Удивительные истории нашего времени и древности

Чэнь Янь и Чжи Чэн остались стоять в стороне, а незнакомец и Фан Дэ сели друг против друга, и Фан Дэ стал сочинять историю:

— В свое время Ли Мянь ни за что ни про что обвинил меня в разбое, нещадно бил, пытал и посадил в тюрьму. Не раз он посылал ко мне тюремщика Ван Тая, чтобы тот прикончил меня, но так замысел его и не удался — каждый раз кто-нибудь мешал. На мое счастье, чиновник, сменивший Ли Мяня, толком расследовал мое дело, я был освобожден и получил должность в этом уезде. Но на днях Ли Мянь вместе с Ван Таем явился сюда, стал мне угрожать и вытянул из меня тысячу ланов золотом. Но и этого ему показалось мало — подговорил моего слугу убить меня. Но дело у них сорвалось, и они оба бежали. Сейчас Ли Мянь направился в Чаншань — хочет подговорить там губернатора Яня, чтобы тот разделался со мной.

— Вот как! — в негодовании закричал человек, выслушав рассказ Фан Дэ, в котором тот нагородил бог весть сколько жестоких поступков Ли Мяня. — Какая подлость! Нет, уж тут сидеть сложа руки я не могу!.. Пожалуйста, возвращайтесь домой, я все беру на себя. Нынче же ночью я отправлюсь в Чаншань, разыщу этого негодяя и отомщу за вас. В полночь я буду в ямэне и отчитаюсь перед вами.

— Очень признателен вам за ваше искреннее сочувствие! — сказал Фан Дэ. — Буду ждать вас, а когда дело сделается, особо щедро вас отблагодарю.

— Всю свою жизнь я бросался на помощь с обнаженным мечом, если видел, что совершается несправедливость. Полагаете, что я рассчитываю на ваш щедрый подарок?! И этот ваш сегодняшний подарок я тоже не приму, — возмущенный, сказал ему на это в ответ человек и, не успев еще договорить, с быстротою ветра и с легкостью птицы устремился к выходу и в мгновение исчез.

Фан Дэ, Чжи Чэн и Чэнь Янь застыли, уставившись в одну точку и раскрыв рты от удивления.

— Действительно, необыкновенный человек! — в один голос восклицали они.

Фан Дэ приказал слугам взять обратно деньги, решив, что поднесет их рыцарю, когда тот вернется. Стихи по этому поводу говорят:

Но вернемся снова к Ли Мяню.

Ван Тай и оба слуги Ли Мяня не могли понять, почему их хозяин покинул город, так и не заехав ни к кому с визитом, и почему несется во весь дух. Ведь они, не переводя дыхания, проскакали более тридцати ли, уже наступали сумерки, но не похоже было, чтобы Ли Мянь собирался останавливаться где-нибудь на ночлег.

Это была ночь тринадцатого числа: светлый диск луны давно уже сиял на небе. При свете луны, не обращая никакого внимания на то, хороша дорога или нет, Ли Мянь, не щадя себя, мчался вперед, опасаясь, что его настигнет погоня. В пути он не проронил ни слова и только подстегивал коня.

Наступила уже вторая стража. Позади осталось более шестидесяти ли, когда они въехали в какое-то селение уезда Цзинсинсянь. Уже и люди утомились, и кони выбились из сил.

— Мы отъехали уже далеко, думаю, теперь все будет в порядке, — обратился Лу Синь к Ли Мяню. — Давайте переночуем здесь, а завтра утром поедем дальше.

Ли Мянь согласился, и они отправились искать ночлега. Стояла уже глубокая ночь, ворота всюду были на запоре, и остановиться было негде. Лишь на самой окраине селения им удалось найти постоялый двор. Все спешились, вошли во двор, расседлали коней, завели их в стойла и задали им корм.

— Хозяин, отведи нам чистое помещение, чтобы мы могли отдохнуть, — сказал Лу Синь слуге.

— По правде говоря, у нас тут все комнаты чистые, но свободна сейчас только одна, — ответил тот. И, засветив огонь, ввел их в комнату. Ли Мянь, еле дыша, сразу повалился на скамейку. Только тут Ван Тай не выдержал и наконец спросил:

— Господин, осмелюсь спросить, что случилось? Ведь начальник уезда так сердечно уговаривал нас остаться, завтра он дал бы коней, выделил сопровождающих, и мы преспокойно уехали бы. Разве было бы плохо?! Так нет, мы словно беглецы какие-то: бросили вещи, всю ночь скакали до потери сил. Да и управляющий начальника Лу Синь едет с нами...

— Как тебе знать! — вздохнув, ответил Ли Мянь. — Если бы не Лу Синь, все мы погибли бы и тела наши валялись бы неизвестно где. Мы, можно сказать, вырвались из самой пасти тигра. Благодарение богу, что живы остались. Не до вещей и не до усталости!

— Как это так? — недоумевал Ван Тай.

Ли Мянь собрался было объяснить, в чем дело, но в это время в комнату вошел хозяин постоялого двора. Обеспокоенный тем, что пятеро молодцов приехали глубокой ночью, верхами, без всякого багажа, он заподозрил, уж не разбойники ли это, и решил зайти к ним расспросить, кто они такие.

— Чем вы занимаетесь? И откуда едете, что так поздно явились сюда? — спросил он новых постояльцев.

— Это очень длинная история, — ответил Ли Мянь, — присядьте, и я вам подробно объясню. — И, переполненный невысказанной обидой, Ли Мянь поведал хозяину, как в свое время Фан Дэ был разбойником и совершил преступление, как он, Ли Мянь, пожалел Фан Дэ, который показался ему образованным человеком, и велел Ван Таю тайком выпустить его из тюрьмы, как лишился из-за этого должности и как случайно встретил Фан Дэ в этих краях. Рассказал о том, как Фан Дэ гостеприимно его принял, как вдруг сегодня днем случайно выяснилось, что по наущению жены Фан Дэ решил убить его, и как благодаря Лу Синю он узнал об этом и бежал, — словом, подробно по порядку рассказал обо всем.

Слушая его, хозяин постоялого двора то и дело сокрушенно вздыхал, а Ван Тай во весь голос клял и ругал Фан Дэ.

— Уважаемый, — обратился Ван Тай к хозяину постоялого двора, когда Ли Мянь кончил свой рассказ. — Господин утомился, велите, чтобы поскорей принесли вина и что-нибудь поесть. Мы поспим немного и снова двинемся в путь.

Только хозяин вышел, как из-под кровати вдруг выскочил какой-то здоровенный мужчина в легкой, плотно прилегающей одежде, с кинжалом в руке. Вид у него был грозный, устрашающий. У Ли Мяня и других от страха чуть душа не покинула тело.

— Рыцарь, пощадите! Пощадите! — закричали они, пав ниц перед ним.

— Не пугайтесь! Я должен вам кое-что сказать, — промолвил человек, беря Ли Мяня за руки и поднимая его с колен. — Я — поборник справедливости, заступник обиженных, я освобождаю землю от бесчестных и неблагодарных. Фан Дэ только что наврал мне, что вы возвели на него напраслину, задумали погубить его, и просил меня расправиться с вами. Мог ли я знать, что у этого мерзавца волчье сердце и собачья душа, что он лишен благородства и не помнит добра! Хорошо, что вы только что рассказали все хозяину, а то я по ошибке чуть было не убил достойного человека.