Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

– Я только что заглянул в здание суда,– грит,– искал вас. Надеюсь я не…

– Нет,– грит Мартин,– мы готовы.

Здание суда! Мой глаз и твои карманы, оттянутые золотом и серебром. Недомерок ты долбаный. Поставил нам, называется, выпивку. Чёрта лысого! Вот вам и еврей. Все для номера первого. Ушлый, как сортирная крыса. Сотнягу за пятерик.

– Никому не сболтни,– грит Патриот.

– Простите не понял,– грит он.

– Ну, пошли уже,– грит Мартин, как увидал что тут стаёт фиолетово.– Нам пора.

– Никому на сболтни,– грит Патриот и уж прям-таки криком.– Это секрет!

А долбаный псина проснулся и ну – рычать.

– Пока-пока всем,– грит Мартин.

И он повёл их, как мог побыстрее, Джека Повера и Крофтона, или как там он, и его же между ними, а тот прикидывается будто никак не поймёт ничего, и они, всем кагалом, на эту долбаную коляску.

– Двигай-давай,– грит Мартин вознице.

Дельфин молочнобелый встряс гривою своей и, стоя на позолоченной корме, кормчий распустил под ветром вспузырившийся парус, и вдаль отправился под всеми парусами, косой шпиннакер по левому борту. Множество прекрасных нимф подплыли к правому борту, и к левому и, льня к бокам благородного барка, они сплели свои сияющие формы, как вершит хитроумный колесник, когда прилаживает вкруг маточины колеса равноудалённые спицы, каждая из оных сестра другой, а он обвязывает их внешним ободом и даёт быстроту ногам человеков, когда скачут они на битву, или же состязаются за улыбку прекрасных дам. Точно так же и они приблизились и расположились, эти поспешливые нимфы, неумирающие сестры. И смеялись они, резвясь в кругу своей пены: и барк рассекал волны.

Ну, е-бо, я как раз оторвался от кружки, когда гляжу Патриот подхватился и валит на выход, пыхтит и отсапывается водянкой, да ещё клянёт его бранью Кромвеля "звон, кол, двор", по-ирландски, брыжжет слюной и руганью, а Джо и малой Альф вкруг него, как гномики, хотят утихомирить.

– Пустите меня,– грит он. И, е-бо, доволакивается до дверей, а они его держат и он орет:

– Троекратно ура Израилю!

Вуй! Да сядь ты на парламентскую часть своей задницы, Христа ради, и не устраивай из себя публичную выставку. Исусе, вечно тута какой-нибудь долбаный клоун всхороводит дым столбом из-за долбаного ничего. Е-бо, у тебя прям портвейн в потрохах скисает, вот и всё.

А все оборванцы и задрипанки нации собрались под дверью, и Мартин говорит вознице трогать, а Патриот ревёт, а Альф и Джо его зашикивают, а он на своем коньке насчёт евреев, а зеваки кричат, чтоб речь толкнул, а Джек Повер старается усадить того в коляске и не дрыгать долбаной челюстью, а какой-то зевака с бельмом на глазу зачинает петь "Провали ли б все евреи на луну-ну-ну" , а какая-то задрипанка вопит:

– Эй, мистер у тебя матня расстегнута, мистер!

А он грит:

– Мендельсон был еврей и Карл Маркс, и Меркаданте, и Спиноза. И Спаситель тоже еврей был, и папа его еврей. Ваш Бог.

– У него отца не было,– грит Мартин.– И довольно. Поезжай.

– Чей Бог?– грит Патриот.

– Ладно, дядя его был еврей,– грит он.– Ваш Бог был еврей. Христос был еврей, как и я.

Е-бо, Патриот враз рванул обратно в зал.

– Клянусь Исусом,– грит,– я этому долбаному евреину череп развалю. Я ему покажу, как марать святое имя! А ну, сюда мне эту печенную коробку.

– Стой! Стой!– грит Джо.

Большое и прочувствованное скопление друзей и знакомых со всего метрополиса и из пригородов Дублина собралось в своем многотысячьи попрощаться с агьязогос урам Липоти Виреж, до недавних пор подвизавшегося у г. г. Александер Том, печатники Его Величества, по случаю его отбытия в отдалённый край Щажарминчброюгуляш (Луг Журчащий Вод). Церемония, проходившая с большой помпой, отличалась самой тёплой сердечностью. Расписной свиток древнего ирландского пергамента – изделие ирландских художников, был преподнесен выдающемуся феноменологу от лица большей части населения и впридачу подарен серебряный бочонок, со вкусом выполненый в стиле древнего кельтского орнамента, работа, в которой отразились достоинства изготовителей, г. г. Джекоб agus Джекоб.

