Игорь Веселов - Нестрогое соотношение сердца, души и родства

Говоря иначе, ею в небольшой плюс записалось лишь неплохая, пока, денежная состоятельность Шатрова, а в огромный минус его, когда-то, загульный образ жизни, прежде всего, выраженный в пристрастии к вину и к бабам. И пусть в тёщиных подобных фантазиях многое страдало преувеличением переубеждать эту даму, что я значительно лучше, чем она думает, никогда не считал нужным.

В этом смысле моя благоверная существенно умнее своей матери, поскольку по характеру скорее восточная женщина. И, в принципе, до определённого времени, мы вполне ладили с ней. Но стоило мужу перейти в другое измерение миросозерцательности, поступков и настроения, так сразу они почти союзники с тёщей.

Тесть – Михаил Семёнович Вайнблат отличный мужик и сибарит, по профессии зубной техник с еврейской лояльностью ко всему вокруг. Одновременно человек железной воли и высокой порядочности. Вот с ним зятю повезло. Даже сейчас общение с никогда неунывающим стариком будет менее всего подбешивать того, к кому явились (это про себя).

Оба из Вайнблатов давно уже на пенсии, но их жизненному темпераменту позавидует любой молодой сетевой маркетолог.

И чуть ли не с порога Маргарита Семёновна (или по внуку – Марго) начинает зудеть:

– Что, Александр Васильевич (полным именем называюсь, когда она желает уязвить), всё почиваешь на незаслуженных лаврах. Может тебе пора бы вернуться в нормальное состояние? И давай, наш дорогуша, поменьше алкоголя и житья этаким отшельником. Подумай, наконец, о родных людях (о ком – намёк?)

– Вы для чего пришли? Нравоучения снова зачитать решили? – градус к полудню выпитого начинает растворяться в злых эмоциях к этой семидесятилетней тётке.

– Будет вам бодаться, – примирителен тон тестя, оперативно вынимающего на кухне, из пакетов, принесённое, – лучше давайте отобедаем и обсудим – как кому быть. Без Маши и Ромки. Им незачем пока присутствовать.

Тут я понял – их нынешний, без звонка визит будет что-то итожить.

Впрочем, чему удивляться. Они и ранее, всегда ещё до случившейся со мной метаморфозы, после рейса Москва – Монреаль, с единственным зятем разговаривали в режиме злого и доброго следователей.

И все двадцать три года брака с Марией мне приходится перед ними всячески отстаивать свою независимость как главы семьи. Но даже заработанный мною приличный достаток так и не позволил достаточно дистанцироваться, прежде всего, от назойливости Марго, касаемо любой бытовой мелочи Шатровых.

Наверное, сам допустил такое, а теперь вот буду вынужден молчаливо внимать её советам и «дружеским» порицаниям за тот образ жизни, который стал вести.

В предвкушении подобного настроение заметно ухудшилось. Явно не обойдётся и без насмешливых вопросов относительно того исландца – двойника, увиденного мною вчера по «ящику». Уверен – жена уже успела сообщить родителям о, как сама назвала, «приступе галлюцинации от постоянного употребления горячительных напитков».

– Уважаемый наш зять, виски можно пить и одному, а вот вино желательно с «рокфором», – пытается язвить Маргарита Семёновна.

А теперь за подвальным красным сухим сорта «Кьянти», которое так уважает тёща, делаются попытки ввести хозяина стола в ситуацию нелепых, на его взгляд, оправданий.

______________________________//______________________________

Припёрлись эти, кто в прихожей оттирают меня ногой, когда я пробую приласкаться.

Сегодня, почему-то, они особенно ругаются с моим Шуриком, а тот весь красный лицом. Обидно за него. А старые двое, судя по всему, и не спешат униматься.

Дай-ка залаю на бесхвостых гостей – надо же защитить своего господина. Получилось – раз он никак не отреагировал, а те враз замолчали.

И вот старуха по-дружески протягивает ладонь с куском колбасы. Но не на ту напали – вместо того, чтобы с благодарностью взять угощение, решаюсь цапнуть её за палец.

То-то начался такой переполох, что, испугавшись, стремглав забилась в узкую щель между диваном и стеной. А нечего доставать моего хозяина.

Нюхом узнаю, что прокусила до крови, а по визгливой интонации – она требует наказать Жулю. Но никто не откликается.

Потом были недолгие причитания гостьи, острый запах йода, успокаивающий голос старика, и уже тихий разговор.

Через какое-то время все ушли. И когда Шурик вернулся, встречала у дверей. Потрепал за холку и чему-то негромко рассмеялся. От колотящегося сердца отлегло.

_________________________________________________________________

Бытие

11.1. На всей земле был один язык и одно наречие;

_________________________________________________________________

Неочевидное «уравнение».

Правда

Ложь

= Иносказательность

______________________________//__________________________________

Необходимо под каким-то предлогом заставить Сашу обратиться к психиатру, на худой конец, хотя бы, пусть побеседует с психологом.

Попробовала это сделать через своих родителей – только всё в пустую. Он по-прежнему себя считает адекватным и лишь сердится, когда кто-то из взрослых родных поднимает эту тему.

А ещё тот чёртов «исландец» трёхдневной давности, чтоб ему пусто было. На нём, этом фантоме, мне кажется, и достигнута точка невозврата к прежнему Александру Шатрову. Ведь в момент восторженного бреда мужа в стиле коротенькой повторяющейся исландской саги, я осознала его окончательную зомбированность.

Да, давно увлекался этой страной, много знал и читал о ней, но при всей своей возможности ему так и не сподобилось побывать там. То не хочет ехать туда без меня, то просто, якобы, не складывалось по времени. А сейчас, словно слетел с катушек и заболел навязчивой идеей срочно оказаться в том месте.

Последний прилёт из заграницы и так «волшебным» образом превратил супруга в кардинально другую личность. И тут ко всему прочему добавляется эпизод с неким Йоном из телевизора, который полностью уводит отца моего ребёнка в беспредельные дали человеческого маразма.

Он и Ромке уже успел надоесть за выходные, делясь с ним впечатлениями о своём «викинге – близнеце».

Как мне быть дальше? К чему всё катится? Моя тревога за судьбу нашей семьи постепенно сменяется безотчётным страхом. И сны мои становятся чёрно-белыми и липкими от пота, когда, вдруг, просыпаюсь посреди ночи.

_________________________________//________________________________

Сам я интернатский. Кто мои родители – не в курсе. Согласно легенде подбросили меня летним поздним вечером к одинокому туристическому шалашу из брезента, где находилась молодая студенческая пара. Совсем недалеко от города.

Отсюда и фамилию Шатров (Палаткин, видимо, кто-то решил, что не звучит), дали в Доме малютки. Имя с отчеством, как рассказали, придумали там же. А раз Александр Васильевич, то значит без лишних фантазий (впрочем, как Суворова).