из позолоченной бумаги трава, исцеляющая немых, трава, которая избавляет от недуга горбунов и паралитиков, и трава, исцеляющая глухих. А в свертках панты, женьшень, медвежья желчь и разные сорта киновари. Если все эти снадобья прикинуть на деньги, то наберется более десяти тысяч раз по сто миллионов лянов. Пожалуйста, торгуйте ими себе на пользу.
Словно зачарованный, слушал отроков Хынбу. А когда он наконец набрался духу спросить, откуда все это, отроков уже и след простыл.
Посмотрите-ка на Хынбу! Пустившись в пляс, он напевает:
Ольсиго чоыльсиго чотха!
Чихваджа чоыльсиго!
Слушайте, добрые люди!
Вздумал я тыквы отведать,
Вдруг привалило мне счастье!
Много богатых на свете,
Много добра у богатых,
Но среди них не найдется
Равного мне богача!
— Хорошо бы открыть аптеку в нашей хижине, — сказала супруга Хынбу.
— Если мы сейчас откроем аптеку, кто будет об этом знать? — возразил ей Хынбу. — Когда еще придут к нам покупать лекарства! А для меня теперь нет лучшего снадобья, чем рисовая каша!
— Это-то так. Может быть, вон в той тыкве каша? Давайте распилим еще одну!
И супруги принялись за следующую тыкву.
Плавно ходит пила.
Ну, наддай! Сама пошла!
В трех провинциях на юге
Бедняками слыли мы.
Вдруг богатство привалило,
Стали слыть за богачей.
Как же нам не веселиться,
Как не радоваться нам?
— Не подсчитать ли, что стоят все эти лекарства? — предложила Хынбу его супруга.
— А ты разве умеешь считать?
— На пальцах только, это правда... Но отчего же не попробовать?
И она принялась считать вслух:
Д е в я т ь ю д е в я т ь — в о с е м ь д е с я т
«О д и н анахорет по имени И Гуанлао
Гостил у Чи Чжун-цзы» [200] Чи Чжун-цзы — возможно, имеется в виду Чи-сун-цзы, даосский святой; достиг бессмертия, питаясь только семенами сосны.
.
В о с е м ь ю д е в я т ь — с е м ь д е с я т
«Д в а друга, Ли Бо и Цуй Цзунчжи [201] Цуй Цзунчжи (VIII в.) — китайский поэт, современник Ли Тайбо.
,
Любовались луной на реке Цайшицзян».
С е м ь ю д е в я т ь — ш е с т ь д е с я т
«Т р и мудреца бессмертных развлекались,
Летая в небесах на журавлях».
Ш е с т ь ю д е в я ть — п я т ь д е с я т
«Ч е т ы р е седовласых старца
Играли в шашки на горе Шаншань».
П я т ь ю д е в я т ь — с о р о к
«П я т ь раз шестьдесят ударов плетью
Нанес Пинвану У Цзысюй [202] У Цзысюй — государственный деятель княжества Чу в период Борющихся царств (V—III вв. до н. э.).
».
Ч е т ы р е ж д ы д е в я т ь — т р и д ц а т ь
«Ш е с т ь детей с женою вместе
Лу Сюфу [203] Лу Сюфу (1236—1279) — приближенный последнего императора династии Сун; попав в окружение монгольских войск, утопился вместе со своей семьей.
столкнул в пучину
И погиб, врагу не сдавшись».
Т р и ж д ы д е в я т ь — д в а д ц а т ь
«С е м ь посольств возглавил кряду
Ци Луцзю [204] Ци Луцзю — государственный деятель периода Борющихся царств.
— советник хитрый
В век «Сражающихся царств».
Д в а ж д ы д е в я т ь — д е с я т ь и
«В о с е м ь боевых порядков — это план расположенья
Войск героя Чжугэ Ляна».
О д и н о ж д ы д е в я т ь
«Д е в я т ь диаграмм в «Великом плане»
Знаки Хуанхэ, а также
Письмена Лохэ содержат».
— Что-то около сорока тысяч пятисот лянов выходит!
— Ого! — смеется Хынбу и принимается считать по-простецки, то и дело сбиваясь и начиная вновь.
Мерно ходит взад и вперед пила.
Крак! — тыква с треском разделилась на две половинки, и из нее посыпалась всевозможная утварь.
Чего тут только не было! Платяные сундуки, украшенные ракушками, шкафчики с изображением драконов и фениксов, рисовые лари из древесины японского маслоплодника, резные шкафы с тремя отделениями и замочками, точеные вешалки, деревянные полочки для гребней с изображением пары драконов, метелки из перьев фазана с ручкой в форме драконовой головы, бронзовые подсвечники, оловянная посуда и даже комнатные горшки и плевательницы, сверкающие словно Утренняя звезда...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
![Александр Бушков - Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков [litres]](/books/1144744/aleksandr-bushkov-kto-v-rossii-ne-voruet-kriminal.webp)
