Теодор Драйзер - Американская трагедия [Трилогия, другая редакция перевода]

Но на следующий вечер девушки, жившие у Ньютонов, Опал Фелис и Олив Поп (утром они не выходили к завтраку, так как накануне поздно вернулись из Фонды, из тех же мест, где Роберта была в субботу), сидя за обеденным столом, встретили вошедшую Роберту веселыми и добродушными, но очень неприятными ей возгласами:

– А, вот и вы! Сразу видно, что побывали в «Звездном парке»! Как вам понравилось танцевать там, мисс Олден? Мы видели вас, а вы нас и не заметили. – И прежде чем Роберта успела придумать какой-нибудь ответ, мисс Фелис прибавила: – Мы старались поймать ваш взгляд, но вы, кажется, никого не видели, кроме вашего кавалера. Могу вас поздравить, вы шикарно танцуете.

Роберта была мало знакома с этими девушками, и к тому же ей не всегда хватало смелости и находчивости, чтобы быстро и ловко отшутиться, выпутаться из неожиданно трудного положения; она вспыхнула и минуту не могла вымолвить ни слова. Ведь она вчера сказала Грейс, что провела весь день у сестры! А Грейс сидела напротив и глядела ей прямо в лицо, приоткрыв рот, точно хотела воскликнуть: «Вот оно что! Танцы! Кавалер!» А на хозяйском месте за столом сидел Джордж Ньютон – тощий, дотошный, любопытный, – и его колючие глаза, тонкий нос и острый подбородок повернулись в сторону Роберты.

Но она быстро поняла, что надо что-то ответить.

– Да, я была там, – сказала она. – Я ездила туда с друзьями сестры.

Она чуть не прибавила: «Мы пробыли там недолго!» – но сдержалась. В эту минуту на помощь ей пришло упорство, унаследованное от матери. В конце концов, почему она не могла поехать в «Звездный парк», если ей захотелось? И какое право имеют Ньютоны, или Грейс, или кто-либо другой требовать у нее отчета? Она живет на свои средства и сама за себя отвечает. Но в то же время она поняла, что уличена во лжи, – и все потому, что она живет здесь, где ее постоянно обо всем расспрашивают и следят за каждым ее шагом.

– Мне кажется, этот молодой человек не из Ликурга, я его здесь не встречала, – с любопытством прибавила мисс Поп.

– Да, он не отсюда, – кратко и холодно сказала Роберта.

Она с ужасом думала, что ее уличили во лжи перед Грейс и та будет возмущена ее скрытностью и изменой их дружбе. Ей хотелось встать из-за стола и уйти, чтобы больше не возвращаться. Но она постаралась сдержать себя и твердо посмотрела в глаза обеим девушкам. Потом вызывающе взглянула на Грейс и мистера Ньютона. Если бы ее продолжали расспрашивать, она назвала бы каких-нибудь выдуманных друзей своего зятя или даже вовсе отказалась бы отвечать. С какой стати!

В тот же вечер ей пришлось убедиться, что такой отказ неизбежен. Как только они после обеда вернулись в свою комнату, Грейс сказала с упреком:

– Ты, кажется, говорила, что была все время у сестры?

– Ну и что же? – вызывающе и даже резко ответила Роберта.

Она не пыталась оправдываться, потому что знала: Грейс только делает вид, будто возмущается ее безнравственным поступком, а на самом деле просто раздражена и обижена тем, что Роберта ускользнула без нее и, значит, пренебрегает ею.

– Ладно, больше тебе не придется лгать мне: можешь ходить без меня куда угодно и видеться с кем угодно. Я больше никуда с тобой не пойду и даже не хочу знать, куда ты ходишь и с кем. Но я не желаю, чтобы ты ставила меня в такое положение перед Джорджем и Мэри. Ты мне говоришь одно, а потом оказывается, это все неправда и ты просто хотела сбежать от меня, а они могут подумать, что я сама лгу им. Я не хочу!

