Теодор Драйзер - Сестра Керри

— Да.

— Пойдемте куда-нибудь завтракать. Здешний ресторан мне не очень понравился.

— Мне все равно, — сказала Керри.

Они вышли из номера и спустились вниз.

На ближайшем углу стоял тот же ирландец, который наблюдал за Герствудом в вестибюле. Управляющий баром еле сдержал себя, — так трудно было ему притворяться, что он ничего не замечает. Его злил наглый взгляд ирландца. Они прошли мимо, и Герствуд принялся рассказывать Керри про Монреаль. Вскоре они увидели ресторан и вошли туда.

— Какой странный город! — заметила Керри, которую Монреаль удивлял, в сущности, лишь потому, что не был похож на Чикаго.

— Просто жизнь здесь не кипит, как в Чикаго, — сказал Герствуд. — Вам тут не нравится?

— Нет, — ответила Керри, уже свыкшаяся с великой столицей Запада и полюбившая ее.

— Да, пожалуй, Монреаль менее интересен, — согласился Герствуд.

— А что он собой представляет? — полюбопытствовала Керри.

Она никак не могла понять, почему Герствуд повез ее именно в этот город.

— Ничего особенного, — ответил Герствуд. — Это своего рода курорт с очень живописными окрестностями.

Керри слушала его со смутной тревогой. Странность ее положения отравляла удовольствие, которое могла бы доставить ей эта поездка.

— Но мы здесь долго не останемся, — продолжал Герствуд, который теперь был даже рад, что Керри не одобрила Монреаля.

— Как только мы позавтракаем, вы купите нужные вам вещи, и мы сразу двинемся в Нью-Йорк. Там вам понравится! Чикаго и Нью-Йорк — самые интересные города в Соединенных Штатах.

Герствуд только и думал о том, как бы скорее убраться отсюда подобру-поздорову. Надо будет только сперва посмотреть, что сделают сыщики, что предпримут его бывшие хозяева в Чикаго, а потом улизнуть, хотя бы в Нью-Йорк, где можно скрыться без особого труда. Он был достаточно хорошо знаком с этим городом и знал, какие источники питают здешнюю бездумную расточительность.

Но чем больше он об этом размышлял, тем ужаснее казалось ему положение, в котором он находился. Герствуду стало ясно, что бегство в Монреаль отнюдь не решало задачи. Надо полагать, что его хозяева наймут сыщиков, которые неотступно будут следить за ним, — для этого существуют агентства Пинкертона, Муни и Боланда. Как только он попытается покинуть Канаду, его тотчас же арестуют. Возможно, ему придется прожить здесь долгие месяцы и в каком состоянии!

Вернувшись, Герствуд решил как можно скорее просмотреть утренние газеты. Его тянуло к ним, и в то же время он боялся взять их в руки. Ему хотелось узнать, как далеко успела распространиться весть о совершенном им преступлении. Сказав Керри, что вернется через несколько минут, он отправился за газетами. В вестибюле не оказалось ни одного знакомого или подозрительного лица, тем не менее Герствуд не хотел читать здесь. Поэтому он поднялся во второй этаж и уселся с газетами у окна общей гостиной. Его преступлению было уделено очень мало места, но о нем было упомянуто во всех газетах среди всевозможных телеграфных сообщений о несчастных случаях, убийствах, ограблениях, венчаниях и прочем.

«И зачем только я сделал это!» — с горечью размышлял Герствуд. С каждой минутой пребывания в этом далеком убежище в нем крепло мучительное сознание, что он совершил большую оплошность. Наверное, существовал другой, более легкий выход из положения, выход, которого он не знал.

Не желая, чтобы газеты попались на глаза Керри, он оставил их в гостиной.

— Ну, как вы себя чувствуете? — спросил он, входя в номер.

Керри сидела у окна и смотрела на улицу.

— Ничего, — ответила она.

Герствуд подошел к ней и только собрался заговорить, как вдруг раздался стук в дверь.

— Это, вероятно, мои покупки, — сказала Керри.

Герствуд отпер дверь. В коридоре стоял все тот же неприятный субъект, в котором он уже давно заподозрил сыщика.

— Вы мистер Герствуд, не так ли? — спросил ирландец, принимая решительный и самоуверенный вид.

— Да, — спокойно ответил Герствуд.

Он так хорошо знал, чего стоят подобные люди, что к нему даже вернулась доля прежнего самообладания. У него в баре таких господ принимали весьма холодно.

Выйдя в коридор, Герствуд закрыл за собой дверь.

— Надо полагать, что вы знаете, зачем я здесь? — понизив голос, спросил сыщик.

— Да, догадываюсь, — так же тихо ответил Герствуд.

— Ну и что же? Намерены вы вернуть деньги?

— Это мое личное дело, — угрюмо отозвался Герствуд.

— Вы отлично знаете, что вам не удастся улизнуть, — сказал сыщик, невозмутимо глядя на него.

— Послушайте, милейший, — пренебрежительным тоном начал Герствуд. — Вы ровно ничего не понимаете во всем этом деле, и я не намерен объясняться с вами. Как бы я ни собирался поступить, я сделаю это без вашего или чьего бы то ни было совета. Прошу прощения!

— Странно вы рассуждаете! — заметил сыщик. — Ведь вы, в сущности, уже сейчас в руках полиции. Если мы пожелаем, то можем причинить вам много неприятностей. Вы записались здесь под вымышленным именем, и с вами вовсе не ваша жена. Но газеты еще не знают, что вы здесь, и я советовал бы вам быть благоразумнее.

— Что вы хотите знать?

— Только одно: отошлете вы назад деньги или нет.

Герствуд молча глядел в пол.

— Мне незачем давать вам объяснения, — сказал он наконец. — А вам незачем меня допрашивать. Поверьте, я не дурак. Я прекрасно знаю, что вы можете сделать и чего не можете. Вы можете причинить мне неприятности, против этого я не спорю, но этим вы не вернете денег. Я уже решил, как поступить, и написал об этом Фицджеральду и Мою. Больше мне нечего вам сказать. Ждите, пока не получите от них новых указаний.

Продолжая говорить, Герствуд все дальше и дальше отходил от двери, увлекая таким образом за собой своего собеседника, чтобы Керри не услышала разговора. Наконец они очутились в самом конце коридора, у двери в общую гостиную.

— Значит, вы отказываетесь вернуть деньги? — сказал сыщик, когда Герствуд умолк.

Эти слова вызвали у Герствуда крайнее раздражение. Кровь горячей волной ударила ему в голову, мысли быстро сменяли одна другую. Да неужели он вор? Он вовсе не хотел их денег. Если бы только он мог объяснить все толком владельцам бара, дело, пожалуй, уладилось бы благополучно.

— Послушайте вы, я вовсе не желаю больше обсуждать с вами этот вопрос! — заявил он. — Я признаю вашу силу, но предпочитаю иметь дело с людьми, которые более осведомлены в этом деле.

— Вам не выбраться из Канады с деньгами! — стоял на своем сыщик.

— Я и не собираюсь уезжать из Канады, — отозвался Герствуд. — А когда я улажу это дело, никто и не подумает задерживать меня.

Он повернулся и пошел обратно, все время чувствуя на себе пристальный взгляд ирландца. Это было невыносимо, но тем не менее Герствуд заставил себя спокойно идти дальше, пока не дошел до номера.