Юрий Рытхэу - Сон в начале тумана

– Это их дело, – уклончиво ответил Ильмоч. – Не беспокойся. Для Тынарахтыны у меня есть еще один сын. Уж он-то справится с ней, не то что этот сопляк Нотавье!

Бородатые шумно вошли в чоттагин.

Орво велел поставить чайник и котел с мясом.

Бородатые расселись вокруг коротконогого столика. Они ели с большой жадностью, громко чавкали и переговаривались между собой. Оружие положили на колени, и это сразу же не понравилось Орво, который привык к тому, что охотник, войдя в жилище, ставит свой винчестер к стенке и не прикасается к нему, пока снова не выходит на волю.

Тынарахтына забилась в дальний угол чоттагина и со страхом наблюдала за трапезой бородатых.

– Ты не бойся! – еще раз покровительственно повторил Ильмоч, обращаясь к Орво. – Я им сказал, что ты стал главой Совета по принуждению, а не по собственной воле. И все, что тут затевали большевики, все они силой делали.

– Не совсем это так, – возразил Орво. – Люди меня выбирали, и школу строили сообща.

– Школу мы сожжем, – важно заявил Ильмоч. – Один пепел останется, а значки выветрятся из мальчишеских голов. Антону будет смерть. Все равно большевики бегут с нашей земли. Бычков и Рудых удрали в Америку, а те, кто взамен них приехал в Уэлен, никакой силы не имеют. У них только маленькие короткие ружьеца, которые не могут бить на большие расстояния.

Тынарахтына бочком пробиралась к выходу из яранги. Она миновала очаг и тут с ужасом почувствовала на себе жадный взгляд одного из бородатых мужчин. Он поднял большие мохнатые брови и, громко рыгнув, сказал:

– К-красотка!

Тынарахтына схватила чайник и подошла к столику.

– Хоть ты и отвергла моего сына, – наставительно сказал ей Ильмоч, – однако тебе все же придется стать моей невесткой. Скоро ты овдовеешь, и на место твоего учителя придет мой младший сын.

Тынарахтына молча кивнула и разлила густой чай по чашкам.

То ли Орво понял намерение Тынарахтыны, то ли надеялся, что дочь поймет, но он, стараясь выглядеть совершенно спокойным, сказал:

– Сходи в ярангу Армоля, может, найдется дурная веселящая вода, чтобы угостить дорогих гостей.

– Бегу, атэ, – встрепенулась Тынарахтына и мигом очутилась за порогом.

Чувствуя на спине озноб, Она схватила маленькую одноместную байдару, двухлопастное весло и со всех ног кинулась к берегу.

Едва не опрокинув неустойчивое суденышко, Тынарахтына со всех сил стала грести от берега, всматриваясь в морскую даль, стараясь увидеть возвращающиеся суда.

Джон подстрелил старого моржа; мясо у него жесткое, но шкура толстая, большая. Зверя разделали прямо в воде, под истошный крик стаи чаек, слетевшейся на требуху. Погрузили мясо, шкуру с головой и направились к берегу.

Медленно плыла байдара. Охотники разговаривали, а носовые уже отложили оружие и лишь изредка посматривали на спокойную водную поверхность. Узкая полоска низкого берега, окаймленная с двух сторон высокими мысами, медленно приближалась.

– Кто-то плывет к нам навстречу, – крикнул с носа Гуват.

Все повернули голову и заметили маленькую байдару. Гребец отчаянно размахивал двухлопастным веслом, словно кто-то гнался за ним.

– Неужто Орво вышел порыбачить? – предположил Тнарат, прикладывая к глазам ладонь. Вода отсвечивала бликами, и трудно было разглядеть человека в байдаре.

– Если он рыбачит, то почему так торопится? – резонно заметил Гуват, жуя толстыми губами, испачканными в моржовой крови. Он ел моржовую сырую печенку.

– Что-то случилось! – предположил Джон. – Не может старик просто так выйти в море да еще с такой скоростью грести.

– Это не Орво! – крикнул Гуват, вытирая губы. – Это женщина в байдаре!

– Кто это может быть? – спросил Джон, и вдруг сердце его заныло в тревоге. А вдруг что-то случилось с детьми, и Пыльмау пустилась навстречу, чтобы предупредить? Но у них нет маленькой байдары. Она есть у Орво. Но почему бы Пыльмау не попросить суденышко у старика? Или с лежбищем что-то случилось? Тогда почему в байдаре женщина?

Антон перебрался на нос и встал рядом с Гуватом.

– Это же Танька! – вдруг воскликнул он. – Тынарахтына! – добавил уже по-чукотски. – И что же ей взбрело на ум?

– Это не равноправие, – осуждающе заметил Гуват.

Тынарахтына перестала грести и, размахивая руками, что-то закричала. Можно было понять, что она просит повернуть обратно байдару и не приближаться к берегу.

– Словно отгоняет нас, – медленно проговорил Тнарат. – Что-то стряслось в Энмыне.

– Беда пришла в Энмын! – наконец разобрали слова сидящие в байдаре. – Пришли бородатые русские, слуги Солнечного Владыки!

Новость была невероятна. Гуват усомнился даже, в здравом ли уме женщина, и вслух сказал:

– Тронулась, что ли?

Тынарахтына уцепилась за борт байдары:

– Ильмоч привез бородатых мужчин с ружьями! Говорит, что это слуги русского царя и пришли на нашу землю, чтобы выгнать большевиков! Хотят застрелить Антона!

– За что? – недоуменно спросил Гуват.

– За то, что он большевик! – ответила Тынарахтына.

– Не может быть! – пожал плечами Гуват. – Разве русские за это убивают?

– Друзья, – сказал Антон, едва сдерживая волнение. – Наверное, это остатки банды белогвардейского атамана Бочкарева. Это значит, что Колчака из Сибири выперли, гонят белогвардейцев с Дальнего Востока, и они бегут во все стороны, даже на Чукотку.

Джон слушал Антона, но все его мысли были уже на берегу, где остались Пыльмау и дети. Пощадят ли русские его семью?

– Надо быстрее плыть к берегу! – сказал он.

– Нет! – закричала Тынарахтына и вцепилась в мужа. – Они застрелят Антона, как нерпу!

– Но там остались наши дети и женщины, – возразил Тнарат.

Антон осторожно отцепил пальцы жены.

– Плывем к берегу. Не думаю, чтобы они открыли огонь с берега.

– А ты на всякий случай, – спокойно посоветовал Тнарат, – садись в байдару и плыви на мыс.

– И я с тобой! – поспешно сказала Тынарахтына.

– Байдара двоих не выдержит, – заметил Гуват.

– Тогда плыви один, а я пойду по берегу, – решила Тынарахтына.

Антон осторожно перебрался в байдару и взял направление на высокий Восточный мыс.

Первым заметил неладное Ильмоч. Он пристально посмотрел в глаза Орво и тихо спросил:

– Почему так долго нет твоей дочери?

– Армоль далеко прячет дурную веселящую воду. Наверное, не могут найти, – стараясь быть спокойным, ответил Орво.

– Ты лжешь! – выкрикнул Ильмоч и выхватил из-за пояса нож.

Орво отпрянул. Но Ильмоч успел схватить его за рукав камлейки и притянул к себе, приставив кончик ножа к дряблой жилистой шее.

– Скажи, куда ты послал свою дочь? – закричал Ильмоч.

Встревоженные белогвардейцы схватились за ружья, и четыре ствола уставились на Орво. Лица русских перекосились от ярости и страха.