Она была очень обижена, огорчена и рассержена, и Роберта подумала, что теперь ничего не поделаешь, надо уехать отсюда. Грейс прилипчива, как пиявка; у нее нет личной жизни, и она не умеет ее создать. Пока они вместе, Грейс будет требовать, чтобы Роберта посвятила себя ей, делилась с нею каждой своей мыслью, каждым чувством. Но если рассказать ей о Клайде, Грейс будет возмущена и шокирована и, несомненно, начнет упрекать, бранить ее или даже выдаст. Поэтому Роберта сказала только:

– Как хочешь, пожалуйста. Мне все равно. Я и не собираюсь ничего говорить, пока сама не найду нужным.

Из этого ответа Грейс поняла, что Роберта не желает больше дружить с нею и вообще не хочет иметь с нею ничего общего. Она сейчас же встала и вышла из комнаты, прямая как палка, с высоко поднятой головой. А Роберта поняла, что отныне Грейс – ее враг, и ей захотелось оказаться подальше отсюда. Все они тут слишком ограниченные: они никогда не поймут и не допустят ее тайных отношений с Клайдом. А соблюдать тайну ему необходимо – так он объяснил Роберте. Для нее это трудно и даже унизительно, и все же она безмерно дорожит их отношениями. Она любит его, очень любит. И теперь она должна найти какой-то способ оградить себя и его от посторонних взглядов. Надо переехать.

Тут требовалось едва ли не больше мужества и решимости, чем было у Роберты. Как неестественно и даже страшно жить в доме, где тебя никто не знает! Не сочтут ли это странным? Возможно, впоследствии придется объясняться с матерью и сестрой. Но и оставаться здесь после всего, что произошло, тоже невозможно. Грейс и Ньютоны – особенно миссис Ньютон – будут относиться к ней, как ранние пуритане к сестре или брату, уличенным в тяжком грехе. Она танцевала! И тайно! Тут замешан какой-то молодой человек, – поездка к сестре не совсем объясняет его присутствие, а тем более посещение «Звездного парка».

Кроме того, Роберта понимала, что теперь за ней будут тщательно следить, и это, не говоря уж о диктаторском поведении Грейс, конечно, помешает ей встречаться с Клайдом так часто, как она жаждет.

Она провела два дня в тяжком раздумье, посовещалась с Клайдом, – он всей душой был за то, чтобы она немедленно переехала в новую комнату, где она ни от кого не будет зависеть, где никто не будет знать ее и шпионить за ней, – и, получив разрешение уйти на два часа с работы, отправилась на поиски. Она выбрала юго-восточную часть города, – здесь ей, вероятно, не придется сталкиваться с Ньютонами и с теми, кого она у них встречала. После недолгих поисков она нашла то, что ей понравилось: старый кирпичный дом на улице Вязов; тут жил обойщик с женой и двумя дочерьми – одна была портниха, другая еще ходила в школу. Роберте предложили комнату в первом этаже, направо от маленькой передней, с окнами на улицу. Из передней одна дверь вела в большую гостиную, которая отделяла сдающуюся комнату от всей остальной части дома, это позволяло приходить и уходить незаметно. А так как Роберта все еще предполагала встречаться с Клайдом тайно, для нее это было очень важно.

Кроме того, насколько она поняла из беседы с самой миссис Гилпин, хозяева в этом доме были не так строги и назойливо любопытны, как Ньютоны. Миссис Гилпин, полная, опрятная женщина лет пятидесяти, несколько вялая и не слишком сообразительная, сообщила Роберте, что вообще-то она не сдавала комнат и не держала пансионеров, потому что муж и дочь зарабатывают достаточно. Но так как комната рядом с передней совершенно отдельная и всегда пустует, то наконец она, с согласия мужа, решила ее сдать. И ей как раз хотелось впустить жилицу вроде Роберты, а не мужчину, – девушку-работницу, которой удобно было бы столоваться вместе со всей семьей. Миссис Гилпин ничего не спросила ни о родных Роберты, ни о ее знакомствах, а только с интересом поглядывала на нее и, видимо, оставалась довольна; Роберта поняла, что здесь не придерживаются таких строгих правил, как у Ньютонов.