Удивительные истории нашего времени и древности

Просматривая сочинения, Куай Юйши придерживался именно этого своего решения и отбирал как лучшие не то чтобы блестящие, но и не лишенные дарования работы. Разметив в них крупными кругами и точками неплохие места, он подал сочинения главному экзаменатору, и тот написал на них: «Выдержал».

В двадцать восьмой день восьмого месяца главный экзаменатор и его помощники собрались в зале Высшей справедливости, где по номерам были найдены оригиналы оцененных работ и на доску заносились имена выдержавших. Лучшим по группе «Книга обрядов» оказался учащийся уезда Синъаньсянь сюцай по фамилии Сяньюй, по имени Тун.

Опять повезло пятидесятисемилетнему чудаку.

Куай Юйши был ошеломлен. Заметив выражение недовольства на лице своего помощника, главный экзаменатор осведомился, в чем дело.

— Сяньюй Тун слишком уж стар. Если занести его в список среди первых, боюсь, как бы это не вызвало осуждений и недовольства со стороны молодых сюцаев, — ответил Куай Юйши и добавил: — Охотно поставил бы на первое место по моей группе кого-нибудь другого.

Но главный экзаменатор, указывая на доску, висевшую на стене, заявил:

— Здесь сказано, что это зал Высшей справедливости. Посмеем ли мы в зале, который носит такое название, допустить несправедливость из-за каких-то личных чувств приязни или неприязни к людям преклонного возраста! Ведь исстари известно: «Первое место на экзаменах принадлежит опытным и знающим». К тому же если среди первых мы дадим место человеку преклонного возраста, то тем самым поднимем дух учащихся по всей стране.

И, не пожелав заменить Сяньюй Туна никем другим, главный экзаменатор оставил его в числе лучших. Куай Юйши волей-неволей пришлось смириться.

Поистине:

Да, но ведь Куай Юйши решил во что бы то ни стало не пропускать «почтенного коллегу» Сяньюй Туна и поэтому выбирал сочинения, которые не отличались совершенством, а Сяньюй Тун был умным и знающим сюцаем, и писал он, конечно, превосходно. Как же могло случиться, что его работа опять была выбрана как лучшая?

А дело вот в чем. Оказывается, когда Сяньюй Тун увидел среди экзаменаторов Куай Юйши и решил, что наверняка выдержит, он на радостях перехватил *холодного вина и расстроил желудок. Через силу пришел он в экзаменационный зал, и, пока обдумывал и писал сочинение, у него так схватило живот, что он еле дышал. Поэтому, кое-как закончив работу, он сдал ее и ушел. То же было с ним и на второй, и на третий день экзаменов, когда он писал на остальные темы. Во все эти сочинения он не вложил и десятой доли своих знаний и был уверен, что на этот раз, конечно, провалится. Однако, благодаря тому, что Куай Юйши не хотел пропускать работ, написанных безукоризненно, Сяньюй Тун занял первое место по его группе. Видно, в судьбе Сяньюй Туна наступал конец полосе невезений и приходила пора удач. Поэтому необычный отбор сочинений на этих экзаменах был ему только на пользу. Надо сказать, что на этот раз из всех сюцаев уезда Синъаньсянь выдержал областные экзамены только он один. В тот день на общем пиру выдержавших экзамены сюцаев выяснили, кому сколько лет, и Сяньюй Тун был признан «почтенным старейшиной». Каждый экзаменатор с радостью знакомился со своими новыми учениками, приветливо встречал их, и только Куай Юйши визиты Сяньюй Туна не доставляли удовольствия. А Сяньюй Тун, благодарный учителю за то, что тот дважды на экзаменах отметил его как достойного, относился к Куай Юйши с особым уважением. Но чем больше внимания и почтения выражал он своему учителю, тем сильнее это раздражало Куай Юйши, который не проявлял ни малейших забот о Сяньюй Туне в связи с предстоящими экзаменами в столице, не давал ему ни советов, ни указаний.

На следующий год Сяньюй Тун — ему было уже пятьдесят восемь лет — держал экзамены в столице на звание цзиньши и не выдержал. Когда после этого он увиделся с Куай Юйши, тот, не говоря ни о чем другом, дал ему один совет — определиться на должность.

Но мог ли Сяньюй Тун, который больше сорока лет оставался сюцаем и не желал служить, согласиться на какую-нибудь незначительную должность лишь только потому, что сдал экзамен на звание цзюйжэня? И, возвратясь домой, Сяньюй Тун принялся заниматься с еще большим усердием. Всякий раз, когда ему становилось известно, что где-то собираются на литературный вечер местные сюцаи, он непременно являлся туда с бумагой и письменными принадлежностями, садился и вместе с молодыми людьми писал сочинения. И как бы над ним ни потешались, как бы ни дразнили его и ни пренебрегали им, он никогда не обращал на это внимания. Написав свое сочинение, он непременно просматривал сочинения других и лишь после этого, радостный и счастливый, уходил. Посещать такие вечера вошло у него в обыкновение.

Время летело быстро, три года прошли незаметно, и вот уже подошел срок очередных столичных экзаменов. Сяньюй Туну в ту пору перевалило за шестьдесят, но он был по-прежнему бодр.

Однажды, когда он находился в столице, ему приснился сон, будто он выдержал экзамены и его имя стоит в списке среди первых. Но под именем значилась не группа «Книга обрядов», по которой он обычно экзаменовался, а *«Книга песен». Сяньюй Тун был из тех эрудитов, которые знали отлично любую классическую книгу, притом жажда успеха была в нем слишком велика, чтобы он не поверил в свой сон. И он решил экзаменоваться на этот раз по «Книге песен», а не по «Книге обрядов».

Между тем Куай Юйши за безупречное управление уездом получил повышение по службе и должность в столице. На этот раз он опять входил в число экзаменаторов. Перед самыми экзаменами Куай Юйши подумал: «Дважды я допустил ошибку, и первым по моей группе проходил «почтенный коллега» Сяньюй Тун. Теперь он уже совсем стар, и если здесь, в столице, он пройдет у меня, то я опозорен на всю жизнь. Буду просматривать работы не по «Книге обрядов», а по «Книге песен». Тогда, пройдет ли «почтенный коллега» Сяньюй Тун или не пройдет, я к этому не буду иметь никакого отношения».

И Куай Юйши попросил, чтобы его назначили просматривать работы по «Книге песен». «Пожалуй, на свете найдется не один «почтенный коллега», вроде Сяньюй Туна, — размышлял он между тем. — И если у меня пройдет не он, а какой-нибудь другой старик, получится, что я «от громовержца удрал, а от грома не спасся». Но ничего. Ведь всякий старый опытный ученый отлично знает содержание любой классической книги. А молодежь обычно направляет свои силы только на *«Четверокнижие»; что касается глубины понимания текстов *«Пятикнижия», то тут она слабовата. Я не буду строг в отношении тем, связанных с толкованием положений «Пятикнижия», а буду отбирать именно такие работы, в которых при отсутствии четкого ответа чувствовалось бы определенное дарование. Можно быть уверенным, что написавший такое сочинение — человек молодой».