Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

Он показал на пару лиц, заглядывающих из-за дверного косяка.– Вон тот, сэр.

– Пошёл прочь,– отрывисто сказал профессор Макью.

Он подтолкнул мальчишку и захлопнул дверь. Дж. Дж. О'Моллой переворачивал листы подшивки, бормоча, ища:

– Продолжение на странице шесть, четвертая колонка.

– Да… из ВЕЧЕРНЕГО ТЕЛЕГРАФА,– говорил м-р Цвейт по телефону внутреннего кабинета.– А, хозяин? Да, ТЕЛЕГРАФ… Куда?.. Ага! Где аукцион?.. Ага! Ясно… Хорошо. Перехвачу его там.

ПРОИЗОШЛО СТОЛКНОВЕНИЕ

Телефон звякнул отбой и он положил трубку. Входя ускоренным шагом, он ткнулся в Лениена, что распрямлялся со вторым листком.

– Pardon monsier ,– выговорил Лениен, на секунду ухватившись за него и строя гримасу.

– Это я виноват,– сказал м-р Цвейт, выдерживая захват.– Вы не ушиблись? Я спешу.

– Колено,– сказал Лениен.

Он скорчил рожицу и тонко поскулил, потирая колено.

– Отложение anno Domini .

– Простите,– сказал м-р Цвейт.

Он прошёл к двери и, удерживая её нараспах, приостановился. Дж. Дж. О'Моллой перешлёпнул тяжёлые страницы. Спор пары пронзительных голосов, звук губной гармошки, отдавались гулким эхом в голом вестибюле, расходясь от усевшихся на ступенях мальчишек-газетчиков:

ЦВЕЙТ ОТБЫЛ

– Я только сбегаю на Бачлор-Стрит,– сказал м-р Цвейт,– насчёт этой рекламы Ключчи. Говорят, он пошёл к Дилону.– Секунды две он в нерешительности поглядывал на их лица.

Редактор, который, подперев ладонью голову, прислонился было к каминной доске вдруг широко простёр руку.

– В путь!– сказал он.– Весь мир перед тобою.

– Я мигом,– проговорил м-р Цвейт, спеша за дверь.

Дж. Дж. О'Моллой взял листки из рук Лениена и прочёл, держа их по раздельности, без замечаний.

– Он выбьет эту рекламу,– сказал профессор, глядя сквозь свои чёрнооправные очки поверх занавески.– Полюбуйтесь, эти юные прохвосты рванули за ним галопом.

– Где? Покажь!– воскликнул Лениен, подбегая к окну.

УЛИЧНЫЙ КОРТЕЖ

Оба поулыбались поверх занавески на цепочку мальчишек-газетчиков, вприпрыжку мчавшихся за м-ром Цвейтом, последним выписывал белые зигзаги взвихренный хвост воздушного змея в белых бантиках.

– Увязались поскрёбыши,– сказал Лениен,– умора. О, мой нижний рёбр! Один в один съобезьянничали походку его плоских клешней. Ушлые малявки. На ходу подмётки срежут.

Он прошёлся в карикатурно ускоренной мазурке, шаркая, мимо камина к Дж. Дж. О'Моллою, который вложил листки в его приемлющую руку.

– Что такое?– сказал Майлз Крофорд, вздрогнув.– Куда делись те двое?

– Кто?– спросил, оборачиваясь професор.– Подались в ОВАЛ выпить. Там Пэдди Хупер и Джекоб Холлом. Приехал вчера вечером.

– Так идём же,– сказал Майлз Крофорд.– Где моя шляпа?

Он порывисто прошагал в кабинет, раздвигая разрез пиджака, звякая ключами в заднем кармане. Потом они забряцали в воздухе и о дерево, покуда запирал ящик своего стола.

– Он уже здорово поддатый,– сказал профессор Макью тихим голосом.

– Кажется, да,– сказал Дж. Дж. О'Моллой, вынимая портсигар, и добубнил задумчиво,– но не всегда бывает так, как кажется. Кому спичек не жалко?

