Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

Послания соболезнования и сочувствия ежечасно поступают изо всех уголков разных континетов и верховный священослужитель милостиво соизволил повелеть, чтобы специальная missa pro defunctis было одновременно торжественно отслужена ординариями любой и каждой кафедральной церкви во всех епископальных диоцезах, подлежащих духовной власти Святого Престола, об упокоении душ верующих, что так нежданно были призваны от нас. Проведение спасательных работ, приборка исковерканных людских останков и т. д. было доверено г. г. Майкл Мид и Сын, Большая Брунсвик-Стрит, и г. г. Т. Дж. Мартин, Северная Стена 77, 78, 79 и 80, при содействии личного состава и офицеров полка легкой инфатерии герцога Корнуэльского, под общим командованием контр-адмирала Его королеского Величества, досточтимого сэра Геркулеса Ганнибала абеас Корпус Андерсона, Р. П., Р. К., Р. К. Б., Ч. П., М. С., Б. М., О. В. С., О. Г. Ш., М. П. О., Ч. К. И. А., Б. Л., Док. Муз., Г. П. Л., П. Д. К. Т., П .О. К. И., П. К. С. П. И., и П. К. С. С. И.

Такого ты во всю переднюю жизнь не видал. Е-бо, если б этот лотерейный билет шмякнул его по чердаку, уж он попомнил бы эти скачки на Золотой Кубок, так и знай, но, е-бо, тогда б Патриота повязали за нападение с избиением, а Джо за пособничество и подстрекательство. Возница спас ему жизнь, что погнал вскачь. Так же точно, как что Бог сотворил Моисея. А? Исусе, точно, что спас. И он пустил залп проклятий ему вдогонку.

– Я пришиб его,– грит,– или как?

И кричит долбаному псу:

– Взять его Герри! Взять его, малыш!

И, напоследок, мы увидели как долбаная коляска свернула за угол и старая овечья морда на ней руками машет, а долбаная дворняга метёт следом, аж уши за спиной полощутся, чтоб разодрать его на долбаные части. Сотню за пять! Исусе, он содрал с него сколько причитается, я те отвечаю.

Когда ж, о диво, разлилось вкруг всех их великое сияние и узрели они колесницу, где Он стоял, возносясь к небесам. И узрели они его в колеснице, облаченного сиянием славы, в одеждах блистающих подобно солнцу, ясных как луна и грозных, ибо не смели они взглянуть на него. И дошёл голос с небес, воззвавший: ИЛИА! ИЛИА! И ответил он громким криком : АББА! АДОНАИ! И узрели они Его также Его, бен Цвейт Илию, средь облак из ангелов, возносимого к славе осиянной, под углом в сорок пять градусов над трактиром Донахью на Малой Грин-Стрит, как взброс с лопаты.

Летний вечер постепенно охватывал мир своим таинственным объятием. Далеко на западе садилось солнце и последний отблеск столь быстролётного дня любовно длился над морем и над прибрежным пляжем, над горделивой вершиной старого милого Тёрна, извечного опекуна вод залива, над зеленью утёсов вдоль берега у Сэндикова и (пусть в заключение, но столь же значимо) над мирным храмом, откуда порой изливались в вечернюю тишь звуки молитвы к той, чьё чистое сияние являет вечный маяк в бушующем сердце человека – к Марии, путеводной звезде.

Три подружки сидели на камнях, наслаждаясь картиной вечера и свежим, но не промозглым воздухом. Давно уж и довольно часто хотелось им прийти сюда, в излюбленный их уголок и, близ искристых взблесков волн, всласть поболтать, обсуждая чисто женские дела и вопросы. Кисси Кэфри и Эди Бодмен с младенцем в колясочке, а также Томми и Джеки Кэфри – два кудрявоголовых мальчугана в матросских костюмчиках и в одинаковых шапочках, где печатными буквами значилось БЕЛАЙСЛ: К.Е.В. Ведь Томми и Джеки близнецы, которым всего-то четыре года отроду, причём весьма шумливые и избалованные близнецы, хотя, вобщем, премилые крохи с весёлыми смеющими личиками – просто прелесть. Вот они и возились в песке со своими лопатками и ведёрками, строя крепости, как заведено у детишек, либо бегали за своим большущим многоцветным мячом, полные счастья, как долгий ясный день. А Эди Бодмен покатывала туда-сюда колясочку с младенцем-ангелочком и этот юный джентельмен прямо-таки захлёбывался от восторга. Ему исполнилось всего одиннадцать месяцев и девять дней. Но этот, совсем ещё малюсенький пупсик, начинал уже лепетать свои первые младенческие слова.

Кисси Кэфри склонилась над ним: пощекотать его пухленькие щёчки и прелестную ямочку на подбородке.

– Ну-ка, малыш,– сказала Кисси Кэфри.– Скажи-ка нам, хорошо-прехорошо. "Я хочу водички."

И крохотулька пролепетал за нею:

– А аньк аньк абонь.

Кисси Кэфри немножко потискала ребёночка, уж очень она любит малышат, и столько у неё с ними терпения, вон Томми Кэфри, например, нипочём не заставишь принять касторовое масло, покуда она, Кисси Кэфри, не возьмёт его за нос и не пообещает ему хрусткую горбушку от буханки чёрного, намазаную золотистым повидлом. Просто мастерица найти к ним подход эта девушка! Но и ребёночек в коляске, ах! – просто золотко и загляденье в его новых цветастых ползунках. Так что всякие там порченые красотки, вроде Флоры МакФлинси, не идут ни в какое сравнение с Кисси Кэфри. Не сыскать другой такой чистосердечной девушки на свете, с неизменной улыбкой в её цыганистых глазах и весёлым словцом на алых, словно спелая вишня, губках – что за прелесть эта девушка! Вон и Эди Бодмен рассмеялась на забавный лепет своего братика.

Но в этот момент между мастером Томми и мастером Джеки случилось маленькое разногласие. Мальчишки есть мальчишки, и наши двое близнецов не составляют исключения из этого золотого правила. Яблоком раздора послужила одна из песчаных крепостей, которую выстроил мастер Джеки, а мастер Томми чуть было не испортил, намереваясь архитектурно дополнить парадной дверью, как у башни Мартелло. Но если мастер Джеки был упрям, то мастер Томми тоже не подарок и, согласно пословице, что для каждого малыша-ирландца дом это его крепость, он дал отпор назойливому сопернику да так, что посягнувший крепко пострадал и (ах, какая жалость!) вожделенная крепость тоже. Нечего и говорить, что вопли расстроенного мастера Томми привлекли внимание подружек.

– Поди-ка сюда, Томми,– повелительно окликнула его сестра.– Сию минуту! А тебе, Джеки, стыдно толкать бедняжку Томми в грязный песок. Ну, погоди – схлопочешь ты у меня.

Непролитые слёзы туманили глаза мастера Томми, когда он приблизился на её зов, потому что слово старшей сестры было законом для близнецов. И весь его вид казался таким жалким после стрясшегося злоключения. А шапочка маленького военного моряка, и неназываемые части туалета были все в песке. Но Кисси просто волшебница, если надо загладить мелкие неприятности жизни, и вот уже на его нарядном костюмчике не видно ни песчинки. Однако, синие глаза всё ещё полны жгучих слёз, что готовы вот-вот пролиться, и она, сцеловывая обиду, погрозила рукой мастеру Джеки, виновнику, да ещё сказала, что доберётся до него, и глаза её при этом грозно приплясывали.