Оскар Лутс - Осень

— Слышать-то я слышала, но, если я вам скажу, то пусть это действительно останется между нами, не хочется, чтобы Антс подумал, будто я стараюсь вперед него забежать.

— Нет, нет, видит Бог! Уж я-то не скажу ему ни словечка до того, как он сам назовет цену. В этом вы можете совершенно не сомневаться.

— Он говорил о шестистах тысячах…

— Как? Шестьсот тысяч?! — Кийр разом сникает и в ужасе смотрит в лицо пихлакаской хозяйки, его мысли о румянце и ямочках на щеках женщины мгновенно улетучиваются. Теперь бедняга видит перед собой судью, объявившего ему смертный приговор. — Шестьсот тысяч! — Он громко охает, роняя голову на руку.

— Тише, тише! Он же в передней комнате, услышит.

— Ах да! — Кийр испуганно оглядывается на дверь. Затем произносит еще раз, но уже шепотом: — Шестьсот тысяч! Ой, таких денег у меня никак нет.

— Может быть, он уступит, если поторгуетесь. И часть суммы можно заплатить в рассрочку; оформите закладную или… или как это называется. Наверное, поселенцев, на ком бы долги не висели, и нет вовсе — у одного меньше, у другого больше.

— Да, но как ни кинь — все клин. Во всяком случае, сумма эта — пугает. Я рассчитывал, что ваш муж запросит хотя бы вдвое меньшую, даже и тогда она была бы более чем достаточной. Но… я не знаю, как вам это объяснить… Ну да, если у вас твердое желание переехать в город, вы и впрямь должны мне помочь.

— Как же я могу помочь вам?

— Поговорите с мужем наедине, постарайтесь убедим, его сбавить цену, елико возможно. Разумеется, только после того, как он уже сам мне ее назовет, и я скажу, что считаю ее чересчур высокой. Не раньше. Иначе это будет выглядеть так, будто вы со мною в сговоре. Не правда ли?

— Ну да, это я могу сделать, будь оно хоть сговор, хоть еще что. Уж я ему растолкую, что покупателей хуторов в нынешнее время не густо. Их было предостаточно, когда некоторые офицеры и солдаты продавали по цене гнилого гриба доставшиеся им, как почетная награда, наделы, но сейчас обстоятельства изменились. Он, правда, и сам это знает, но если я начну его подталкивать, будем надеяться, муж станет покладистее.

— Да, правильно! — Павший было духом Кийр вновь приободряется. — Действуйте смелее — это в интересах нас обоих. И, если быть вполне откровенным, шестьсот тысяч за этот хутор и впрямь чересчур большая цена, муж ваш никогда столько не получит. А если и найдется покупатель, который согласится с этой суммой, то так или иначе попытается обвести вашего мужа вокруг пальца. Я же человек чести и в точности выполняю все обязательства, которые когда-либо на себя брал. В этом ни на йоту не сомневайтесь, дорогая госпожа.

— Да, я верю вам, господин Кийр.

Но тут случается нечто такое, что в сельской местности происходит довольно редко: в дверь задней комнаты стучат.

— Что это за комедия?! — восклицает хозяйка недовольно. — Кому надо войти, пусть входит!

— Я хотел спросить, — поселенец отворяет дверь, — скоро ли закончится этот приватный разговор? Дело в том, что нас тут уже клонит ко сну, мы хотели бы лечь.

— Ах да! Ну что же, так или иначе, спать ложиться надо, но я никак не пойму, о каком таком приватном разговоре ты болтаешь. Сидим тут с господином Кийром, беседуем просто так о том, о сем.

— Ну как же, ведь ты сама позвала господина Кийра именно для разговора с глазу на глаз.

— Ничего подобного я не говорила. Мельничная пыль вконец тебе мозги запудрила, слышишь то, чего и в помине не было.

— Хорошо, а теперь возьми на себя труд, помоги Марту устроить гостям постели.

— Это я и сама бы сделала, без твоих напоминаний.

— Гхм, ты мне и рта не даешь раскрыть! — произносит поселенец. — А впрочем… гхм, какая разница!

Он выходит в переднюю комнату и слышно, как открывает там дверцу буфета.

— Стало быть, на том и порешим, — Кийр протягивает хозяйке руку, — как мы сейчас обговорили.

— Да, так! — Молодая женщина пожимает руку портного, и на этот раз по телу паунвересца пробегает сладкая дрожь. «Да, да, — думает он, — если вообще можно надеяться на спасение, то не где-нибудь, а именно здесь».

На скамейках и стульях быстро устраивают постели для Кийра и Киппеля, хозяева желают им доброй ночи, уходят в заднюю комнату, после чего в жилом доме хутора Пихлака устанавливается такая тишина, какая бывает и рождественскую ночь. Только храп Киппеля и батрака несколько нарушает этот глубокий ночной покой.

Лишь один Кийр долго не может заснуть, даже и в полусне снова и снова всплывает перед его глазами пугающая цифра шесть со своими пятью нолями. Откуда, черт побери, взять деньги, даже если Паавель и скостит порядочную часть этой суммы?

С утра все, как всегда, вновь на ногах, однако Кийру это утро отнюдь не кажется ни будничным, ни обычным — впереди его ждет борьба «не на жизнь, а на смерть».

— Ну, если господа желают, — произносит хозяин после совместного кофепития, — мы теперь можем пойти и познакомиться поближе с землями и насаждениями хутора Пихлака. О деревьях, правда, особо и говорить не стоит, их, как я уже вчера сказал, мало, самое главное — это земля. И все-таки прежде всего осмотрим жилой дом, надворные постройки и скотинку.

— Да, это было бы весьма интересно. — Киппель взваливает на спину свою ношу. — Но я могу уже заранее сказать, что ваш хутор вряд ли уступает юлесооскому. У меня хоть и не совиные глаза, однако я все же еще с вечера разглядел, что…

— Будет видно, как он вам понравится. Свой рюкзак вы вообще-то могли бы пока здесь оставить, незачем его без надобности таскать.

— Э-хе-хе, я со своим мешочком так свыкся, что и ходить-то без него не умею, — торговец поправляет лямки. — К тому же он теперь не Бог весть сколько тянет. А вся когда я выходил из города, мне и впрямь было тяжеленько.

— Как вам будет угодно. Стало быть, осмотрим дом, сначала изнутри, потом снаружи. Перво-наперво задняя, или, как принято говорить, женская комната, сейчас она еще не убрана, но… — взгляд хозяина падает на жену, не то чтобы с очень большой укоризной, а так… с поддразнивающей усмешкой. Кийр зажмуривает один глаз и нацеливается другим на неприбранную постель: да, да, стало быть, тут и спит соблазнительная хозяйка Лийзи. его сообщница. Киппеля не интересует ни постель, ни горшок с ручкой под кроватью, его внимание привлекает лишь довольно вместительная полочка, на которой немало книг, переплетенных и без переплетов. Ну конечно, неспроста же Паавель спрашивал у него вчера что-нибудь по части чтива.

— А здесь, — хозяин идет дальше, — две маленьких комнатки. Их мы даже и не отапливаем, здесь пока что просто-напросто лежит всякий ненужный хлам. Только в летнее время, когда приезжает какой-нибудь гость, мы прибираем одну из них, а то и обе, чтобы приспособить под жилье. Вот и все. Стало быть: четыре комнаты, кладовка, прихожая и рядом с нею еще полутемный чуланчик… Бог знает для чего. Так! Пойдемте теперь во двор. Посмотрим хлев, конюшню и амбар.