ТРУБКА МИРА

Он предложил профессору сигарету и сам взял одну. Лениен мигом зажёг спичку и поднёс к их сигаретам по очереди.

Дж. Дж. О'Моллой открыл свой портсигар опять и предложил ему.

– Мерсибо,– сказал Лениен, беря.

Редактор вышел из внутреннего кабинета, соломенная шляпа набекренилась поперёк лоб. Устремив палец на профессора Макью, он распевно продекламировал.

Профессор ухмыльнулся, стиснув длинные губы.

– Э? Твоя долбаная древнеримская империя?– сказал Майлз Крофорд.

Он взял сигарету из раскрытого портсигара. Лениен с быстрой грацией поднёс огонёк и проговорил:

– Прошу тишины, есть свеженькая загадка.

– Imperium romanum ,– произнес Дж. Дж. О'Моллой нежно.– Звучит куда благородней, чем британская. Само слово, почему-то, напоминает сало на огне.

Майлз Крофорд яростно выдул к потолку свою первую затяжку.

– Конечно,– сказал он.– А мы и есть это самое сало. Вы и я как раз и есть это сало на огне. Без малейшего шанса слепить снежок в аду.

ВЕЛИЧИЕ БЫЛОГО РИМА

– Одну минуту,– сказал профессор Макью, взводя две тихие, нацеленые что-то закогтить, ладони.– Не будем обманываться словами, звучанием слов. Помыслим о Риме, имперском, империальном, императивном.

В паузе его красноречивые руки выдвинулись из потёртых засаленных манжет:

– Какой была их цивилизация? Обширной, не спорю: но отвратной. Клоака: выгребные ямы. Евреи, оказавшись в пустыне или на вершине горы, говорили: вот мы куда попали. Воздвигнем же алтарь Иегове . А римлянин, как и англичанин, идущий по его стопам, на всякий новый берег, куда только ступала его нога (на нашем он, всё ж таки, не побывал), приносил лишь свою клоакоманию. Он озирался в своей тоге и говорил: вот мы куда попали. Соорудим же ватер-клозет .

– И сооружали,– сказал Лениен.– А наши древние предки, как читаем в первой главе у Гинеса, имели склонность к проточному ручью.

– Они были джентельмены от природы,– пробормотал Дж. Дж. О'Моллой.– Но нам осталось римское право.

– И Понтий Пилат, пророк его,– подхватил профессор Макью.

– Знаете анекдот про барона Полза?– спросил Дж. Дж. О'Моллой.– Дело было на банкете королевского университета. Все шло без сучка…

– Сперва моя загадка,– сказал Лениен.– Готовы?

М-р О'Мэден Берк, высокий в просторно-сером твиде, вошел из вестибюля, за ним Стефен Дедалус, снимая шляпу на входе.

– Entrez, mes enfants! – воскликнул Лениен.

– Я сопровождаю просителя,– произнес м-р О'Мэден Берк мелодично.– Юность ведомая Опытом посещает Знаменитость.

– Приветствую,– сказал редактор, протягивая руку.– Заходите. Ваш предок только что вышел.

???

Лениен обратился ко всем:

– Тихо! Какую оперу поминают пацаны перед набегом на птичьи гнезда? Подумайте, взвестьте, догадайтесь, ответьте.

Стефен подал странички печатного текста, показывая на заголовок и подпись.

– Кто?– спросил редактор.– Край оборван.

– М-р Гаррет Дизи,– сказал Стефен.

– Этот старый мудозвон,– сказал редактор.– Кто это оторвал? Иль так уж здорово прикрутило?

– Добрый день, Стефен,– сказал профессор, подходя заглянуть им через плечи.– Ящур? Ног и рта? Ты увлёкся…

Быколюбивый бард.

– Добрый день, сэр,– ответил Стефен, краснея.– Письмо не моё, м-р Гаррет Дизи просил…