Борис Гончаров - Вариант сублимации Книга 2

«Нострадамус – Кларе…»

Нострадамус, будучи в провинции Шампань, как-то задумался о муках творчества писателей любовных романов, а вернувшись в Париж 8 марта, напророчил об этом в письме Кларе (не той, у которой Карл украл кораллы, а другой). Впечатлительная Клара впоследствии отметила этот день, в качестве международного дня солидарности женского персонала против употребления кофе – в т.ч. ночью.

Молодой писатель пришёл в редакцию с толстой папкой подмышкой.

– Вот! – сказал он.

– Что «вот»? – строго спросил редактор.

– Роман написал – застеснялся писатель. – Называется «В деревне – летом».

– Да ну! – обрадовался редактор, развязывая тесёмки папки.

– «В деревне – летом» – прочёл он на титульном листе. – Надо же, действительно, так и есть – добавил он удивлённо и начал читать вслух:

Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.

Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку?

Графиня (кокетливо): – Ваше графское достоинство, если Вы настаиваете…

И – говоря честно, но откровенно – граф стал-таки овладевать графинею…

– Недурно, недурно – вслух задумался редактор. – Вам удалось зримо показать моральное разложение аристократии. – Только вот… чего-то не хватает… Ах, да! Роман называется «В деревне – летом», а природы-то и нету! Ну какая же деревня без природы? Об этом ещё Пушкин писал. Редактор встал в позу лицеиста перед Державиным, подобрал пивной живот и с придыханием завыл:

Зима! Пейзанин, экстазуя,

Ренувелирует шоссе,

И лошадь, снежность ренефлуя,

Ягуарный делает эссе…

– Вот чёрт – с сожалением прервал свою гениальную декламацию редактор – у Вас же – лето. Ну, идите, батенька – работайте, работайте…

На следующий день автор явился с красными – после бессонной ночи – глазами:

– Вот, ночь не спал:

Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.

Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку? (И т.д.)

В это время за окном квохтали куры, зеленела травка и петушок искал в навозе ячменное зерно.

– Прелестно! – воскликнул редактор. – Природа – особенно. Только вот… Смотрите сами: тема графа и графини раскрыта полностью – загнивающий класс. Но совершенно не показано крестьянство. А где Вы видели деревню без крестьян? Вы уж того, поработайте и над этим, пожалуйста.

На третий день в кабинете редактора появился исхудавший автор с красными глазами и синими кругами под ними:

– Вот, не ел, не спал:

Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.

Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку?

И – говоря честно, но откровенно – граф стал-таки овладевать графинею… (И т.д.)

На завалинке сидели крестьяне и сосредоточенно курили самосад.

– Потрясающе! – вскочил с кресла редактор. – Безусловно, только настоящий мастер мог так ярко показать деревенскую жизнь! Однако … Где описание идиотизма тяжкого и беспросветного труда крестьянского населения до революции? И где, я Вас спрашиваю, сама революция? Не раскрыто. Вы уж постарайтесь, голубчик, раскройте…

На четвёртый день, ухватившись руками за столешницу в кабинете редактора, покачиваясь от истощения, стоял бледный автор:

– Раскрыл…

Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку. (И т.д.)

А кузнецы в красных рубахах, под красным же транспарантом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», задумчиво ковали для колхозных лошадей подковы.

– Всё! – заметался редактор по кабинету. – В печать! Но Вы это … ещё добавьте: взгляд в будущее и уверенность в завтрашнем дне, и срочно ко мне! Бесподобный роман! Жуть!

На пятый день, ближе к полудню по московскому времени под окном редакции раздался вой сирены реанимации, и в кабинет редактора вошла симпатичная сестра милосердияс медовыми глазами и русой косой, держа на своих девичьих руках полуживого автора с признаками анорексии и раковой кахексии – одновременно, с трудом удерживающего папку с исправленной рукописью:

Ранним утром в спальню графини стремительно вошёл граф. Графиня в это время читала «Влажные участки» Роше. Но, не смотря на это, она сразу узнала графа и не стала спрашивать у вошедшего санитарную книжку.

Граф (решительно): – Ваше графское высочество, а не испить ли нам кофейку?

Графиня (кокетливо): – Ваше графское достоинство, если Вы настаиваете…

И – говоря честно, но откровенно – граф стал-таки овладевать графинею…

В это время за окном квохтали куры, зеленела травка и петушок искал в навозе ячменное зерно. На завалинке сидели крестьяне и сосредоточенно курили самосад, а кузнецы в красных рубахах, под красным же транспарантом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», задумчиво ковали для колхозных лошадей подковы.

– А ну её на хрен – с верой в будущее уверенно сказал один – докуём завтра.

08.03.

8. 2:27. Е.

Спасибо, Саша. За письмо. Подарок. Спасибо. Особенно – «Нострадамус – Кларе». Ну, «ваще», я почти падала с кровати от смеха, т.к. уже легла спать, но на всякий случАй проверила почту, что делала регулярно перед сном… «Да Вы сами почти Шерлок Холмс» сказал Конан Дойль таксисту, и я – Вам: да Вы почти писатель. Жалко, что Вы выучились на электрика. Хотя все почти писатели были не литераторы, вот и Конан Дойль был врач. Пишите, Саша. Ну хотя бы и мне. Это, конечно, нескромно с моей стороны, и в Ваши планы не входит, но раз Вы мне прислали это письмо, значит всё-таки ещё не все потеряно? Это неожиданно сегодня. Правда. И Вы оказывается непоследовательны… Я перестала ждать. А писать «если Вам надо», а Вам не надо – не могла. Я вот Вам всё-таки подготовила вчера поздравление. Если бы письмо пришло раньше, я бы, конечно, написала по-другому, но всё-таки отправлю без исправлений. Пусть будет, как было написано, как будто я не получала Вашего пожелания. Да, уже опять весна. Хотя холод собачий и гололедИЦА такая, что выходить вообще не хочется. Пятна-то были красные, вот не знаю, к какой среде обитания они намекали мне приспособиться. Наверное к Красному городу, или «Красному кубу»– магазину креативных подарков. Креативные – это, наверное, Вам бы понравилось, и Вашей Маше. Мне так кажется.