Наира Григори - Не чужие

Пока в одну из суббот в ее дверь не стал барабанить незнакомый мужчина. Соседка осторожно открыла дверь на цепочке:

– Вам кого, молодой человек?

– А Рита дома?

Соседка так привыкла к ее прозвищу, что минуты три раздумывала, о ком это он.

– Да, здесь. Но ее нет. Она уехала.

– А… значит, в деревне.

Соседка заинтересовалась.

– А вы кто ей будете?

– Сын.

– Сы-ы-ын? – соседка внимательно оглядела крупную фигуру в модном тренчкоте и опустила глаза на дорожную сумку у ног.

– Где же ты был все это время, сын?

– В Париже. Я там живу.

Соседка еще более подозрительно вгляделась в непрошеного гостя. Вполне красив, ухожен, лет за тридцать. Вполне может быть, что и из Парижа.

– А чем докажешь?

– А почему я должен вам доказывать? – усмехнулся незнакомец.

– А потому! – уперла руки в бока соседка – Потому, что она мне ключ оставила. Но я же не знаю, кто ты: сын – не сын. Может, ты ограбить ее решил!

– Ага, ограбить. Поэтому стучу в дверь, чтобы все соседи об этом узнали.

Мужчина взял дорожную сумку и двинулся к лестнице.

– Стой! Погоди! Эй, сын! Ты куда?

– В гостиницу, куда ж еще?

– Какая гостиница?.. Мать тебе ключи оставила, а ты в гостиницу?.. Ну иди, открою, так и быть.

Соседка исчезла на минуту, потом явилась с ключами, открыла дверь и бесцеремонно вошла первой. Как же можно было упустить такой шанс? Лет десять никого у Крокодилы не было, а тут – парижский сын, деревня какая-то… Надо было разобраться.

– Ну садись, сын, я тебе чаю поставлю.

– Спасибо, не нужно. Я устал, хочу принять душ и отдохнуть. А мама не сказала, когда вернется?

– Ну знамо, когда, в воскресенье вечером. Ей же в понедельник надо…

Соседка осеклась. Куда Крокодиле надо в понедельник, разодевшись в мини-юбку и блузку с дырочками, раскрасив рот лиловой помадой, взбив седые с синими прядями волосы и на высоченных каблуках? На панель?.. Сыну-то не скажешь!

– А, так она все еще ходит в больницу?

Соседка аж присела и благоразумно решила промолчать. Но пауза затянулась, и, похоже, ей указывали на дверь. Тогда она решилась.

– А чего это она каждый день в больницу-то ездит?

– А вы не знаете?..

– Ну, я знаю, конечно, но мне неудобно спрашивать.

Сын усмехнулся:

– А сейчас удобно?

– Ну дык не ее же спрашиваю, – захихикала соседка.

– Волонтером она там. С тех пор, как бабушка умерла там от онкологии, так и ходит. Уже лет десять.

– А чего это ты ее с собой в Париж не заберешь, а, сын? – не без труда переварив такую информацию, полюбопытствовала соседка.

– Я бы забрал. А кто за дедом в деревне будет ухаживать? Он, конечно, справляется, но мама ему помогает. Вот к нему и поехала, скорее всего.

Сын открыл дверь, явно приглашая соседку на выход.

Но женщине и самой уже не терпелось поделиться потрясающими новостями с другими. Дверь за ней закрылась.

Пару минут она стояла, раздумывая, к кому же пойти в первую очередь. Потом двинулась на верхний этаж.

– Вот тебе и Крокодила…

МАМИНА ДОЧКА

– Гоарик, плохая девочка! Разве можно так поступать с мамой?

– Ну что, мам?

– Что значит «что»?.. Ты хочешь инфаркта для меня? Разве так можно? На дворе темень, а тебя нет! Что я могла подумать?..

– Да не думай, ложись спать.

– Нахалка! Говорил мне отец, что ты вздорная растешь! Хорошо, что он этого не видит! – Из глаз матери с готовностью вытекли две слезы.

– Да мам, не расстраивайся. Ну подумаешь, чуть позже вернулась! На работе отмечали Светин день рождения. Я тебя предупреждала, что задержусь.

– «Задержусь»? – вскрикивает мать. – На дворе темень!

– Мам, ну сейчас рано темнеет. Ты на часы смотрела?

– Принеси тонометр! Давление, небось, опять подскочило из-за тебя…

Гоарик приносит тонометр и привычными движениями надевает манжетку. Другой рукой вытирает застывшие слезы матери.

– Вот видишь, 140 на 100 – твое обычное давление!

Та сдается на минутку.

– Ты думаешь о том, что соседи подумают?

– Да что соседи подумают?.. Кому это интересно?

– Незамужняя, и затемно возвращается – что они могут подумать?

– Что я гулящая? – усмехается Гоарик.

Ее уже достал этот цирк. Давно. Но мать жалко.

– Дай-ка, я мусор вынесу.

– Нельзя мусор на ночь глядя!

– Ма-а-ам! Жарко, утром будет вонять, дай!

Обойдя молчаливую фигуру матери, женщина направляется в идеально убранную кухню, берет ведро и молча выходит из квартиры. Мать бросается к окну и смотрит, как грузная фигура пожилой дочери в стоптанных тапках направляется к контейнеру. Седые волосы треплет откуда-то взявшийся ветер…

НА МАСЛОВКЕ

Борис Яковлевич был нашим соседом в доме художников. Он был из тех тихих сумасшедших, которые живут в своем мире, никому не мешая.

За все время нашего знакомства – а оно длилось несколько лет – я встречала его лишь пару-тройку раз: на общей площадке в доме, где мы снимали квартиру. Но колоритность этого персонажа и мéста, где мы жили, стоит рассказа.

Все началось с того, что хозяева квартиры, которую мы снимали на Водном, стали бесцеремонно вторгаться в нее без предупреждения, а часто и в наше отсутствие. Перед Новым годом, когда финансы и так «пели романсы», они к тому же резко подняли арендную плату. С этим надо было что-то делать.

Но попробуй найти в Москве квартиру в аренду! Особенно если на дворе 90-е, у тебя есть ребенок, и твоя внешность не оставляет сомнений в принадлежности к категории «лица кавказской национальности».

Благо, на работе меня квалифицировали как «армяночку, к которой стоит записываться». Поэтому я стала искать квартиру среди своих пациентов. А так как поликлиника, где я трудилась врачом, принадлежала Союзу художников, то и пациенты мои были людьми искусства. И проживали, и работали они на пятачке между Верхней и Нижней Масловкой.

Во дворах, кроме поликлиники, находился детский сад, куда я определила ребенка. Если бы мы нашли там квартиру, это избавило бы меня от необходимости будить сына на час раньше и затемно таскать его с собой на метро и трамвае из Водного.

Искать пришлось долго: художники побогаче к тому времени перебрались в Парижи и Берлины, а те, кто победней, не имели возможности как-то изменить свои жилищные условия, чтобы сдавать квартиру.

Однажды на приеме ко мне обратилась одна из пациенток, художница С. Н ., и сообщила, что после смерти мамы ей досталась квартира, которую она готова мне сдать за весьма разумные деньги.

В этот день я летела домой после работы на белоснежных крыльях надежды!

На следующий день С. Н . сообщила, что планы изменились, и там будет жить ее сын. В течение нескольких месяцев она обещала и передумывала несколько раз, пока мы, отчаявшись найти квартиру в этом районе, уже искали где угодно, лишь бы избавиться от назойливых хозяев.