Отбывающий гость удостоился сердечной овации, многие из присутствующих заметно растрогались, когда отборный оркестр ирландских духовых грянул хорошо известный мотив ВОЗВРАЩАЙСЯ В ЭЙРИН, а за ним сразу же последовал МАРШ РАКОЦИ. Дегтярные бочонки и костры были зажжены вдоль береговой линии всех четырёх морей, на вершине горы Тёрн, Трехскального Холма и Сахарной Головы, Вопящей Башки, на горах Морна, Гелвея и на пиках Окс и Донегал, и Шперрин, на холмах Наглса и Бограга, и Коннемара, на кряжах М'Джилликади, Слив Оти, Слив Бернаг и Слив Цвет.

Под крики "ура!", потрясавшие небеса, и под ответные "ура!", которыми откликнулись рьяные приверженцы, густо столпившиеся на отдалённых Кембрианских и Каледонских взгорьях, мастодонтоподобный прогулочный корабль медленно отошёл, осыпаемый заключительным салютом цветочного воздаяния от представительниц прекрасного пола, явившихся в громадном количестве, покуда корабль продвигался вниз по реке, с эскортом флотилии барж, флаги на конторе Балластонадзора и на Таможне были приспущены, отдавая салют, как и флаги на электростанции, у Голубятни: Visszontlatastra, Kedves baraton! Visszontlatastra! Покинул, но не забыт.

Е-бо, его б и дьявол не остановил, как ухватил-таки жестянку и выскочил наружу, а малой Альф висит у него на локте, а он вопит, как свинья проткнутая, ну, чем тебе не долбаный спектакль в королевском театре.

– Где он, я его кончу!

А Нед и Дж. Дж. парализованы смехом.

– Долбаные войны,– грю,– я всё ж таки за последнюю заповедь.

Но тут уж вознице посчастливилось развернуть клячук и – покатили.

– Брось, Патриот,– грит Джо,– прекрати.

Е-бо, он отвёл руку и метнул с размаху. Бог смилостивился, что у него глаза были залиты, не то б он сделал из него покойника. Е-бо, он чуть не докинул до графства Лонгфорд. Долбаная кляча напугалась, а старый псина следом за коляской, как долбаный чертяка, а люди вопят, хохочут и старая жестянка дребезжит по улице.

Катастрофа была мгновенной и сопровождалась ужасающими последствиями. Обсерватория Дансинка зарегистрировала в общей сложности одиннадцать толчков и все пятибальные, по шкале Мерчелли, столь рекордного размаха сейсмические встряски на нашем острове не достигали со времени землетрясения 1534 года, года восстания Шёлкового Томаса.

Эпицентр, предположительно, находился в той части столицы, которую составляет округ Гостиничной Пристани и приход Святого Михана, покрывая поверхность в сорок один акр, две сотки и один квадратный локоть. Все многоэтажные жилые дома в окресностях дворца правосудия разрушены, а само это благородное здание, в котором в момент катастрофы велись важные юридические дебаты, представляет собой буквально груду развалин, под которыми, надо полагать, все присутствовавшие на тот момент остались похоронены заживо. По свидетельствам очевидцев, сейсмические волны сопровождались резким атмосферным завихрением циклонного характера. Головной убор принадлежавший, как теперь выяснилось, клерку короны и мирового м-ру Джорджу Фотреллу, и шелковый зонт с золотой ручкой и выгравированными инициалами, гербом и номером дома эрудита и почтенного председателя квартальной сессии сэра Фредерика Фалкинера, регистратора Дублина, были обнаружены поисковыми партиями в отдалённых районах острова: первая на третьей базальтовой гряде Спуска Великана, второй вонзённым на глубину в один фут и три дюйма, на песчаном пляже залива Дырокрыт у пологого мыса Кинсейл, соответственно. Другие очевидцы присягают, что наблюдали раскаленный объект громадных размеров, пронёсшийся в атмосфере с ужасающей скоростью по траектории направленной к западу-юго-западу.