Людмила Перцевая - Отражение. Литературные эссе

"Кто-то назвал этот сборник "обвинительным актом человечеству"; такое определение не приходило мне в голову, когда я писал рассказы, но я с ним согласен – и считаю, что у меня были и есть причины предъявить человечеству обвинительный акт. А в то время я не раз говорил друзьям, что населил свою Землю псами и роботами оттого, что потерял веру в человечество, в его способность жить в мире. Приговор, конечно, суровый, и, казалось бы, теперь, по происшествии стольких лет, я мог бы его смягчить. Но, честно говоря, не вижу оснований".

С тех пор, как написаны эти строки, прошло полвека, Клиффорда Саймака уже нет в живых, а я готова вслед за ним повторить это безысходное "не вижу оснований". Потому что коллективный человеческий разум раздираем в противоречиях, безумных конвульсиях междоусобных войн, зарастает мусором в буквальном и переносном смысле, а конца этому, какого-то поворота к диалогу (я уж не говорю о гармонии в отношениях разных конгломераций этой цивилизации!) как не было, так и нет.

Поэтому с годами произведения Клиффорда Саймака, как выстоявшийся коньяк, становятся все крепче, прошибают мозги горечью и безысходностью… Но, разумеется, не приносят никому отрезвления! И когда бы человечество слушало своих пророков!

А уж напророчил нам фантаст – будь здоров! В самых разных его произведениях тема безысходности и обреченности звучит совершенно определенно, как приговор: люди покинули Землю и рассыпались в пространстве Вселенной! Да, иногда они встречаются, вступают в какие-то творческие или деловые взаимоотношения, проявляют лучшие свои качества, но все это – индивидуально.

"Город", с которого я начала разговор, самый ранний и показательный тому пример. Ушли с Земли мутанты, ярые индивидуалисты по своей природе и наиболее продвинутые по биологической сути. Бежали за долголетием и счастливым ничегонеделанием обыватели на Юпитер, отказавшись при этом и от человеческого облика. Разлетелись по разным планетам любители приключений. И на Земле воцарилась эра Собак и обслуживающих их роботов. Да! И еще муравьи, которые тоже при помощи роботов строят немыслимое и…бессмысленное Здание. Все они в той или иной мере подражают людям, но правит бал здесь уже не человек. Более ядовитой насмешки над человечеством и не придумать.

Писатель усугубил впечатление предисловиями, каждое из которых предваряет очередной рассказ. В них собаки глубокомысленно рассуждают, а какой может быть заложен смысл в этом предании? А был ли человек на самом деле, или это сказочный вымышленный персонаж, вроде …бога? Всё, как у наших ученых, когда они размышляют над какими-то необъяснимыми явлениями или артефактами, уцелевшими с достопамятных времен! Должна признаться, что эти предисловия для меня – как пикантная приправа, придающая особый вкус и каждому рассказу в отдельности, и всему сборнику в целом. Хорошо придумано!

В романе "Проект "Ватикан" на планете Харизма главными будут уже не собаки, а роботы. Их сюда загнала последовательная идея походить на своих прародителей – людей, и, следовательно, восполнить в своем житие-бытие недостающее звено: обзавестись, наконец, религией. Если у них, роботов, нет любви, так должна быть, по крайней мере, Вера! И вот сообщество роботов осуществляет проект "Ватикан", – отыскивает по всей Вселенной образчики религий и пытается скомпоновать нечто свое, идеальное. Ну, и как у роботов заведено, в дело включен мощный компьютер Папа, в который они непрерывно загружают новые сведения.

Да, люди здесь есть, они почти равноправные действующие лица, одни превосходят роботов, как программист Экайер, увлеченно работающий с Папой, другие просто обслуживают их, третьи, вроде отшельника Декера, в силу немыслимой развитости, общаются с потусторонними силами.

Сюжет построен увлекательно, но, подчеркиваю, роботы объединены в сообщество идеей, люди же действуют в силу индивидуальных побуждений, они разобщены и контактируют случайно. И в этом романе Клиффорд Саймак насмешливо проводит аналогии между обществом людей в прошлом и роботов – в будущем, которые способны на религиозные бунты фанатиков. Большой пересмешник…

Иногда в этой способности посмеяться над человеческой цивилизацией он заходит так далеко, что, читая, плакать хочется. Таков его "Могильник", в котором Земле отводится роль …вселенского кладбища. Знаете, это сентиментальное и многократно повторяемое: "Хочу быть погребенным в родной земле" в данном произведении звучит буквально, как желание заблудших сынов человечества быть похороненным непременно на Земле! И на этом строится бизнес. Вот и всё, что остается нашей прекрасной планете.

Отказывая в своих произведениях человечеству в будущем, Клиффорд не перестает любить людей, как бы парадоксально это ни звучало. Все его герои (не роботы, псы или гоблины, а именно люди!) обладают прекрасными качествами: они отважны, предприимчивы, умеют любить, быть самоотверженными, честными и красивыми. Иначе чего бы стоили его человеконенавистнические романы!

И еще Саймак очень любит все, как бы сейчас сказали, традиционные ценности: труд на земле, дом, семью, камин и выпивку. Пусть даже ее подает робот. И самые проникновенные страницы в его романах и рассказах связаны как раз с этим. А еще с великолепно написанными пейзажами. Земными. И как человек смог предать ее, Землю, и навсегда покинуть? Немыслимо!

…В романе Саймака «Проект «Ватикан» есть прелестный персонаж – Шептун, некое местное существо на планете Харизма, облачко из молекул, светящейся пыли. Увидев, что землянин ищет и собирает драгоценные камни, он помогает ему в этом и даже иногда занимается их шлифовкой. Но при этом он не следует ювелирным правилам и образцам, а вглядывается, вдумывается в каждый камушек, не задает ему новую форму, а любуется той, которую камень имеет. Шлифует до блеска, выявляя природную индивидуальность. Это ни на что не похоже, но это – неповторимо, в этом – истинная красота!

Может быть, здесь намек фантаста на путь самоусовершенствования Человека?

Иван Северьянович Флягин, главный герой рассказа "Очарованный странник" в самом начале представлен автором как богатырь-черноризец, по обличью схожий с Ильей Муромцем. "Это был человек огромного роста с смуглым открытым лицом и густыми волнистыми волосами свинцового цвета: так странно отливала его проседь", – пишет Лесков. Он был одет как монах, но "держался смело, самоуверенно" и производил впечатление бывалого.

Скучающим путешественникам готовность странника к открытой и прямо исповедальной беседе была очень кстати. Но современному читателю непросто понять, что же такого героического в этом монахе. Да, правда, вся его жизнь – ряд непрерывных приключений в странствии по российским городам и весям, татарским степям и даже горам Кавказа. Но движет им не поиск подвига или защиты Отечества, а слепой и часто нелепый случай.