Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 2

Основной критик «Отечественных записок» В. Г. Белинский постоянно утверждал, что романы Булгарина малохудожественны и что он печатается только ради денег, обвинял Булгарина в самохвальстве и т. д. См., например: [ Белинский В. Г. ] Литературные и журнальные заметки // Отечественные записки. 1843. № 10. Отд. VIII. С. 123–126; [ Он же .] Сочинения Зенеиды Р-вой. СПб., 1843 // Там же. № 11. Отд. V. С. 5. См. также: Рейтблат А. И. Круги по воде, или Большие последствия одного письма Ф. В. Булгарина // Рейтблат А. И. Классика, скандал, Булгарин. М., 2020. С. 177–199.

Булгарин сделал это в марте 1846 г., подав в III отделение посвященную «Отечественным запискам» записку «Социалисм, коммунисм и пантеисм в России, в последнее 25-летие» (см.: Видок Фиглярин. С. 490–499).

В 1‐м примечании к первой части «Воспоминаний» Булгарин привел цитату из этой метрики (на латинском языке).

Булгарин включил в свой фельетон анонимное письмо из Вены с критикой западных иллюстрированных журналов (см.: Ф. Б. Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1845. № 100. 5 мая). В ответ Н. Кукольник писал: «В чем же обвиняют “Иллюстрацию”?.. Прямо и косвенно, изустно и печатно продолжаются эти нападения. При этом случае самые усердные порицатели пишут сами к себе письма из Вены, из Парижа; в азарте бросаются на иностранные иллюстрации; обвиняют их в помещении рисунков с фабрик, магазинов и проч. Так как эти господа вовсе незнакомы с Западом, то и в этих письмах обнаруживают то же незнание, как и во всем, чего они коснутся. Не только немецкие, но английские и французские иллюстрации помещают гравюры и статьи о разных фабриках и магазинах; не только помещают, но и получают деньги на художественные расходы…» (От редакции // Иллюстрация. 1845. Т. 1. № 6. 12 мая. С. 81). Публикацию этого письма Рубини нам разыскать не удалось, но его письма к Булгарину сохранились (ИРЛИ. Ф. 623. № 14), а другое письмо опубликовано (Русская старина. 1901. № 2. С. 407).

Булгарин имеет в виду басню «Хавронья» (Отечественные записки. 1845. № 4).

Предисловие, в котором Булгарин излагал свою версию причин вражды к нему литераторов и критики, было опубликовано в первой части «Воспоминаний».

Имеется в виду, что в этот день еженедельно проходило заседание цензурного комитета.

Имеется в виду И. В. Семенов – секретарь Петербургского цензурного комитета в 1831–1850 гг.

См. примеч. 15.

Аминь ( лат .).

То есть сравнить.

Булгарин ошибочно поставил дату «1845». Письмо относится к началу 1846 г., в нем идет речь о выпуске из типографии второй части «Воспоминаний»; ср. предшествующее письмо. 4 января в «Северной пчеле» сообщалось о выходе из печати второй части «Воспоминаний».

Печатается по: СПбФ АРАН. Ф. 216. Оп. 5. Ед. хр. 93.

Имеется в виду журналист А. В. Старчевский. В 1848–1855 гг. он был вторым редактором журнала «Библиотека для чтения».

Попечитель Петербургского учебного округа и председатель Петербургского цензурного комитета в 1845–1856 гг. М. Н. Мусин-Пушкин в конце 1840‐х – начале 1850‐х гг. находился под влиянием Булгарина. Вот характерный пример. В 1849 г. Я. К. Грот, публикуя перевод «Очерков из финляндских походов» шведского поэта Й. Л. Рунеберга, написал в сопроводительном тексте, что «несколько любопытных эпизодов из этой войны можно найти (к сожалению, не без примеси неточных и неверных показаний) в “Воспоминаниях” Фаддея Булгарина, участвовавшего в походе 1808 года» (С.-Петербургские ведомости. 1849. № 79. 13 апр.). Обиженный Булгарин писал по этому поводу, что делать подобные заявления без доказательств не принято, и находил к тому же массу ошибок и неточностей в комментариях Грота (Заметки, выписки и корреспонденция Ф. Б. // Северная пчела. 1849. № 91. 27 апр.). Грот написал ответ Булгарину и через П. А. Плетнева направил его в «С.-Петербургские ведомости». Плетнев писал Гроту 7 мая: «Очкин [редактор «С.-Петербургских ведомостей»] в ответ на мою записку при отсылке ему статьи твоей против Булгарина написал мне в тот же день, что он ее напечатает в воскресенье, т. е. завтра, 8 мая. При этом он прибавил, что хотя нельзя написать скромнее и основательнее возражений, как написал ты, однако же он не совсем уверен, чтобы цензор Срезневский чего-нибудь не вымарал из статьи твоей по тому обстоятельству, что все цензоры боятся Булгарина, который успел низостями своими приобрести особенное к себе благоволение председателя цензурного комитета Мусина-Пушкина» (Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым. СПб., 1896. Т. 3. С. 429; ответ Грота был опубликован 8 мая в № 101 «Санкт-Петербургских ведомостей»). О влиянии Булгарина на Мусина-Пушкина см. также: Никитенко А. В. Дневник. М., 1955. Т. 1. С. 351.

В опубликованном тексте о Кучаеве ничего не говорится.

Об этом Булгарин писал не раз; см., например: Суворов. СПб., 1843. Ч. 1. С. 55–56.

При публикации шестой части Булгарин столкнулся с серьезными цензурными проблемами. Он писал редактору «Библиотеки для чтения» А. В. Старчевскому 5 мая 1849 г.: «Почтеннейший Алберт (так! – А. Р. ) Викентьевич! Я отдал вчера корректуры попечителю; он обещал вчера же прочитать и сегодня утром отослать к ценсору Срезневскому – но часа, в который отошлет – не означил! Журнал – не почтовая карета, чтоб съехать со двора хоть пустым, лишь бы в срок! Да и что вас гонит? Один день – ничего не значит! Подождите. Съездите сами в полдень к Срезневскому, а я в час пополудни заеду в типографию. Подождем денек. Прошу Вас об этом для пользы журнала. С уважением и преданностью, Ф. Булгарин». По-видимому, Старчевский не внял его просьбе, и Булгарин в тот же день еще раз написал ему: «Милостивый государь Алберт Викентьевич! Вы великий хлопотун, как и должно быть редактору, только хлопочете не там, где должно хлопотать, т. е. стучитесь не у тех дверей. Г-ну Срезневскому угодно было узреть политику там, где ее не бывало. Вчера вечером я отдал попечителю корректурные листы, он обещал в тот же вечер прочесть и сегодня утром возвратить г. Срезневскому. В 3 часа пополудни сегодня я был у г-на Срезневского, и он мне сказал, что корректурных листов от попечителя не получал. В 7 часов вечера я послал письмо к попечителю с просьбою об отсылке корректурных листов г. Срезневскому. Теперь надобно заехать к г. Срезневскому и узнать: получил ли он листы от попечителя, и если не получил, попросить, чтоб завтра утром заехал к попечителю. Вот где надо Вам хлопотать. Я хлопочу – как никогда не хлопотал. Если выпустить книжку без этого окончания “Воспоминаний” – лишить меня 1000 руб. серебром. Забегите к г. Срезневскому. Он и без того хотел заехать к попечителю. С уважением и преданностью, ваш Ф. Булгарин». На следующий день он вновь информировал Старчевского о ходе дел: «Милостивый государь Альберт Викентьевич! Непостижимо, почему попечитель, обещав мне возвратить вчера ценсору листы, – не возвратил. В 7 часов вечера я послал ему письмо. Вероятно, он хочет видеться с г. Срезневским. Г. Срезневский был так ласков вчера, что хотел съездить к попечителю. Попросите его об этом – он не откажет. Дело удивительное. Casus exceptionales! [Исключительный случай! ( лат .)]. Пусть скажут одно: всё ли запрещают или кое-что исключают. Если всё запрещают – нечего делать, печатайте отрывки, если же исключают часть – я в полчаса исправлю. Ради Бога, умолите г. Срезневского, чтобы он как-нибудь кончил с попечителем – и отпустил душу на покаяние. С уважением, преданностью Ф. Булгарин» (ИРЛИ. Ф. 583. Ед. хр. 343. Л. 4, 6, 8). В результате довольно значительная финальная часть текста в журнал не вошла и была опубликована лишь в вышедшем в следующем году отдельном издании.